у всех на виду, и выяснить его привычки можно за самое короткое время.
– Хорошо, допустим! – согласился Гуров. – Но тогда неизбежно встает вопрос – организатор похищения должен был знать о предстоящем «мальчишнике», верно? Должен был к нему готовиться. Но из показаний всей компании получается, что вечеринка собралась неожиданно. Никто к ней не готовился.
– Да, никто, – подхватил Крячко. – Если не считать Курносова. Этот-то вполне может претендовать на роль заводилы.
– Может, – кивнул Гуров. – Опять он получается самой подозрительной фигурой. А интуиция мне подсказывает, что он здесь ни при чем – в смысле, ничего криминального в его действиях не было. Но кто-то ловко всем воспользовался. И вот что я сейчас подумал – хорошо бы разузнать, не присутствовала ли идея «мальчишника» в головах этой компании заранее? Двадцатого мая все произошло, на первый взгляд, случайно. Но, может быть, идея уже была? Нужно будет еще раз встретиться со всеми и расспросить, кому первому пришла в голову идея встретиться и отметить расставание Панченко с холостяцкой жизнью. Все же не станут врать.
– А что-нибудь о самой драгоценности вы узнали? – спросила Мария. – Какова может быть ее дальнейшая судьба?
– Поговорил я с одним понимающим мужичком, – ухмыльнулся Стас. – Еще в советские времена отсидел лет десять за камушки. Можно сказать, эксперт. Только когда я ему фотографию показал, он на меня обиделся. Сказал, что определять ценность камней по фотографии – это все равно что любить по телефону. Пришлось применить меры убеждения и назвать примерную стоимость. Фамилий, конечно, я никаких не упоминал. Тогда мой эксперт смягчился и предположил, что такое колье продать здесь будет вряд ли возможно. Или тихой сапой какому-нибудь криминалу, за полцены, или вывозить из страны. То есть как мы и думали. Это меня немного утешило. Как-никак Петр обещал сделать все, чтобы на границе был выставлен прочный заслон.
– Только тут такая закавыка, – скептически заметил Гуров. – Насколько я понимаю, если колье задержат на границе, не миновать Петру нагоняя! Ведь главное условие, которое ему поставил министр, – полная конспирация. А с таможенниками какая уж тут конспирация! Нам товарища подводить было бы негоже. Единственное, на что я надеюсь, похититель тоже догадывается о существовании таможни и не станет без оглядки ломиться через границу.
– Если у него там не имеется своего человечка, – внес уточнение Крячко.
– Когда на таможню надавят сверху, человечку тоже придется прижаться, – заявил Гуров. – Вся загвоздка в том, чтобы побыстрее выйти на след сестрицы Аленушки. Ты был на Новом Арбате? Ничего, конечно, обнаружить не удалось?
– Представь себе, удалось! – торжествующе объявил Стас. – Я поговорил с дворником, который драит участок напротив дома Панченко. Так вот, он сообщил, что двадцать первого мая около пяти часов утра из дома вышла красивая дама в красном платье и села метрах в тридцати от дома в машину. Время и наличие дамы подтверждает и охранник дома. Машины он, конечно, не видел, а даму рассмотрел хорошо и даже довольно уверенно опознал ее в фотороботе, который составил Курносов.
– Вот тебе еще одна запятая! Еще одно доказательство, что не Курносов замышлял преступление, – сказал Гуров. – Уж, наверное, он поостерегся бы давать нам в руки приметы своей сообщницы! А что говорит дворник насчет машины? Он определил марку? Был ли кто за рулем?
– Издалека он не разобрал, но, скорее всего, за рулем сидел мужчина. А что касается марки, тут дворник полностью пасует. Предполагает, что это была иномарка. Но даже цвет с уверенностью назвать не может – говорит, что машина была то ли синяя, то ли черная.
– Итак, у Аленушки все-таки был сообщник! – заключил Гуров. – К сожалению, фигура еще более туманная. Но его наличие лишний раз свидетельствует, что некий план у этих людей был…
– Если не хотите втянуть в свои рассуждения постороннего человека, – вмешалась Мария, – то отвлекитесь на время и займитесь закупками для званого ужина. Прямо по курсу я вижу залитый огнями супермаркет…
В магазин они отправились втроем, но дело сразу взяла в свои руки Мария. Продукты приобретались по ее выбору, а оба опера были вынуждены довольствоваться ролью носильщиков. Единственное, что удалось Крячко сделать самостоятельно, – это украдкой купить бутылку своей излюбленной «Смирновской».
– Иногда хочется провести вечер по-человечески, – заявила Мария, которая своеволие Стаса прокараулила. – А не наблюдать, как пожилые милиционеры отводят душу за стаканом водки. Не забывайте: все-таки этот человек – творческий интеллигент, режиссер, а я, между прочим, актриса не из самых захудалых! И вообще, вдруг мне однажды захочется сняться в хорошем кино?
– Разве сейчас кино? – заметил Крячко. – Вот во времена моей молодости…
– Прибереги воспоминания для светской беседы, – посоветовал Гуров. – А то не о чем будет словом перекинуться с просвещенным человеком. Придется опять тебе рассказывать байку, как ты в одиночку преследовал целую банду наркоторговцев.
– И ничего страшного – режиссеры это любят, – ответил Крячко. – Их хлебом не корми, а дай послушать какую-нибудь небылицу.
Когда они явились домой, было уже довольно поздно. Приготовления к ужину несколько затянулись и к приходу гостя отнюдь не закончились, хотя режиссер задержался минут на двадцать.
Он оказался человеком веселым и покладистым, совсем не похожим на завсегдатая светских тусовок. Извинений за неподготовленность он даже не захотел слушать, поздоровался за руку с мужчинами и добродушно объявил:
– Кое у кого может создаться впечатление, что я нагрянул в расчете на ужин, но говорю от всего сердца – это не так! Отдать дань кулинарному искусству хозяйки, безусловно, придется, но для меня важно в первую очередь общение. Тем более когда речь идет о людях с такой биографией. Откровенно говоря, по- мужски я всегда завидовал военным, милиционерам… Да что там по-мужски – просто по-мальчишески! Скажите, разве кто-нибудь в детстве мечтает стать помощником режиссера? Абсурд! И вообще, разве это можно назвать настоящим ремеслом? Между нами говоря, это что-то совершенно несерьезное, верно? В нашем обществе существует культ киношников – это правда, но это глубоко несправедливо, я считаю. Культовыми должны быть настоящие мужские профессии!
– Ну так это, между прочим, от вас, киношников, в первую очередь и зависит, – заметил Гуров. – Приказом ведь культ милицейской профессии не объявишь!
