глубокой досады. Он походил сейчас на ребенка, которому обещали подарить какую-то дорогую и желанную игрушку, а вместо этого подсунули пустую коробку с ленточкой.
– А ведь наш командированный, кажется, потерял что-то важное! – негромко сказал Гуров, доставая у себя из кармана бумажник, а из бумажника отливающий глянцем кусочек картона. – Кажется, ему не хватает вот этой маленькой штучки. И кажется, без нее он теряет право попасть на корабль. Интересно! А что, если попробовать самому воспользоваться карточкой? Глянуть хотя бы одним глазком! Как вы думаете, ребята? – он обернулся к своим спутникам. – Только нужно соображать быстрее. Если Дроздов пойдет разбираться с администрацией судна, нам туда ход будет заказан.
– Дерзни, Лева! – тут же загорелся Крячко. – Погляди, что там внутри! Не получится, так не получится. А получится – глядишь, найдем верное направление в поисках. Осмотрись там хорошенько, если пропустят. А этого кренделя мы в случае чего придержим.
– То есть как придержите? – встревожился Гуров. – Вы давайте мне без самоуправства!
– Да мы без самоуправства, товарищ полковник! – искренне произнес Кувшинников. – Мы же человека и без самоуправства имеем право слегка придержать, правильно? Документы проверить, например, личность установить. А вдруг он нам на крупного наркоторговца похожим показался?
– Ну, смотрите, не перебарщивайте! – строго насупился Гуров, а потом махнул рукой. – А, была не была! Раз пошла такая пьянка…
– За погляд денег не берут! – радостно поддакнул Крячко.
Гуров повернулся и быстро зашагал к трапу, перекинутому на борт «Олимпии». Поднялся он бодро, стараясь сохранять на лице выражение благожелательности и самоуверенности одновременно. Собираясь на эту операцию, он интуитивно надел свой лучший костюм и галстук и теперь не пожалел об этом.
У сходен его встретил человек, одетый немного странно – его униформа являлась некоей смесью из морской формы и лакейской ливреи. Обилие золоченых галунов на ней сразу заставило Гурова вспомнить какие-то смутные сцены из виденных когда-то оперетт. На лице у речника-лакея были написаны внимание и подобострастие. Он смотрел на Гурова так, словно ожидал от него какого-то откровения.
– Добрый день! – небрежно сказал Гуров, помахивая перед его носом карточкой. – Могу я занять свою каюту?
Это была чистой воды импровизация. До конца Гуров не был уверен, что речь идет о каюте и вообще об этом теплоходе.
Встречающий деликатно забрал у Гурова карточку, внимательно ее осмотрел и поднял глаза.
– Господин у нас зарегистрирован как… – негромко спросил он.
– Дроздов Сергей Константинович, – ответил Гуров. – Какие-то проблемы?
– Ну что вы! – вежливо ответил служащий. – Абсолютно никаких. Просто я не припоминаю, чтобы у нас в регистрационном листе упоминалась такая фамилия. Впрочем, это ваше право назваться любым именем, которое вам нравится…
– Ну да, – с понимающей улыбкой перебил его Гуров. – Вы же тоже плаваете не под тем именем, под которым стоите?
Это тоже была чистейшая импровизация, но, кажется, она попала в точку. Служащий грустно улыбнулся в ответ и слегка кивнул.
– Традиции сильны не только на море, – сказал он. – Однако не стану вас задерживать. Сейчас я вызову человека, который доставит в каюту багаж.
– Я налегке, – небрежно сказал Гуров.
– Ах так? – нисколько не удивился служащий. – Разумеется, вы в любую минуту можете воспользоваться услугами любого из наших бутиков. Если понадобится что-то из одежды, туалетных принадлежностей, напитков, каких-то прочих заказов сверх прейскуранта… Напоминаю, что у нас действительны любые карты оплаты…
Болтая, он сумел каким-то незаметным способом вызвать еще одного служащего, рыжего и конопатого, на вицмундире которого было чуть-чуть поменьше галунов, и перепоручил ему Гурова. Конопатый кивнул и почтительно указал Гурову дорогу.
– Прошу вас следовать за мной! – замороженным голосом сказал он.
