стершуюся карандашную пометку на карте Смирнова. И была она сделана как раз возле белого пятна. «1008», – небрежно наспех кто-то черкнул на карте. Здесь тоже просматривались остатки этих цифр. Правда, перед ними когда-то были еще и какие-то буквы, но теперь определенно сказать было нельзя.
Гуров ушел метров на двести подальше от забора, нашел подходящее понижение и улегся, подложив под голову вещмешок. Затягиваясь сигаретой, которых у него, кстати, осталось меньше пачки, он стал размышлять. Непонятный сброд с автоматами, который кого-то тут охраняет, ассоциировался у сыщика с людьми, которые палили им вслед, когда он с девчонками удирал на лошадях. И что он скажет, когда заявится? Дайте позвонить в полицию, на меня напали? Ну, и все. На этом спектакль закончится. Его даже не найдут потом. Потому что даже в глухой тайге какая-то зона, пусть они тут трижды занимаются противозаконными вещами, обязательно кому-то известна, кто-то о ней знает и кто-то ее «крышует». И люди под дулами автоматов внутри. Похоже на заключенных. Может, сюда присылают из настоящих колоний на работу? Или они живут тут постоянно. На настоящую колонию не похоже. А может, это не зэки, а… Интересно, а у них тут часто пропадают люди? И часто ли пропадают без вести мужики, которые где- нибудь в отдаленных областях вербуются на какие-нибудь прииски?
Стрельба из автоматов ударила по ушам так, что Гуров подскочил на месте. Стреляли три или четыре автомата. Причем вначале несколько длинных, а потом короткими очередями. Гуров повернулся на живот и поднял голову, вглядываясь между деревьями. Если верить звукам, то человека четыре расположены к нему сейчас фронтом и постреливают куда-то.
Одна пуля с противным звуком прошла высоко над головой Гурова, что заставило его быстро пригнуться, вторая ударила в землю в полуметре от него, взбив фонтанчик земли и мелкого каменного крошева. Сыщик мгновенно скатился в свою спасительную низинку. Мать вашу! Что за чертовщина? В кого стреляют? Перепились и дурака валяют? Или… А не его ли заметили? Это что же, они так ревностно охраняют свои владения, что готовы без лишних слов и, главное, вопросов пристрелить каждого, кто появится в поле зрения?
Гуров не успел принять решения, то ли искать надежное укрытие в виде плотных зарослей, то ли уносить ноги, как громкий шорох за спиной заставил его мгновенно вспотеть и замереть на месте. Потом тяжелый топот. Одного человека! И очень тяжелое, с хрипом, дыхание. Человек не бежал, он именно тяжело ломился через кусты и ветви деревьев. Гуров машинально нашел камень поувесистее и взял его поудобнее в руку. Чуть приподнявшись со дна низинки, он попытался увидеть того, кто так ломился сквозь тайгу.
Человек был щуплый, в серо-черном рабочем костюме. Он все время спотыкался и очень часто оглядывался. Не добежав до Гурова всего несколько шагов, человек в очередной раз споткнулся, точнее, его ноги, которые уже не слушались, заплелись, и он рухнул лицом в траву. Сыщик схватил человека за плечи и рывком втянул в низинку. Перевернув тело на спину, он с изумлением увидел, что перед ним китаец. А еще то, что на его груди, чуть ниже ребер, расплывается кровавое пятно вокруг небольшой дырочки в рубахе под распахнутой спецовкой.
Судя по всему, китаец умирал. Как он с такой раной еще умудрился бежать? Жажда жизни, ужас безысходности? Обычно люди совершают вот такое, когда включается в организме все до последнего, все резервы. Дыхание было прерывистым, изо рта стекала струйка крови.
– Эй, тунчжи! – Гуров похлопал китайца по щеке. – Слышишь меня? Ты по-русски понимаешь?
«Тунчжи» – единственное китайское слово, которое Гуров знал. И означало оно «товарищ». Правда, знал он его в связи с тем, что прочитал как-то, что китайским таксистам запрещено так обращаться к своим пассажирам. Дело в том, что на сленге китайской молодежи этим словом называли геев.
