Клаудио подошел на шаг ближе и пытался угадать, что происходит. Караманлису доставляло удовольствие тревожное выражение его лица.
— Ваша подруга еще ничего нам не сообщила, — сказал он. — Если вы это хотели знать, но теперь она будет сотрудничать, обещаю вам. Я пригласил человека, способного разговорить вашу подругу… И вас тоже… Сержанта Влассоса.
Второй офицер усмехнулся.
— Сержант Влассос умеет обращаться с людьми, особенно с женщинами… Знаете, как называют его коллеги? Его называют Хирос, то есть Свинья.
Клаудио зарычал и замахнулся стулом, бросившись вперед, но дверь за спиной капитана Караманлиса уже закрылась, и звучный удар пришелся на железо.
Ари освободился после дежурства в музее в два часа дня. Утром он отправился к директору, собираясь рассказать ему о внезапной смерти профессора Арватиса, отдать ключи и ждать указаний. Директор не задавал ему лишних вопросов, в том числе потому, что Арватис был инспектором Департамента античных ценностей и не подчинялся ему. Министерство каждый год на несколько месяцев командировало Ари на раскопки в Эфиру, а осенью он всегда возвращался на службу в музей. Все было вполне нормально. Но Ари не рассказал ему ни о золотом сосуде, заключенном в подвале, ни о письме, по-прежнему лежавшем у него в кармане.
Он вошел в таверну и заказал кое-какую еду. Ожидая, он пытался навести хоть какой-то порядок у себя в голове, определить, что делать дальше. К кому обратиться? У кого спросить совета? Что делать с письмом? Он вынул его из внутреннего кармана пиджака и долго вращал в руках. Официант принес кварту рецины. Ари выпил стакан, не отрывая взгляда от потрепанного конверта, теперь лежавшего на столе. Вдруг он достал нож, намереваясь открыть его и по крайней мере посмотреть, что там написано, но остановился: ведь он пообещал старику профессору в смертный час доставить письмо по адресу, написанному на конверте.
Нужно вернуться на улицу Дионисиу, в ту типографию: наверняка там он кого-нибудь найдет. Напрасно он позволил испугать себя тому человеку: в конце концов, это мог быть кто угодно, один из многочисленных бродяг, бесцельно шлявшихся по ночам по городу. Днем все меняется, но в ту ночь — о Боже! — кто угодно испугался бы.
Официант принес курицу с рисом и салат с кусочками сыра, Ари с аппетитом принялся за свой обед: за последние двенадцать часов он практически ничего не ел. Он подумал о тех молодых людях, которых прятал у себя в музее, об этой несчастной раненой девушке. Удалось ли им спасти ее?
Через некоторое время официант вернулся и принес еще кварту вина.
— Но я больше не заказывал, — сказал Ари.
Официант поставил графин на стол и указал на столик возле двери:
— Вас угощает вот тот господин.
Ари медленно обернулся и почувствовал, как кровь стынет в жилах: это был он, никаких сомнений, — человек, заговоривший с ним возле типографии на улице Дионисиу. В ту ночь он не разглядел его лица, но на незнакомце было то же самое темное пальто и та же шляпа с широкими полями, надвинутая на глаза.
Человек курил, перед ним стоял лишь стакан вина.
Ари убрал письмо в карман, взял в одну руку графин, в другую — стакан и подошел к столику незнакомца. Там он поставил графин и стакан.
— Я ничего не принимаю у незнакомых людей. Как вам удалось меня найти? Чего вы от меня хотите?
Человек поднял голову и протянул руку:
— Письмо. Письмо, адресованное Ставросу Курасу.
У него были светлые глаза, бледно-голубые в середине и более темные по краям, напоминавшие лед в самое холодное зимнее утро, очень черные волосы и борода с проседью, темная кожа, отмеченная глубокими морщинами. Вероятно, ему было лет пятьдесят, может, чуть больше или чуть меньше.
— Но вы — не Ставрос Курас, — сказал Ари не слишком уверенно.
— Сядьте, — проговорил человек, и слова его прозвучали словно приказ, ослушаться которого было невозможно.
Ари сел, его собеседник затянулся сигаретой, вдохнув сразу большое количество дыма.
— А теперь послушайте меня. Нам нельзя терять ни мгновения. Ставроса Кураса не существует, это только имя. Письмо написал Периклис Арватис, верно?
Ари почувствовал комок в горле.
— Периклис Арватис мертв, — произнес он.
Незнакомец несколько секунд молчал, не выдавая своих чувств.
— Он был вашим другом? Вы его знали?
Человек опустил глаза.
— У нас был один общий проект… очень важный проект. Поэтому вы непременно должны отдать мне это письмо. Мне необходимо его прочесть.
Ари достал конверт из кармана и пристально посмотрел в глаза незнакомцу:
— Но кто вы?
Его взгляд было трудно выдержать.
— Я — тот человек, которому адресовано письмо. Если это не так, то почему тогда вы нашли меня по тому адресу, в тот момент? И как бы я узнал, кто его написал? Дайте его мне. Это единственное, что вам остается сделать.
Он говорил так, словно то были очевидные, неопровержимые вещи. Ари протянул ему конверт. Незнакомец взял его, вскрыл конверт ногтем указательного пальца, чуть было не порвав, и стал торопливо читать. Ари разглядывал его лоб в тени полей шляпы. Никаких следов эмоций. Тот человек оставался каменным, бесчувственным.
— Арватис привез с собой некий предмет. Вы знаете, что я имею в виду. Где он?
— Он заперт на ключ в подвале Национального археологического музея.
— Вы его… видели?
— Да.
— И больше никто?
Ари почувствовал некоторое замешательство, как будто ему предстояло дать отчет обо всей своей деятельности этому человеку, даже имени которого он не знал.
— Его видели четверо молодых людей… студенты…
Незнакомец замер, взгляд его вспыхнул гневом.
— О Матерь Божья, вы ведь знаете, что произошло сегодня ночью, вы тоже были на улице, черт возьми! Это были студенты, бежавшие из Политехнического. Среди них была раненая девушка… Я знаю их почти всех… Это студенты иностранных археологических школ. Что еще мне было делать? Подвальное хранилище оказалось единственным надежным местом. А потом случилось так, что…
— Где они сейчас?
— Не знаю. Я дал им адрес врача, который мог оказать помощь девушке и не донести при этом на нее в полицию. Больше я ничего не знаю, никто из них с тех пор не объявлялся.
— Значит, их арестовали. Их наверняка арестовали. — Он встал, оставив на столе монету в двадцать драхм. — Кто они? Говорите, кто они.
— Зачем, что вы хотите делать?
— Если вы не скажете мне, кто они такие, надежды нет.
— Я хорошо знал одного, молодого человека по имени Мишель Шарье, из французской археологической школы. Остальных зовут Клаудио Сетти и Норман… Раненую девушку зовут Элени Калудис. Больше я ничего не знаю.
Незнакомец кивнул и направился к выходу.
— Подождите, скажите мне по крайней мере свое имя, как вас найти…
Ари пошел вслед за ним, толкнул стеклянную дверь, уже захлопнувшуюся за незнакомцем, и вышел на
