пропускать. В чем дело?
Лицо Вахтанга Годерзиевича искривилось так, будто у него внезапно заболел зуб. И не один, а сразу десяток. Он взял Гурова за плечо и пригласил:
– Пойдем прогуляемся.
Выйдя на тенистую больничную аллейку, они остановились. Вахтанг Годерзиевич выглядел смущенным.
– Понимаешь, – начал он, – к нам тут один больной поступил. Сынок господина… ну, сам понимаешь кого. Папаша его из телевизора не вылезает. Короче, этого молодого урода доставили после передозировки. Мы его откачали, сейчас у него ломка. Папа звонит каждые полчаса, вконец задолбал, скотина! Так вот, этот сопляк как услышал слово «милиция», так истерику поднял: «Чтобы никаких ментов!» И папаша его туда же. Что я могу поделать?
Гуров озадаченно почесал макушку.
– А кого-нибудь из них в другое место перевести нельзя? Если не засранца-наркомана, так Вишневского.
Главный врач покачал головой:
– Нет. Это же ВИП-корпус. Отделение класса люкс. Больница при больнице, оснащение по последнему слову техники. Слушай, неужели с Вишневским все так серьезно?
– Не только серьезно, но и запутанно, – уточнил сыщик. – С точностью утверждать могу только одно: Вишневского пытались убить и, вероятно, попытаются еще раз. А если опять не получится, то и еще раз.
Вахтанг Годерзиевич заметно приуныл.
– Только этого не хватало! После этого больницу можно будет закрывать. Посоветуй что-нибудь по старой дружбе.
Ответил Гуров вопросом:
– Есть у тебя общие палаты человек на двадцать?
– Откуда! Это же не городская богадельня!
– Тогда убери его, ну, не знаю, в морг, что ли. И объяви, что он умер.
– Но…
– Ничего страшного, потом скажешь, что врачи ошиблись.
Главврач невесело усмехнулся:
– Знаешь, что мне за такую ошибку будет? Да и тебе не поздоровится.
Гуров положил ему руку на плечо.
– Вахтанг, а ты знаешь, что будет, когда сюда заявится киллер? А если не один? В прошлый раз Вишневского мочили как минимум в три смычка. По роду работы мне иногда приходится видеть последствия таких вещей. И мне бы не хотелось, чтобы это случилось в твоей больнице. Тем более что мы-то с тобой по шее получим в любом случае.
Они вернулись на проходную. Шамугия с самым серьезным видом обратился к начальнику охраны:
– Ничего необычного сегодня не было?
Тот переглянулся с подчиненными, потом переспросил:
– В смысле?
Гуров пришел на помощь доктору:
– Ну, люди новые не появлялись? В кино обычно киллер, когда хочет в больнице кого-то убить, всегда врачом или медсестрой переодевается.
Один из охранников ухмыльнулся:
– Так это в кино. Мы свой персонал в лицо знаем. И врачей, и сестер, и прочих. Нет, сегодня все свои были. А посетители все по пропускам…
– Постой, – перебил его напарник. – Лифтер сегодня новый пришел. Старый-то у нас и лежит. Вчера возле самой проходной капитально по голове получил. А этого на замену взяли.
Гуров насторожился:
– Давно пришел?
– С утра. Потом обедать уходил, а недавно вернулся, спросил, как правильно пропуск в ВИП-корпус оформить. Там вроде лифт стучит.
– Это туда, где Вишневский лежит? – обернулся Гуров к главврачу. – Понятно, что стучит, знать бы – кто именно. Пошли быстрее, может, успеем.
Охранники собрались было сопровождать их, но Гуров остановил:
– Останьтесь здесь и удвойте бдительность. Свяжитесь с операми на улице, если они еще не уехали. Возможно, это отвлекающий маневр. С нами на всякий случай пойдет один. Вот ты.
Он указал на мордоворота с электрошокером.
Вахтанг Годерзиевич, Гуров и охранник с шокером крупной рысью пустились в направлении ВИП-корпуса. На входе дежурил очередной богатырь. От скуки он дремал в кресле, как учил Штирлиц, не закрывая глаз.
Увидев главного врача, богатырь вскочил и вытянулся в струнку.
– Эти со мной, – кивнул Шамугия на сопровождающих.
И в этот момент откуда-то с верхнего этажа раздался пронзительный женский крик. Через секунду он повторился. Вошедшие бросились наверх. Главврач по привычке – к лифту, Гуров с охранником – к лестнице. Охраннику на входе полковник успел крикнуть:
– Оставайся здесь, никого не выпускай!
Когда Гуров и его помощник взбежали на второй этаж, где находились палаты для «особо важных персон», из лифта донесся грохот. Вахтанг Годерзиевич застрял.
Крик шел из крайней палаты. Гуров выхватил из кобуры свой безотказный «штайр» и ударом ноги распахнул дверь.
Картина, которую он увидел, была жуткой, но привычной. На полу, возле кровати больного, в луже крови лежала медсестра и издавала душераздирающие крики. На кровати лифтер в сером форменном комбинезоне, которые носил весь технический персонал клиники, душил больного.
Не привычный к виду крови охранник вбежал следом и, увидев такое зрелище, громко икнул. Краем глаза Гуров заметил, что тот прямо на глазах бледнеет. Стараясь удержаться на слабеющих ногах, охранник из последних сил вцепился в сыщика.
– Стреляйте, товарищ полковник! Стреляйте! – бубнил он как заведенный.
Гуров поморщился. Он не любил панибратства. К тому же весил охранник немало и повис на нем, как влюбленный медведь. Спасибо, целоваться не полез. Полковник высвободил руку и вытянул у охранника электрошокер.
– Дай-ка прибор на минутку.
Потом попытался немного отстраниться.
– Работает?
Пустил искру, потом ткнул шокером охранника под ребро. Тот охнул и сполз на пол.
– Работает, – с удовлетворением отметил Гуров, освободившись от непосильной ноши.
Он подошел к борющимся на кровати. Лифтер явно побеждал. Гуров схватил его за комбинезон, за шиворот и штаны и рывком оторвал от жертвы. Его ждал сюрприз. Под лифтером барахтался вовсе не Вишневский, а какой-то молодой тощий парень с бешеными глазами и перекошенным ртом. Приглядевшись, сыщик понял, что рот у него перекошен по объективной причине – у парня сломана нижняя челюсть. Определенно это был не Вишневский.
Получалось, что они ошиблись палатой – сначала киллер, а потом и Гуров. Палата Вишневского была дальше по коридору.
«Странно, – успел подумать сыщик, – чтобы киллер так лопухнулся».
Медсестра перестала орать и попыталась подняться с пола.
– Он меня чуть не задушил, – еле слышно прохрипела она, держась за горло.
Указывала она при этом отнюдь не на лифтера-киллера, который продолжал барахтаться в руках Гурова, а на больного.
– Я хотела поставить капельницу, несла кровь для переливания, а он набросился и потребовал дозу. Я
