майора милиции и ранили полковника. Я допускаю, что убивать ты своим барбосам никого не приказывал, поэтому и спрошу за это с них, а не с тебя. Но раненый полковник – мой друг, и если он вдруг умрет, то тогда я подвергну жестокой обструкции тебя. Лично! Хорошо понял?
Мурад изобразил лицом сильнейшую обиду. В нем явно умер великий актер.
– Зачэм обструкции, слюшай?! Какой такой обструкции-шмаструкции? Мурад совсем нэ при делах! Когда и кого Мурад приказывал убить или похитить? Мурад нэ дикобраз какой-нибудь! – Он затих на некоторое время, потом с оскорбленным видом спросил: – Это все, что вы хотэли мне сообщить, гражданын палковнык?
Гуров залпом допил коньяк и поставил фужер на передвижной сервировочный столик.
– Нет, – жестко сказал он. – Это была преамбула. Теперь главное. Женщину, которую похитили, надо отпустить, и как можно быстрее. Время пошло. Вот теперь все.
Он поднялся и вышел. На этот раз усатый джигит, который ехал с сыщиком от ворот, провожал его издалека, взглядом.
Когда Гуров выехал с территории особняка, джигит вернулся в дом. Здесь его ждал напарник. Оба замерли перед Мурадом с виноватым видом. На всякий случай.
И не ошиблись. Тот устроил форменную истерику.
– Вы что, охренели?! – орал он, брызгая слюной. – Ты, Михо, и ты, Вахо, вы были мне как сыновья, хотя на самом деле мы только дальние родственники. Я даже позволил вам называть меня дядей! А вы? Чурки- бараны! Вы как будто только что с гор слезли! Совсем дикобразы! Мента убили! Как вы могли? Это Москва, здесь просто так ментов убивать нельзя! К тому же это был наш мент, я в него целую кучу денег вложил. Кто мне теперь их вернет? Вот если бы вы убили другого мента. – Мурад с тоской взглянул в ту сторону, где скрылся Гуров. – Ладно, идиоты, говорите, где вы бабу спрятали?
– На стрелковой базе, – потупившись, отвечал Михо. – Чтобы, в случае чего, на урюпинских стрелки перевести.
– Нам что, теперь ее отпустить? – спросил Вахо.
И тем вызвал новую вспышку ярости Мурада.
– Вы что, совсем идиоты? Может, ей еще денег дать и конфетами угостить? Привезете сюда – и в аквариум. Пора рыбок кормить, а то нервы совсем ни к черту. Только не сразу, вдруг нас менты пасут. Завтра сделайте, с утра пораньше. Менты по утрам долго спать любят.
После этого Мурад вернулся к недопитому коньяку, но еще долго не мог успокоиться.
Гуров продолжил день визитов. На очереди был еще один недостреленный – господин Вишневский.
«Видно, мне суждено сегодня не вылезать от больных. Но лучше самому навещать других, чем позволить другим навещать тебя», – утешал себя сыщик.
Попасть на территорию больницы, где лечили Никиту Леонидовича, было ничуть не легче, чем в особняк Джавдетова. Даже труднее, потому что Джавдетов Гурова знал и боялся. Охрана больницы понятия не имела, с кем связалась.
Для начала полковник был неприятно удивлен, увидев перед воротами машину с оперативниками. Он знал, что эту опергруппу прислал генерал-полковник Орлов для охраны раненого Вишневского.
– Что, выгнали? – спросил Гуров.
– Нет, Лев Иванович, – отозвался старший группы, капитан Шевченко. – Даже на порог не пустили. Сказали, что у них своя охрана и что без ордера…
– Опять ордер! – зарычал сыщик. – Я им сейчас выпишу ордер.
– Нам пойти с вами? – осведомился капитан.
– Не надо, сам справлюсь, – выругался Гуров и направился в дверь проходной.
Внутри все было как у людей. Окошко, турникет, два мордоворота. Полковник не хотел затевать ни драку, ни дискуссию. Но пришлось. Началось с того, что он просто предъявил служебное удостоверение и потребовал вызвать начальника охраны.
– И зачем полковнику из убойного отдела понадобился начальник? – лениво, не выпуская зубочистки из уголка рта и небрежно поигрывая электрошокером, поинтересовался тот охранник, что был повыше.
– Потому что сейчас здесь будет труп. Или два, – пояснил сыщик.
– А чего…
– А ничего! – Гуров нанес оппоненту удар мыском ботинка в подъем ноги и продемонстрировал кобуру со «штайром».
Меткий удар и импортная пушка полковника произвели должное впечатление.
– Вызывай начальника! – заорал мордоворот напарнику.
Тот округлил глаза и схватился за телефонную трубку.
Начальник охраны появился буквально через пару минут.
– Что за дела, кто тут скандалит? – развязно поинтересовался он с порога.
– Вы кто такой? Фамилия, имя, почему не в армии? – ошарашил его Гуров, ткнув в нос раскрытым удостоверением.
Тот не сразу понял, чего от него хотят, и ответил автоматически:
– Уволен в запас… А что?
Гуров не давал ему времени опомниться и давил вопросами:
– У вас собственная служба безопасности при больнице или вы из частного охранного предприятия? Документики сюда быстро!
– Зачем?
– Данные спишу. Лицензия имеется?
– А как же…
– Скоро ее не будет. А если с Вишневским что-то случится, еще и срок получите. Как соучастники.
– Чьи соучастники?
– Того, кто его пытался убить и еще попытается. Ты ведь не рассчитываешь, что твои смешные амбалы могут помешать профессиональному киллеру. Откуда такие чудо-богатыри?
Начальник охраны постепенно оправился от напора. Хмуро буркнул:
– Ваши, милицейские.
– В ментовке работали, а полковника Гурова не знают? Я таких называю «скоропортящиеся кадры». Оборотни, что ли?
Охранники обиделись:
– Ну почему сразу оборотни?
Гуров сменил тон на деловой:
– Ладно, проехали. Будем считать – познакомились. Почему не пропускаете опергруппу для охраны пациента?
Начальник охраны пожал плечами:
– Так главный врач распорядился. Наше дело приказы выполнять. А вот и он идет, сами и спросите.
Видимо, сигнал о беспорядке на проходной дошел до руководства, и главный врач сам пришел выяснить его причину. Через секунду он входил в двери проходной.
При виде сыщика грозно сдвинутые брови доктора разошлись и суровые морщины разгладились. В отличие от бывших милиционеров он хорошо знал полковника.
– Лев Иванович, это ты тут бесчинствуешь? У нас больница, тишину соблюдать надо.
Гуров в ответ тоже широко улыбнулся:
– Вахтанг Годерзиевич, какая встреча! Сто лет тебя не видел. И хорошо бы еще столько же лет по делам не встречаться.
– Да уж, скорбные у нас дела, что у тебя, что у меня, – согласился главврач Вахтанг Годерзиевич Шамугия. – А просто так посидеть, коньячку выпить времени нет. Пойдем хоть сейчас пропустим по граммулечке. Надеюсь, ты не меня арестовывать пришел?
– Обижаешь, старик, – ответил сыщик. – Я тебя слишком давно знаю. Ту руку, которая на тебя поднимется, я сам оторву. А ты потом пришивать будешь. От «пропустить» не откажусь, но чуть попозже. Ты лучше объясни мне, бестолковому: там мои ребята приехали Вишневского охранять, а ты велел их не
