открытой формой непрофессионализма. Скорее всего, никто и не стремился стрелять в Гурова на поражение. Неприятель просто запугивал его, производя так называемую психическую атаку. Гуров моментально просчитал этот ход, разогнулся и, удерживая «Пежо» на прежней скорости, выстрелил в сторону внедорожника. Тот вильнул, избегая поражения, а затем резко бросился в левую сторону. Гуров нажал на тормоза, но было уже поздно. Мощнейший удар, пришедшийся на правое переднее крыло, заставил «Пежо» содрогнуться. Скрежет металла эхом заметался меж придорожных домов. Автомобиль Гурова выбросило на тротуар, и полковник лишь чудом избежал столкновения со стареньким фонарем. Стрельба из джипа прекратилась. Он тоже притормозил, развернулся на девяносто градусов и замер в таком положении. Гуров потер ушибленное о дверцу плечо. Поднял взгляд.
Кто бы ни находился в салоне джипа и какова бы ни была их численность, выходить из него никто не собирался. Противник выжидал. Гуров скрипнул зубами и решительно коснулся пальцами дверной ручки. Выйти придется ему. Он опустил ручку вниз и толкнул от себя дверцу. «Штайр» надежно покоился в правой руке. В ту же секунду из окна джипа вновь появился ствол. Грохнул выстрел, и в лобовом стекле «Пежо» образовалось аккуратное пулевое отверстие, от которого в разные стороны поползли кривые паутинки. Произвести ответный выстрел Гуров не успел. Джип неожиданно сорвался с места и без дальнейшего развития боевых действий устремился прочь. Гуров поспешно съехал с тротуара и бросился в погоню за ускользающим противником.
Учитывая погодные условия и повышенную заснеженность дорог, внедорожник находился в более выгодных условиях, нежели автомобиль полковника. Поэтому он быстро и профессионально ушел в отрыв. Гуров старался выжать из своего «Пежо» все возможное. Джип скрылся за поворотом, а когда на том же самом повороте оказался и полковник, он едва успел заметить, как машина неприятеля скользнула под арочный свод. Гуров последовал тем же путем. Миновав проездной дворик, он вырулил к заброшенной строительной площадке. Недостроенный первый этаж с местами обвалившимся кирпичом был наполовину укрыт высокими снежными заносами. Рядом возвышался неработающий проржавевший кран. По бокам метрах в десяти от крана располагались два строительных вагончика. Они и подавно едва ли не целиком были укутаны снегом, и, судя по всему, ни к ним, ни к стройке никто не приближался с середины осени. А может, и с лета.
Джип «Тойота» с тонированными стеклами стоял с левой стороны от одного из строительных вагончиков, глядя передними погашенными фарами на въехавший на площадку «Пежо» полковника. Дверцы закрыты, стекла опущены. Гуров остановил автомобиль и пару минут напряженно всматривался в контур внедорожника. Рассмотреть что-либо через густую тонировку не представлялось возможным. На крышу джипа крупными хлопьями оседал снег.
Гуров открыл дверцу и вышел из автомобиля. Взяв «штайр» на изготовку, стал медленно приближаться к джипу. Полковник готов был спустить курок в любой момент, стоило ему только заметить хоть какое-то шевеление со стороны противника. Но его не было. И Гуров продолжал приближаться. Он прекрасно осознавал, что в эту секунду является отличной мишенью для затаившегося в салоне неприятеля. Еще один шаг, потом еще один. Расстояние между ним и джипом неумолимо сокращалось. Шаг за шагом, метр за метром. Сердце гулко стучало в груди, заглушая все остальные звуки города...
Гуров вытянул левую руку, и ладонь уверенно легла на ручку водительской дверцы джипа. Плавно потянула ее вниз, а затем уже резко дернула на себя. Полковник направил дуло «штайра» в салон. Повел им из стороны в сторону, а уже через секунду опустил его вниз. Джип был пустой. Гуров быстро оглянулся через плечо, но в этот момент его внимание привлек зазвонивший мобильник, бесхозно валявшийся на водительском сиденье джипа. Гуров опустил взгляд. Дисплей мобильника засветился, отображая смешно пляшущую и игриво подмигивающую капельку воды. Полковник пристально смотрел на это нелепое изображение, на сто процентов уверенный в том, что звонят именно ему, и что в эту секунду кто-то невидимый наблюдает за его действиями. Гуров протянул руку и взял мобильник. Нажал кнопку соединения.
– Да.
– Полковник Гуров. – Звонивший не спрашивал, а утверждал. Причем он намеренно менял голос, стремясь остаться неузнанным. – Я хотел вам порекомендовать не совать нос не в свое дело. Вы не трогаете нас, мы не трогаем вас. Все в пределах джентльменского соглашения. Понимаете? Но если вы решите не послушать моего совета, то...
– С кем я говорю? – жестко осадил собеседника Гуров. – Кто вы? И в какое дело я не должен лезть?
– Не прикидывайтесь дурачком, полковник. Вы же таковым не являетесь. Мы оба знаем, о чем идет речь. Сегодняшняя стрельба – это только первое предупреждение, как вы уже и сами, наверное, догадались. Но ни второго, ни третьего предупреждений не будет. Подумайте над этим, полковник.
– Кто вы? – повторил свой вопрос Гуров, но собеседник словно и не слышал его.
– Кстати, у вас есть всего двадцать секунд, – равнодушно произнес он. – До того, как джип взлетит на воздух. Всего хорошего, полковник.
Трубку повесили, и Гуров тут же швырнул телефон обратно в салон джипа. Запоздало подумал о том, что следовало бы оставить его при себе. Возможно, удалось бы установить владельца аппарата. Но теперь рассуждать на эту тему было поздно. Полковник поверил звонившему. Развернувшись, он побежал прочь от джипа. В тот момент, когда он преодолел около тридцати метров, ровно половину того, что разделяло его с собственным «Пежо», за спиной грохнул взрыв. Гуров не стал оборачиваться. Взрывная волна ударила ему в спину, полковник не удержал равновесия и упал лицом в снег.
– Ну, ладно, ублюдки! – зло прошептал он, поднимаясь на ноги.
Вторник. 13 часов 31 минута
Рабочий кабинет Валентина Михайловича Ромашова мало чем отличался от подобных ему кабинетов большинства чиновников. Некоторые атрибуты для главы районной администрации, как человека, имеющего непосредственное отношение к правительственному штату, были просто обязательны. Трехцветный российский флаг на специальной пластиковой подставке, портрет президента на стене, добродушно глядящий на каждого входящего в кабинет, расположенный буквой П широкий стол для ведения переговоров, ряд стульев вдоль стены и небольшой журнальный столик в углу, где согласно протоколу должен был находиться секретарь в момент совещания, если это было продиктовано необходимостью... Хотя в кабинете Валентина Михайловича имелась и еще одна существенная особенность, свойственная исключительно самому Ромашову. На фоне огромного панорамного окна, открывающего великолепный вид на город, красовался гигантских размеров аквариум, оформленный в стиле дна Карибского моря с затонувшими в нем старинными пиратскими судами. Слева и справа от него имелись аквариумы поменьше, но оформленные с неменьшей фантазией. Коллекционирование экзотических рыбок, стоимость каждой из которых превышала годовой бюджет рядового обывателя, было своего рода хобби Ромашова. Достаточно было отметить большое количество серебряных арован в его коллекции.
Конечно, при упоминании об арованах у многих людей могла бы возникнуть ассоциация с обычной