Китаец что-то начал бормотать на своем языке, потом его глаза открылись. Во взгляде уже не было жизни, а была предсмертная тоска. Умирающий смотрел на незнакомого человека, но, наверное, не осознавал, кто перед ним. Неожиданно он схватил Гурова за руку и сказал уже по-русски:
– Хотел семья помочь… работа нет, брат, сестра много… кормить надо… Умру, не помогу… Плохие люди… работать приказывать… никого не пускать…
Тело задергалось в конвульсиях, глаза остекленели, и китаец затих. Гуров с трудом освободил запястье из пальцев мертвеца, сведенных судорогой. Наверное, это нелегальный эмигрант, подумал он. А плохие люди, которые приказывают работать и не пускают, – это тоже понятно. Непонятно, что там делают, за этим забором с колючей проволокой.
Сидеть было нельзя, не так далеко уже раздавались голоса преследователей. Подобрав свой мешок, сыщик начал пятиться на корточках к ближайшим кустам. Потом он повернулся и, пригибаясь к земле и стараясь не шуметь, быстро стал удаляться от того места, где лежало тело китайца.
Из-за деревьев показалось несколько человек с автоматами в руках. В основном молодые мужчины от двадцати пяти до тридцати лет. У многих на кистях рук, которые сжимали оружие, виднелись наколки: у кого лагерные, у кого «ВДВ» с парашютом. Одеты они были все по-разному – у кого штаны, у кого куртка от армейского камуфляжа. Большинство в джинсах и кожаных куртках.
Один из мужчин, видимо старший, с бритой наголо головой и шрамом на подбородке, подошел к телу и пнул его в бок носком высокого американского армейского ботинка. Автомат он держал, как в тех же американских боевиках, – в согнутой руке стволом вверх у плеча.
– Готов желтопузый! Уроды, матки повыворачиваю, если еще такое повторится! Макс, дуй назад, подгони «уазик» бортовой. А вы двое за ноги и тащите его к дороге.
Подчиненные взялись за дело и поволокли тело по траве. Один побежал в сторону ворот. Бритоголовый хмуро вздохнул, посмотрел по сторонам, потом на траву рядом с местом, где лежал убитый китаец.
– Эй, нерусский! – окликнул он парня-бурята, который двинулся было за своими товарищами, которые волокли тело. – Иди-ка сюда.
Бурят вернулся. Бритоголовый сидел на корточках и что-то рассматривал в траве.
– Смотри, – показал пальцем бритоголовый.
Бурят со знанием присел рядом. Он осторожно взял окурок двумя пальцами, поднес к носу, помял.
– Свежий, – прокомментировал он, осматривая вокруг траву в поисках других следов, – недавно курили.
Гуров успел удалиться метров на сто, когда стрельба прекратилась. Еле слышные голоса раздавались оттуда, где он только что оставил убитого китайца. Возьмут тело и уйдут, решил сыщик. В любом случае сейчас не стоит шевелиться и тем более убегать. «Наделаю шуму или кто увидит мелькающую фигуру среди деревьев. Лучше переждать».
Он сидел на корточках в высокой древесной поросли и пытался рассмотреть, что там делается. Ничего и никого не было видно. На дороге послышался звук автомобильного мотора – подъехала машина. Наверное, тело грузят, предположил Гуров. Потом мотор заглушили. Что это могло значить?
Удар по голове был неожиданным и таким сильным, что Гуров рухнул как подкошенный прямо в кусты лицом. Череп раскололо огнем, но почувствовать, как он падает, Лев не успел, провалившись в темноту.
После того как Орлов подтвердил, что получил всю информацию по электронной почте полностью, Крячко попросил Воронина раздобыть приличные пассатижи. Медленно и обстоятельно Стас превратил злополучную флешку в маленькую кучку осколков.
– Вот так, Игорек, – сказал он, сгребая мусор в ладонь и высыпая в корзину для бумаг. – Нет ее больше. Пусть все хоть наизнанку вывернутся, а ее больше нет. А информация теперь существует в одном экземпляре в компьютере начальника моего главка. Что с задержанными?
– Передали, что вертолет сел. Омоновцы везут всех троих сюда, а труп – в морг.
Договорить лейтенант не успел. Дверь распахнулась, и в кабинет быстрым шагом вошел человек. Он оглядел присутствующих, потом подошел к Крячко и протянул удостоверение.
– Полковник ФСБ Зотов Владислав Сергеевич. Мы можем поговорить наедине?
– Странные вещи вы предлагаете, полковник Зотов, – усмехнулся Крячко. – Врываетесь без приглашения и предупреждения… Извините, но этот молодой человек – мой телохранитель. Без него никак не могу.
Зотов оглянулся на Воронина и смерил его взглядом. Лейтенант широко улыбнулся и демонстративно расстегнул кобуру под левым плечом.
– Не по рангу вам телохранителей иметь, Станислав Васильевич.
