– Вы хотите сказать…
– Да, знаю. Это Мурад Джавдетов.
Гуров сунул мобильник в карман и зашагал по направлению к метро.
Через час сыщик звонил в дверь квартиры Крячко. Хозяин встретил его в фартуке поверх тренировочного «динамовского» костюма.
– Ты вовремя. Сейчас попробуешь настоящие пельмени. Из трех сортов мяса. И, что тоже очень важно, в фарш нужно класть очень много чеснока. Лука тоже, но чеснока особенно…
– Элеонору отправил? – перебил его Гуров. – Хвоста не было?
– Все чисто. Если кого-то и пасли, то не ее, а меня. Точнее, мою машину, которая так и стоит возле дома. – Крячко грустно вздохнул. – Слушай, а можно я пока на твоем «Пежо» покатаюсь?
Гуров взглянул на друга с деланым изумлением:
– А как же понты? Нет уж, что выросло, то выросло. Разъезжай и дальше на своем роскошном катафалке. Кстати, если тебя попрут из конторы, можешь свадьбы обслуживать. Только телегу свою в белый цвет перекрась. А лучше в розовый. Ты бумаги смотрел?
Станислав указал скалкой – он возился с тестом – на полку у телефона.
– Вон папка голубая.
Сыщик взял с полки указанный предмет. Папочка была явно несолидная. Тонкая. Сыщик заглянул внутрь и обнаружил несколько листов плотной фирменной бумаги.
– Ты на свет посмотри, – посоветовал Крячко.
Гуров принялся рассматривать сквозь бумагу кухонное окно. На просвет по всей площади листа обозначились водяные знаки. В них нетрудно было угадать инициалы Мурада Чингизовича Джавдетова.
– Простенько и со вкусом, – заметил он и погрузился в чтение.
Бумаги были чисто деловыми – заявление Джавдетова на участие в торгах по «Бриллиантовому гектару», доверенность на имя Ставрогина, какие-то платежки и так далее. Об их назначении Гуров мог только догадываться, он был не слишком силен в гражданском и, особенно, хозяйственном праве.
Полковник собрал документы в папку, поднялся и направился к дверям.
– Ты куда? – удивился Крячко. – А пельмени?
– Скоро вернусь, без меня не начинай, – произнес Гуров, закрывая за собой дверь в квартиру.
И он прямиком направился в гости к Мураду Джавдетову.
И снова Гуров потягивал коньяк под темными сводами Рыцарского зала особняка Мурада Джавдетова, наблюдая за мерцающей подсветкой огромных аквариумов. Оба вели себя так, будто между ними накануне не было никакой размолвки. Лицо Мурада было непроницаемо, и сыщику трудно было понять, говорит он искренне или просто хочет усыпить его бдительность.
– Я хочу внести ясность и закрыть тему, – начал Мурад. – Не знаю, что там болтал этот ишак Капец. Мне война не нужна, тем более война с милицией. Сам понимаешь, Лев Иванович, что к похищению этой женщины я не имею никакого отношения. Мои парни сами виноваты. Видно, бабок на стороне срубить захотели. Ну что же, они наказаны, говорить больше не о чем. Нет человека – нет проблемы. Разве не так?
– Согласен, – сдержанно кивнул Гуров. – К вам лично у меня никаких претензий. Давайте поговорим о чем-нибудь другом. Например, о Шефе. Вы его знаете?
В голосе сыщика прозвучала ирония, но Мурад, похоже, ее не заметил. Или сделал вид, что не заметил.
– Знаю, – ответил Мурад. – Хотя ни разу с ним не встречался. Это плохой человек.
– Серьезно? И кто же это?
Мурад выдержал недолгую паузу. Потом сказал негромко, но внушительно:
– Это Вишневский. Почему улыбаешься? Что я такого смешного сказал?
– Потому что Вишневский считает, что Шеф – это вы. И, самое интересное, я того же мнения. Был.
– Что же заставило тебя поменять мнение?
– Эти бумаги. – Гуров бросил перед Мурадом папку.
Тот поспешно вытряхнул из папки листки и принялся их рассматривать.
– Это же моя заявка на участие в торгах! Доверенность! Договор! – Мурад в недоумении перебирал документы. – Но это все…
– Сгорело? – подсказал Гуров.
Мурад подтвердил:
– Да, сгорело. Ставрогин показал мне обгорелый кусок папки…
Гуров взял один из листков и потер в пальцах.
– Конечно, бумага-то именная, не подделаешь.
– Да, мне ее по особому заказу на Гознаке делают. Маленькая слабость. Тщеславие, слушай, сам понимаю…
– Ну да, – закончил свою мысль сыщик, – я и говорю – похожую папку он сумел найти, а бумагу – нет.
– Кто, Ставрогин? – не сразу понял Мурад. – Но зачем?
– Смотри внимательнее, там все есть. – Гуров откинулся на спинку кресла и стал тянуть коньяк маленькими глотками, чего терпеть не мог. Просто так ему удобнее было наблюдать за реакцией Мурада.
Тот долго вглядывался в страницы и наконец понял. В ярости он отбросил листы в сторону.
– Ах, он шакал! Так кинул! Скажи, откуда у тебя эта папка?
– Мне ее передала женщина, которую похитили твои джигиты. Если тебе это интересно, поединок у меня с ними получился честный, они умерли как мужчины. Просто мне немного повезло, и я успел выстрелить чуть раньше.
Мурад замахал руками:
– Перестань, к тебе у меня нет претензий. Хоть они и мои родственники, но мы не в горах. Мурад не дикобраз, Мурад человек мирный! Мурад добро помнит. Давай за мир между нами, Лев Иванович! А женщине, которая папку сохранила, скажи, пусть живет спокойно. И вот, передай ей за беспокойство.
Он вскочил, достал откуда-то внушительный пакет, наполненный пачками долларов, и вручил сыщику. Тот отклонил приношение.
– Она не возьмет.
Мурад изобразил страдальческую гримасу.
– Э, а ты сделай так, чтобы взяла. Ты же умный мент, головой варить умеешь. Прошу, сделай!
Из машины Гуров позвонил Станиславу, который, вероятно, изнывал в ожидании.
– Уже еду. Только в одно место заскочу и буду. Водки взять?
– Не надо, все есть. Для полноты натюрморта только твоей унылой рожи не хватает, поспеши.
Гуров отключил связь и прибавил газу.
Николай Всеволодович был там, где Гуров и надеялся его застать, – в баре казино «Спрут». Сыщик прошел к стойке и забрался на высокий табурет по соседству со Ставрогиным. Тот поглядел на него без удивления.
– Что-нибудь выпьете?
Гуров отрицательно покачал головой.
– Нет, спасибо. У меня к вам, Николай Всеволодович, только один вопрос. Что же вы себе кликуху такую примитивную придумали? Шеф! На что-нибудь оригинальное фантазии не хватило?
Теперь Ставрогин посмотрел на сыщика более пристально. Выпил.
– Слушай, полковник, тебе это надо? – спросил он устало. – А ведь я тебе такой сюрприз приготовил! Ты бы раскрыл «преступление века», генерала получил бы. Ну, что у тебя за манера – портить людям жизнь?
Гуров искренне рассмеялся:
– А я думал, это вы портите людям жизнь. И не только портите, а иногда и отбираете. Причем довольно часто. Можно сказать – систематически.
Ставрогин махнул рукой.
– Перестань. Я это делаю по необходимости, а ты для собственного удовольствия.
