– Ну что, пока вы тут занимаетесь мелочовкой, я кое-что нашел, – снисходительно заметил он. – Так, пустячок, но…
– Что там еще? – Гуров сделал вид, что заинтересовался всерьез.
Капец отвечал с рассеянным выражением лица:
– Заявление террористов. Можно расценивать его как чистосердечное признание. Я ведь так и знал, что это террористический акт.
Гуров и в самом деле был сильно удивлен.
– Какие террористы? Красные? Коричневые? Зеленые?
Лицо Капца посуровело.
– Хуже. Голубые!
Крячко отвернулся и с трудом удерживался, чтобы не заржать. Гуров не понимал, но доверял другу.
– Ладно уж, пошли, покажу, – расщедрился подполковник. – Там уже все собрались.
Гуров последовал за ним. Сзади шел Станислав. Он делал вид, что сморкается, на самом же деле утирал носовым платком слезы душившего его смеха.
Вопреки обыкновению Задумов пригласил сотрудников сводной группы в свой кабинет. Сделал он это потому, что на всю группу было выделено всего два компьютера. Один стоял в кабинете Капца, который теперь заняли сыщики, второй – у генерала. Ну, не операм или следователям, в самом деле, доверять сложную технику. Сломают, поцарапают.
Задумов развернул монитор компьютера экраном к собравшимся.
– Подполковник Капец напал на след преступной террористической группы, – сказал он. – Мы, товарищи, должны быть ему благодарны за то, что он вывел следствие на верную дорогу. Хочу поставить товарища Капца в пример некоторым гениям. Так держать!
– Да вот, поработал в Интернете, – скромно и в то же время небрежно бросил Капец.
Гуров взглянул на Станислава, и тот утвердительно наклонил голову. Это была его наживка.
На экране монитора появились два подростка отвратительной наружности. В народе таких зовут извращенцами.
«Заявление террористической группы «Голубая планета», – сообщил один из них и предоставил слово второму.
«Мы заявляем, – начал тот, – что поджоги машин являются нашим ответом на запрет парада геев. И пока московские власти и противный Юраша Лужков не прекратят свой гетеросексуальный терроризм, мы будем жечь ваши машинки. Жечь! И чтобы мы не слышали этих криков: «Гомосеки сакс!» И вот еще, про пидорасов. Мы не пидорасы! Это вы пидорасы! А мы геи. А кто еще не понял, мы объясним. Наша голубая планета должна стать голубой не на словах, а на деле!»
– Все поняли? – грозно спросил Задумов. – Вот она где, настоящая опасность. И ею мы будем заниматься денно и ночью. Вопросы есть?
Гуров поднял руку.
– У меня вопрос. А что значит саксы? При чем они тут?
– Вопрос неорганизованный! – отрезал Задумов. – Умные вопросы будут? Нет? Тогда всем по местам, готовиться к рейду. Будем брать!
В коридоре Крячко поинтересовался у Гурова:
– А ты сам-то знаешь, кто такие саксы?
– Конечно. А ты?
– Не представляю, – пожал плечами Крячко. – Когда «Айвенго» читал, там вроде саксы с норманнами бодались. И что в этом обидного?
– Ты, Стас, немного отстал от жизни, – разъяснил Гуров. – Вальтер Скотт – это все-таки двести лет назад. А у нынешней молодежи «сакс» – это такая оценка. Негативная. Что-то вроде «отсос». Ты, например, в таких случаях говоришь «дерьмо».
– Если мы имеем в виду одно и то же, то я в таких случаях говорю «говно», – поправил Крячко.
– Извини за неточность, я не хотел тебя обидеть, – развел руками Гуров.
– А откуда ты знаешь про этих саксов? – не отставал Станислав.
– Как-то раз мультик про Бивиса и Баттхеда посмотрел. Случайно, – признался Гуров.
Тем временем генерал Задумов развил просто бешеную деятельность. На голубую чуму были брошены силы не только вверенной ему сводной группы, но и подразделений патрульно-постовой службы, в том числе и ОМОНа. Генерал пытался задействовать и силы антитеррористического спецназа, но там его послали далеко.
Впрочем, сил и без того хватало с избытком. Задумов и Капец корректировали план операции. Он должен был сработать молниеносно и одновременно по всей столице.
Капец, как бы между прочим, заглянул в кабинет к полковникам.
– Слушай, – спросил он Гурова. – Как думаешь, по каким объектам нам еще стоит поработать? Где эти педрилы кучкуются?
Из его вопроса сыщик делал вывод, что начальство не имеет о цели предстоящей операции ни малейшего представления.
– Где же им кучковаться, как не в ночных клубах, – ответил он. – Бери справочник и выписывай названия: «Голубой гром», «Голубой кит», «Голубой солдат», «Гей, славяне!» и тому подобные.
– Ага, – Капец потер руки и скрылся за дверью.
Гуров и Станислав весело посмотрели друг на друга.
– Представляешь, что тут сейчас начнется?
– Конечно – Содом и Гоморра. В прямом смысле этих названий.
Немного погодя Гуров снова умудрился испортить удовольствие генералу Задумову. Он категорически заявил, что поскольку «сто двадцать первая» статья старого кодекса отменена, то участвовать в облаве на педиков он отказывается. И полковник Крячко тоже.
– Я с вами еще поговорю! – в ярости прорычал Задумов и оставил обоих полковников дежурить по штабу.
Когда войска отбыли на операцию, Гуров заглянул в туалет. Там поперек белой стены чем-то черным было написано: «Задумов сакс». Между этими словами чья-то услужливая рука – вероятно, она принадлежала Капцу – приписала: «Англосакс». Получилось глупо, зато не так обидно.
В это же самое время страховщик Страховский спустился в подземный гараж ночного клуба «Спрут» и сел в свою машину. Его немного трясло. Только что он разговаривал с Ростиком Вишневским. Его догадка подтвердилась. Ростик участвовал не в одной и не в двух махинациях.
Но главным итогом беседы было не это. Изрядно подвыпивший Ростик выболтал имя своего шефа. Страховскому удалось записать сказанное на мобильник. Теперь он мог поторговаться.
В то же время он понимал, что сильно рисковал и совсем забыл об осторожности. Все-таки надо было позвонить Гурову. Собственно, это не поздно было сделать и сейчас. Страховский достал мобильник и начал нажимать кнопки.
Скрип на заднем сиденье заставил его вздрогнуть. Он даже не пытался оглянуться. Ужас парализовал страховшика. Выстрелом его отбросило на руль. Второй, контрольный, выстрел в голову оказался уже практически лишним.
Среда
Ночь выдалась тяжелой. Наверное, так выглядел Смольный накануне Великой Октябрьской социалистической революции. Только вместо перепоясанных лентами хмурых матросов в коридоре дымили табаком не менее хмурые милиционеры с короткоствольными автоматами через плечо.
Гуров и Крячко сидели на приемке. Они оформляли задержанных, которых автобусами подбрасывали бравые орлы-задумовцы. Кто бы мог подумать, что в столице столько извращенцев!
Документов с них не требовали – все равно сверять их не было ни времени, ни возможности. Данные писали со слов пленников, после чего отправляли их в отстойник. Роль отстойника исполнял актовый зал, где еще недавно генерал Задумов выступал перед журналистами.
Застоявшийся, пропитанный табачным дымом воздух в клочья рвали протестующие крики, исполненные обиды и глубокого негодования:
