микроавтобусе.
– В кои веки выбрались на загородную прогулку! Да я уж и не помню, когда такое бывало, – с юмором заключил Крячко. – Вот только напрасно опять лыжи не захватили. Помяни мое слово, будем как в прошлый раз скакать в снегу по пояс!
– Типун тебе на язык! – отозвался Гуров. – Лично я сегодня категорически скакать отказываюсь. Занимаюсь исключительно руководством. В конце концов, я что, даром пашу огород третий десяток лет? Можно иногда и урожай собирать.
– Надеюсь, со старым-то другом ты урожаем поделишься? – спросил Крячко. – Мне сегодня тоже хочется немножко руководить, а не бегать по полям.
– Там видно будет, – туманно сказал Гуров. – Может быть, и руководить-то будет нечем. Шансов примерно пятьдесят на пятьдесят. Все это может действительно оказаться пустой прогулкой.
– Не дай бог! – с деланым испугом сказал Крячко. – Его превосходительство будет очень расстроен. Он ждет немедленной отдачи. Если мы съездим впустую, нам несдобровать. Может, для отвода глаз подбросим страз какой-нибудь? Должны же мы показать хоть какую-то работу?
– Кончай трепаться, – посоветовал ему Гуров. – Я сказал 'может быть', но это ничего не значит. Половина шансов за то, что все это очень серьезно. Настраивай себя соответственно.
До нужного места добрались примерно за час. Долго сверялись с планом и кружили по укатанным белым дорогам среди бесконечных сугробов и застывших голых деревьев. Наконец долгожданная недвижимость была обнаружена. Среди чистого поля метрах в ста от шоссе стоял одноэтажный кирпичный дом с высокой покатой крышей. На крыше лежал снег. Поблизости от дома находилась хилая березовая рощица, продуваемая всеми ветрами. Сквозь сетку ветвей можно было различить засыпанную снегом деревеньку в отдалении. К дому вела занесенная до полной непроходимости дорога. Машины остановились, и Гуров с Крячко вышли. Вокруг стояла удивительная тишина. В синем небе не было ни облачка. Чистый белый снег ослепительно сверкал под лучами солнца.
– Мороз и солнце – день чудесный! – не удержался Крячко. – Прав был Александр Сергеевич! Но ты уверен, что это тот самый дом, что мы ищем? Этот выглядит как-то… Не совсем жилым, что ли?
– Ты хочешь сказать, совсем не жилым, – поправил его Гуров, внимательно рассматривая дом.
Ничего удивительного, что за эту постройку так мало заплатили. Строился этот дом, видимо, сгоряча, на скорую руку – в те блаженные времена, когда вчерашняя шпана вдруг почувствовала вкус больших денег и принялась лихорадочно накапливать первоначальный капитал. Именно тогда повсюду, как грибы, начали расти никому не нужные, неуклюжие дома, плохо спланированные, расположенные в неприспособленных местах – просто кто-то открыл новым хозяевам старую как мир истину – деньги лучше всего вкладывать в недвижимость. Вскоре, однако, выяснилось, что недвижимость недвижимости рознь, и беспорядочная, сумасшедшая стройка закончилась так же внезапно, как и началась. Некрасивые, плохо приспособленные для жизни дома продавались порой за гроши.
Здесь, видимо, был тот же случай. Кирпичная одноэтажная коробка была выстроена добротно, но абсолютно безвкусно, к тому же самодеятельный архитектор напрочь упустил из виду отсутствие коммуникаций. К дому не были подведены ни водопровод, ни электричество. Вряд ли позаботились заасфальтировать подъезд. Поблизости не было ни реки, ни пруда, и вряд ли строение можно было использовать хотя бы как садовый домик. Здесь мог бы обитать отшельник, решивший бежать от благ цивилизации.
Но отшельника тоже не наблюдалось. Дом казался совершенно заброшенным, утонувшим в сугробах. Окна его были наглухо заколочены, двери заперты, подходы заметены снегом.
– Приплыли, – констатировал Стас Крячко, неодобрительно покачивая головой. – Вот как раз об этом я и говорил с самого начала. Опять мы будем в снегу по уши. Невооруженным глазом видно, что туда никакая машина не пройдет. Думаешь, там внутри кто-то есть?
– Вряд ли, – сказал Гуров. – В доме нет электричества, и печка, если таковая имеется, похоже, ни разу не топилась. Условия для существования не самые подходящие. Однако не так давно здесь кто-то побывал, Стас!
– Ты уверен?
– Смотри, под снегом угадывается тропинка. Кто-то тут в свое время основательно потоптался. Это обнадеживает. Во всяком случае проверить эту келью необходимо. Хотя штурм, кажется, отпадает. Свежих следов не видно – значит, вряд ли в доме кто-то прячется. При двадцатиградусном морозе это довольно проблематично.
– Дверь ломать придется.
– У нас есть постановление прокурора, – напомнил Гуров. – Имеем право.
Он махнул рукой лейтенанту, который прохаживался возле микроавтобуса. Тот отдал короткую команду, и группа захвата высыпала из машины. Засидевшиеся в тесноте милиционеры с удовольствием разминались, притоптывая каблуками, с любопытством посматривали на заколоченный дом. Лейтенант подошел к Гурову.
– Будем проникать в дом, – сказал Гуров. – С виду все вроде спокойно, однако особо резвиться не советую. Все-таки у нас тут не Масленица.
– Так точно, товарищ полковник, – сказал лейтенант. – Вас понял.
Гуров и Крячко со странным чувством наблюдали, как молодые парни, закинув за плечо автоматы, пробираются к дому по заснеженной тропинке.
– Все-таки приятно, когда самую противную работу выполняет кто-то другой, – заметил Крячко. – Жаль, эта простая мысль не пришла мне в голову лет на тридцать раньше. Может быть, тогда моя жизнь сложилась бы совсем по-другому.
Милиционеры добрались до крыльца и принялись возиться с дверью. Двое пошли вокруг дома, чтобы проверить окна.
– Неприятно будет, если внутри ничего, кроме мышиного дерьма, не обнаружится, – сказал Крячко. – А ведь так оно, скорее всего, и будет. Как в сказках говорят – и возвратился он несолоно хлебавши…
– К чему ты мне тут сказки рассказываешь? – спросил Гуров.
