думала, он мне шею свернет. Хорошо, лифтер вовремя прибежал. Успел спасти. Кажется, он этому уроду челюсть сломал.
Гуров заметил, что пол усыпан стеклом от разбитой склянки с кровью, которую медсестра несла для переливания. В это время больной издал нечленораздельный рык и рванулся с постели прямо на сыщика. Тот выпустил пленника, перехватил болтавшийся на руке электрошокер и ткнул им обезумевшего наркомана. Тот снова растянулся на постели и отключился.
Гуров помог подняться медсестре, потом и лифтеру. Тот был немного растерян, но, похоже, история его скорее позабавила.
– Чему радуешься? – спросил его Гуров. – Сваливай отсюда побыстрее. Ты знаешь, кому челюсть сломал? Давай двигай. И вот что. Охрана тебя все равно не выпустит, так что зря не светись, подожди меня внизу. Да, и по дороге выпусти главного врача из лифта, в котором он застрял. А я скоро.
Гуров вышел из палаты наркомана и позвонил на проходную начальнику охраны:
– Отбой тревоги. Но бдительность не терять.
По коридору уже спешил перепуганный медперсонал. Гуров успокоил их, сказав, что беспокоиться не нужно – просто больной опрокинул капельницу, направился дальше.
Никита Леонидович Вишневский и в самом деле лежал в соседней палате, маленький и тихий. Гурову он, похоже, обрадовался, будучи в курсе, что обязан полковнику жизнью.
– Я на секунду, – Гуров извинился. – Расскажите о том, как проходила покупка «Бриллиантового гектара».
Если Вишневский и был удивлен предложенной для разговора теме, то виду не подал.
– Нормально… – неуверенно протянул он. – Что именно вас интересует?
– Какие нарушения были допущены при продаже?
Вишневский насупился.
– Не было никаких нарушений. Я все купил в соответствии с законом и по установленным правилам.
Гуров попытался возразить:
– Кое-кто с этим не согласен.
– Кто? – взвился с одра Вишневский.
– Ну, например, Ставрогин или Джавдетов.
Вишневский расхохотался, как Мефистофель на оперной сцене.
– А-ха-ха-ха! Ваш Ставрогин – мелкий пакостник, Мурад – бандит! Я впервые слышу, что они собирались купить «Бриллиантовый гектар» или какую-либо его часть.
Гуров вздохнул:
– Врете вы, Никита Леонидович. А это нехорошо. Ладно, скажите хоть, как вы думаете: кому нужно было вас убивать?
Вишневский отвернулся к стене.
– Боюсь, список придется до утра составлять. А я неважно себя чувствую, хотел бы отдохнуть.
Гуров понял, что больной его выставляет. И ни на какой переезд он, понятно, не согласится. Спасти упрямого и несговорчивого господина Вишневского теперь могло только одно – если Гуров найдет преступника раньше.
Через час после того как доктор Шамугия официально сообщил о «кончине» Вишневского, в больницу примчался Ростик. Гуров встретил его внизу перед проходной.
– Дядька умер? – с надеждой поинтересовался Ростик.
– На моих руках, – нахально соврал сыщик. – И перед кончиной просил тебе кое-что передать.
Он с разворота засветил наследнику кулаком в глаз. Тот слабо пискнул и отлетел на несколько шагов. Гуров шагнул к нему, наклонился, ухватил за воротник и тихо, но четко проговорил:
– У меня для тебя печальное известие. Твой дядя жив и поправляется. Сейчас мы пойдем к нему, и ты расскажешь, как вместе с шефом устроил на него покушение.
– Я не знал! Я не хотел! – захныкал Ростик.
Гуров оборвал его:
– Оставим тему сожалений. Поговорим о чем-нибудь простом, например о жизни и смерти. Надеюсь, ты и сам понимаешь, что после неудачного покушения шеф тебя живым не оставит. Думаю, он позвонит тебе и назначит встречу в каком-нибудь укромном месте.
На лице Ростика отобразилась богатая гамма переживаний. Гуров понял.
– Уже позвонил и назначил. Где?
Ростик помучился еще немного и выпалил:
– В Оленьем Бору, возле стрелковой базы. Но там рядом на базе мои пацаны. Если что, прикроют.
«Нет у тебя больше твоих пацанов, – подумал Гуров. – Кто жив остался, тот в КПЗ нары полирует».
Но вслух не сказал. Он собирался использовать Ростика в качестве наживки, а в этом качестве парня не стоило сильно пугать. Сыщик перевел разговор:
– Про шефа что еще можешь полезного рассказать?
Ростик заговорил тоном, больше похожим на нытье.
– Сука он, вот что! Это он покушение устроил. Но я же не знал, что он дядьку закажет! Он за моей спиной дал моим урюпинским пацанам задание дядьку завалить. Ну и сука!
– Еще что? Поджоги машин – его дело?
– Да-а-а… Мы с ним аферы со страховкой машин крутили, а чтобы народ в гаражи загнать, он проект «Огнем и мячом» придумал. Машины бить и поджигать. Мы на это дело урюпинских подписали.
– Помедленнее, я записываю, – перебил рассказчика полковник.
Ростик кивнул и продолжил:
– На генерала вашего пацаны случайно налетели. И стрелять начали с перепугу.
– Где у твоих пацанов хаза?
– На стрелковой базе в Оленьем Бору. Ее тоже шеф организовал. Он там и стволы краденые заныкал.
– Какие стволы? – насторожился Гуров.
– Он где-то ящик «глоков» перехватил и всем их впаривал. – Ростик замолчал ненадолго, потом произнес с грустью: – Только все равно ни вам, ни кому другому с шефом не справиться. Он даже дядьке не по зубам.
– Пожуем – увидим. Не понравится – выплюнем, – ответил Гуров. – А теперь слушай и запоминай. От этого будет зависеть твоя жизнь.
И он начал объяснять Ростику, как ему вести себя завтра при встрече с шефом. В этой беседе Гуров пытался скрыть главное – что он не знает, кто такой шеф. Своей некомпетентностью он боялся испортить впечатление и тем самым утратить доверие Ростика. А это могло бы плохо отразиться на их сотрудничестве.
Суббота
Утро субботы полковник Гуров встретил в салоне своего «Пежо». На соседнем сиденье дремал Крячко. Он вел наблюдение за единственным подъездом к базе. Остальные стороны ее периметра выходили к заболоченным, непролазным дебрям. Оттуда нельзя было бы подъехать даже на «КамАЗе», не говоря уже о паркетных джипах.
Гуров ждал здесь Вахо и Михо. Вчера, уходя, он оставил в Рыцарском зале у Мурада «жучок». Несколько таких безделушек Гурову подарил знакомый торговец с Митинского радиорынка. Прибор был простенький, с малым радиусом действия и сроком работы, не превышающим двух часов. Но сыщику было интересно, что Мурад будет говорить своим подчиненным сразу после его ухода. Недостаток оборачивался преимуществом. Через пару часов, когда прибор вырабатывал срок действия, его невозможно было обнаружить сканированием. О том, что его подслушивали, Мурад мог бы узнать только случайно.
Зато Гурову теперь было известно место и время. Вернее, место он знал точно, а время – весьма приблизительно. Поэтому сыщикам и пришлось ночевать в машине в зоне прямой видимости от въезда на базу.
Еще одно радовало – поджоги машин практически прекратились, наблюдение можно было вести спокойно, не отвлекаясь на хулиганов и сумасшедших.
Уже рассвело, когда вооруженный полевым биноклем Крячко толкнул друга локтем:
