пулю. Она прошла навылет и застряла в обшивке. Петрович говорит – выпущена из «глока».
Гуров отнесся к известию с долей недоверия.
– Как это он успел разглядеть?
– Да он и не разглядывал. На ощупь определил, – заверил следователь.
– Насчет убийцы какие-нибудь мысли имеются? – спросил Гуров.
Гойда задумчиво пил чай, сладкий, черный и ароматный. Гуров уже пожалел, что отказался.
– Стрелял явно свой, – рассуждал следователь. – Спрятаться на заднем сиденье – прием дилетантов, насмотревшихся боевиков. Профессионал туда ни за что не полезет. Ему проще подойти к машине и выстрелить в окно. Но, хоть он и дилетант, сработал чисто.
– И что, никаких следов? – уточнил Гуров.
– Есть кое-что, – Гойда загадочно улыбнулся. – Вот, погляди.
Он протянул сыщику конверт. На нем было написано: «Вскрыть это письмо, если меня убьют». Край конверта был разорван.
Гуров пожал плечами.
– Что же, все логично. И отправитель убит, и письмо вскрыто.
– Оно было в другом конверте, адресованном Николаю Всеволодовичу Ставрогину. Страховский не успел его отправить.
Гуров вернул конверт следователю.
– Отправь на экспертизу. Маловероятно, но вдруг Петрович найдет на нем какие-нибудь отпечатки, кроме твоих и моих.
Неожиданно Гойда замер.
– А почему, собственно, письмо адресовано Ставрогину? Он что, его душеприказчик?
Гуров недобро усмехнулся.
– Это ты у Ставрогина и спроси. Пей чай, а то остынет.
Гойда пристально посмотрел на сыщика.
– А может, ты сам спросишь? Я же по глазам вижу, что тебя это интересует. Вот и валяй. Прощупай его. Нет, серьезно, у меня сейчас и так с работой полный завал, а тут еще это убийство. Если со Ставрогиным связано что-то серьезное, тогда вытащим его в прокуратуру, а так – что зря пыль глотать. Сделаешь?
– Только ради тебя! – Гуров и сам не поверил тому, что сказал.
Собственно, далеко бегать за господином Ставрогиным не пришлось. Оказалось, что он находится наверху, в клубе. Точнее, в казино.
Но в казино Гурова пускать не хотели. Мордоворот на входе не принял во внимание даже милицейское удостоверение.
– У вас есть ордер? – нагло осведомился он.
Если бы Гуров умел, то завыл бы волком.
– Опять?! Какой тебе нужен ордер? Достали вы меня своими ордерами, грамотеи кухонные! Может, тебе ордер на квартиру, где деньги лежат? Насмотрелись всякой голливудской белиберды! Если тебя интересует санкция прокурора, то она мне не требуется. Я не с обыском пришел и не арестовывать твоих клиентов. Мне просто нужно встретиться с одним человеком. Тихо поговорить и уйти. Но если ты попытаешься мне помешать, я объявлю, что мною получен анонимный сигнал – казино заминировано. Хочешь, чтобы я объявил об этом громко и внятно или дашь мне пройти?
Мордоворот немного смутился. Он достал трубку мобильника и долго обсуждал возникшую проблему со своим начальником. Потом недовольно буркнул:
– Проходи.
– Не «Проходи», а «Проходите, господин полковник», – терпеливо поправил сыщик. – Знаешь, что стало с твоим коллегой-вахтером, который мне нагрубил пару дней назад?
– Неужели на нары загремел? – осклабился верзила.
– Не угадал. Он получил пулю между глаз.
И Гуров продемонстрировал на дисплее мобильника лицо убитого сторожа из поселка, где жил Литовченко. Мордоворот прикусил губу и заткнулся. Похоже, поверил.
– Но только тихо поговорить! – напомнил он с запозданием в спину уходящему полковнику его обещание.
Тот сделал вид, будто не расслышал, и скрылся в просторах игорного зала.
Гуров, лавируя между столами, пересек игорный зал, походил по закоулкам. Господина Ставрогина он нашел за стойкой бара. Тот был мрачен и уныл. Надо полагать, по причине проигрыша.
– Какая неожиданная встреча! – скривился он, увидев Гурова. – Как я рад!
– Не могу ответить тем же. Я вас искал, – сыщик был суров и серьезен. – Отойдем в сторонку?
Он взял Ставрогина под локоть. Тут же рядом неслышно вырос очередной охранник.
– Вам мешают? – угодливо склоняясь, спросил он у Ставрогина.
Гурова при этом он и в упор не замечал.
– Нет, все нормально, – отмахнулся Николай Всеволодович.
Охранник так же неслышно исчез. Гуров покачал головой:
– Смотрите, как вас берегут! Словно барана с золотым руном.
– Грубо, Лев Иванович, – урезонил полковника Ставрогин.
– Зато точно. Итак, я жду правдивого рассказа.
– О чем? – довольно убедительно удивился Ставрогин.
Перед ними появилось новое лицо. Не охранник. Немолодой, лощеный – нечто вроде метрдотеля.
– Желаете пройти в комнату для конфиденциальных бесед? – спросил он. – Там вам никто не помешает.
– Или чтобы прослушать наш разговор? – холодно осведомился Гуров. – Спасибо, мы лучше вон там, в коридорчике побазарим. Не возражаете?
И чуть ли не силой увлек Ставрогина в темный коридор, который вел не то на кухню, не то к запасному выходу. Здесь полковник развернул Ставрогина лицом к себе и слегка встряхнул.
– Хватит темнить, Николай Всеволодович. Вашу машину сожгли, и это явно не случайно. Литовченко убит. Почему? Я мент, и голова у меня работает по определенному шаблону. Версия номер один – мошенничество со страховкой. Вторая версия – в машине сгорело что-то очень ценное. Возможны и другие варианты, но эти на поверхности. Уже есть, с чем работать. Помочь не хотите?
Ставрогин с величайшей неохотой принял решение.
– Страховка ни при чем, – с усилием выдавил он. – Тут другое…
– Что-то сгорело внутри машины? – подсказал Гуров. – В салоне или в багажнике?
– В салоне, – признался Николай Всеволодович.
– Документы?
– Нет, деньги. Сумка с деньгами.
– Много?
– Много. Лимон… миллион долларов. Наличными. Но это сугубо между нами.
Гуров правильно истолковал его заминку и задал наводящий вопрос:
– Это были ваши деньги?
– Не совсем… Они были предназначены для одного человека…
– А этот человек случайно не господин Вишневский?
По тому, как вдруг изменилось лицо Николая Всеволодовича, Гуров понял, что истина где-то рядом.
– Тогда еще вопрос, – развил он наметившийся успех. – По первой версии, чтобы совсем ее закрыть. Кого боялся Страховский? Вы в курсе, что ночью его убили? Это произошло здесь, в подземном гараже.
Ставрогин совсем побледнел. Гурову стало ясно, что дальше разговора не получится.
– Выпейте что-нибудь, успокойтесь, – посоветовал он. – А завтра я вас жду у себя в конторе. Запишите адрес.
Вечером более или менее выспавшаяся сводная группа собралась на подведение итогов.
Генерал смотрел на подчиненных вяло, без огонька. У Капца горели уши, словно ему их надрали. Он старался смотреть себе под ноги.
