ведущей в подвал.
— Ари! Ари! Выходи немедленно, сюда едет полиция с инспекцией.
Ответа не последовало. Он спустился вниз, перепрыгивая через две ступеньки, рискуя сломать ногу, и добрался до входа в хранилище.
— Ари! Выходи оттуда, к нам инспекция, они будут здесь с минуты на минуту!
Его слова эхом отдавались от голых кирпичных стен подвала, но, когда отзвук умолк, огромное здание снова погрузилось в тишину.
Он схватился за ручку двери: она была заперта. Ари уже ушел, хвала небесам. Цунтас лихорадочно стал искать на связке ключей тот, что открывал дверь хранилища. Он хотел удостовериться, что все в порядке. Отперев дверь, он зажег свет и быстро все осмотрел. Все было на своих местах. Он запер дверь и снова вернулся на первый этаж. Старик запыхался: от избыточного веса, возраста и волнения прерывалось дыхание. Зазвенел звонок на входной двери, а потом раздался оглушительный стук, от которого, казалось, задрожало все здание. Кто-то колотил в дверь каким-то предметом, и от грохота дрожали залы и коридоры по всему музею.
Костас подошел ко входу, поправил форму, вытер пот, обильно лившийся у него со лба, а потом закричал, стараясь, чтобы голос звучал как можно тверже:
— Кто там? Чего вы хотите?
— Это генеральный директор, Цунтас, вместе с капитаном полиции Караманлисом. Я звонил вам несколько минут назад. Сейчас я передам вам приказ на гербовой бумаге, как и обещал, а также удостоверения личности — мое и капитана Караманлиса: проверьте все и немедленно открывайте. Любое неподчинение после этого будет воспринято как нарушение субординации со всеми вытекающими последствиями.
Цунтас проверил документы, удостоверившись в их подлинности. Он немного успокоился, решив, что Ари уже ушел, положив на место свой предмет.
— Входите, ваше превосходительство, — сказал он, снимая фуражку, — прошу простить меня, но, надеюсь, вы понимаете, какая ответственность…
— У вас есть план музея? — сразу же спросил капитан Караманлис. — Я должен провести досмотр.
— А что случилось? — поинтересовался Цунтас, беря с прилавка сувениров буклет, из тех, что обычно раздают туристам, и вручая его офицеру.
— Похоже, заговорщики воспользовались подвалом как базой во время оккупации Политехнического, — сказал директор. — Несомненно, им пособничал один из служащих музея, без его помощи они не могли бы войти. Капитан хочет провести досмотр, пока еще можно найти какие-либо доказательства, следы… Вы ведь понимаете, не так ли?
Цунтас больше уже не чувствовал себя столь уверенным. Внезапно ему вспомнилась странная просьба Ари Малидиса проникнуть в подвал посреди ночи: быть может, он и есть тот самый сообщник, о котором они говорят? Но нет. Ари за тридцать лет их знакомства никогда не занимался политикой.
Попав в подвал, Ари пришел в отчаяние: внимательно осмотрел угловой шкаф, где, по словам ребят, они спрятали сосуд, а потом обыскал все остальное, прервавшись лишь на несколько секунд, когда услышал шаги Костаса Цунтаса и звук ключа, поворачивавшегося в замочной скважине. Он замер за шкафом, среди метел, и, как только Цунтас ушел, снова начал свои поиски, заглядывая повсюду, но безрезультатно. Сердце билось у него в груди. Ему казалось, что он пропал.
Профессор Арватис умер ни за что… Сокровище, стоившее ему жизни, пропало, быть может, оказалось в руках человека, не способного понять его цену и значение. А что он скажет незнакомцу, когда тот придет за сосудом? Ведь нет никаких сомнений, что он в какой-то момент явится снова и потребует принадлежащее ему по праву…
Комната не была такой уж большой, и в ней мало где представлялось возможным спрятать подобный предмет, но, охваченный тревогой, он шарил повсюду, бессистемно, хаотично, а потом обыскивал все по второму разу, уверенный в том, что недостаточно внимательно посмотрел…
Тот человек вернется, Матерь Божья… Он вернется, и этот его железный взгляд, и голос, способный заставить любого подчиниться… Как признаться ему в том, что сосуд потерян… Потерян навсегда?