«Гм, прямо как в кино! – подумал Гуров, держа курс на рыжий затылок. – Просто чувствуешь себя эдаким олигархом на отдыхе! Лакеи в галунах, «следуйте за мной»… Забавно, если сейчас меня приведут в каюту, отделанную красным деревом и венецианскими зеркалами. Будет о чем рассказать в управлении. Но что же означает эта плавучая хреновина? Куда собрался наш командированный?»
Сопровождающий провел Гурова узкими коридорами, отделанными хотя и не красным деревом, но весьма богато, и отпер полированную дверь с номером 26. Ключ был золотистый, с причудливой бородкой и фигурным металлическим брелоком, по которому вязью шло слово «Велес». Ключ слуга торжественно вручил Гурову.
– Прошу, располагайтесь! Если вам будет что-то нужно, я к вашим услугам. Как только у вас возникнет проблема, вы нажимаете вот эту кнопку…
Он распахнул дверь каюты, пропустил вперед Гурова и сам быстро прошел следом, осторожно ступая по ворсистому, без единой пылинки ковру, которым был застелен пол. Возле низкого дивана, обтянутого мягкой кожей, он остановился и указал на малоприметную кнопку в стене.
– Нажимаете и говорите в микрофон, что вам необходимо, – пояснил он. – В считаные минуты любой заказ будет выполнен.
Гуров огляделся с большим любопытством. Сопровождающий понял его взгляд по-своему.
– К вашим услугам холодильник со льдом, бар. Напитки самые качественные, не сомневайтесь. Это, естественно, стереосистема, домашний кинотеатр… Направо спальня, сюда вот – душевая… Впрочем, вы, вероятно, уже не первый раз являетесь нашим гостем?
– Когда отходим? – поинтересовался Гуров, уклоняясь от ответа.
– У вас есть еще какие-то дела на берегу? – с беспокойством спросил слуга. – Боюсь, у вас уже нет времени. Трап уже убран. Отчаливаем через пять минут. Вы последний на сегодня гость, а по некоторым обстоятельствам, вы же в курсе, мы стараемся не задерживаться в портах… Может быть, вы сможете отдать какие-то распоряжения на берег по телефону?
– По телефону? – Гуров на секунду задумался. – А это мысль! Только, с вашего позволения, я бы вышел на палубу. Здесь, по-моему, душновато…
– Разрешите, я включу кондиционер, – моментально засуетился служащий. – У нас великолепные кондиционеры японского производства…
– Не нужно, – сказал Гуров. – Я хочу на свежий воздух.
На лице рыжего появилось выражение растерянности.
– Но… Вы же знаете, по нашим негласным правилам до выхода из порта пассажирам не рекомендовано появляться на палубе. Это же в целях вашей собственной безопасности! Вас может случайно увидеть с берега какой-то знакомый…
– Я не боюсь случайных знакомых, – перебил его Гуров. – А правила тем и хороши, что иногда их можно нарушать, не так ли?
Он улыбнулся парню, решительно отодвинул его в сторону и вышел из каюты.
Дорогу на палубу он нашел самостоятельно, но оказался на стороне, противоположной причалу. Чтобы перейти к другому борту, пришлось обогнуть чуть ли не всю палубу, и Гуров довольно быстро понял, что делает серьезную ошибку: встретившиеся ему по пути матросы поглядывали на него немного странно – кто- то с недоумением, а кто-то и с откровенным подозрением. Судя по всему, его физиономия здесь выглядела достаточно чужеродно. Внутренний голос подсказывал Гурову, что ему следует покинуть судно, но было уже поздно – «Олимпия» безо всякой помпы, тихо и деловито отваливала от берега.
Гуров добрался наконец до противоположного борта, облокотился о поручень и, достав мобильник из кармана, посмотрел в сторону причала. За причалом на автостоянке он разглядел серый «Вольво» и три фигуры рядом. Это были Крячко, Кувшинников и Дроздов. Последний что-то доказывал, отчаянно жестикулируя и то и дело указывая на отходящий теплоход. Даже с такого расстояния было видно, что лицо у него багровое от гнева. Оперативники слушали его упреки внимательно, но держались индифферентно. Гуров поспешно набрал номер Крячко.
– Это я, – сказал он. – Я отплываю.