В коридоре снова зазвучали шаги, и Ари опять спрятался в своем убежище. Кто-то повернул ключ в замке, открыл дверь и решительно направился к угловому шкафу.
Капитан Караманлис искал наверняка. Он достал из шкафа ведро с опилками, опустил туда руки и вынул украшенный историческими фигурами сосуд, подняв его к потолку, чтобы рассмотреть при свете лампы. Отблеск золота на его лице придавал ему странное выражение и неестественную бледность, но взгляд был красноречив: чудесный предмет сразу же завладел всеми его помыслами. Он застыл, пораженный, выпученные глаза жадно блестели, временами в них читалось странное волнение.
Ари понял: у него нет выбора. Он скользнул за спину капитану, сжимая в руке электрический фонарик, и когда Караманлис поставил сосуд на стол, стоявший сбоку от него, со всей силы ударил его чуть ниже затылка. Тот беззвучно рухнул.
Десять минут спустя Цунтас и агент, явившийся ему на смену, обнаружили капитана на полу. Тот постанывал. Они помогли ему подняться.
— Капитан, капитан, что с вами? Вам плохо?
Караманлис встал, держась за стену, потом провел рукой по глазам и медленно осмотрелся, остановился взглядом на пустой поверхности стола и произнес спокойно:
— Дурно, мне стало дурно. Я уже две ночи не сплю… Быть может, затхлый воздух этого подвала… Здесь нет окон. Пойдемте отсюда, мне нужен воздух.
Они поднялись на первый этаж.
— Капитану стало плохо, — сказал Цунтас.
— Ничего страшного, просто временное недомогание. Я устал…
— Нашли то, что искали? — спросил генеральный директор.
Лицо Караманлиса исказила странная гримаса, он провел рукой чуть ниже затылка.
— Да, — ответил он, — нашел… И кто-то за это поплатится, рано или поздно поплатится, он может в этом не сомневаться.
Они вышли и вместе спустились по главной лестнице. На улице Караманлис остановил такси, чтобы отвезти директора обратно.
— Аристотелис Малидис… Вам что-нибудь говорит это имя?
Директор покачал головой.
— Это один из ваших служащих. Я хочу знать о нем все. Пожалуйста, пришлите мне его досье, если возможно, сегодня же. Я буду ждать.
— Непременно, капитан. Быть может, у вас есть какие-то улики?
— Ничего конкретного… Всего лишь подозрение, но лучше проверить.
— Разумеется.
— Спокойной ночи, господин директор, спасибо за сотрудничество…
— Спокойной ночи, господин капитан. Я всегда к вашим услугам.
Караманлис проследил взглядом за такси, растаявшим во мраке, и вернулся к своей машине. Пора и ему поспать, хотя день выдался плохой и не принес ему удовлетворения. Завтра, на свежую голову, он придумает, как действовать дальше.
Костас Цунтас, сдав свою вахту, тоже поехал спать. Он сел на велосипед и стал изо всех сил крутить педали. Ему не терпелось залезть в постель, и все же он боялся, что уснуть не удастся. Фонарь отбрасывал на утонувшую в полумраке улицу маленький пучок света, становившегося то сильнее, то слабее, в зависимости от наклона дороги. Наконец он добрался до своего дома, достал из кармана ключ от маленького гаража, поднял опускную железную ставню и завел внутрь велосипед, по-прежнему такой же блестящий, как и двадцать лет назад, когда он его покупал. Потом Костас аккуратно закрыл ставню, стараясь не шуметь, и с трудом опустился на колени, запирая висячий замок, хотя и знал, что там, внутри, всегда было нечего красть.
Когда он вставал, на плечо ему опустилась рука, и тогда ноги его затряслись, и он упал на колени,
