Мы привыкли к тому, что Великой Отечественной войной долгие годы называли войну с немецко- фашистской Германией и ее саттелитами. Но надо помнить, что впервые такое название получила война 1812 года, когда против России выступил Наполеон со своей полумиллионной армией, состоящей из «двунадесяти» европейских народов. В 1914 году Первую мировую в России также называли Второй Отечественной, и таковой она и осталась бы, без сомнения, в истории, если бы не революция 1917 года.
Однако самой первой Отечественной войной в Российской истории можно без особых натяжек назвать войну Скифского царства против персидской агрессии. Персия долгое время была ведущим государством древнего мира, объединив под своей властью территории от Инда на востоке до Дуная на Западе, от Черного моря на севере до Эфиопии на юге. На протяжении всей своей истории персы не прекращали вести завоевательные войны, которые, в конце концов, истощили генофонд этого воинственного народа (в персидской армии служили в основном, персы и родственные им мидяне, т. е. западноарийские племена Центральной Азии) и привели к гибели Персидского государства.
В школьных учебниках по истории древнего мира довольно много места отводится войнам между Персией и Грецией (первая половина V в. до Р.Х.), рассказывается о мужестве греков, защищавших свои «демократические свободы» (хотя самый известный подвиг в истории греко-персидских войн совершили триста спартанцев, подданных «тоталитарной» Спарты). Можно сказать, что практически все образованные современные люди хотя бы краешком уха слышали об этой войне. Греки в ней победили, изгнав персов не только из европейской, но и из малоазиатской Греции. Однако не эта война надломила силы персидского государства, а малоизвестная, но крайне важная для судеб мира война между персами и скифами.
Она началась за двадцать лет до вторжения персов в Грецию, и этот «выбор приоритетов» свидетельствует о том, какого противника для себя персы считали наиболее опасным. Выше уже говорилось о среднеазиатской войне между персами и массагетами, в которой погиб персидский царь Кир в 530 г. до Р.Х. Теперь, пятнадцать лет спустя, персы решили совершить заход с другой стороны, через Балканы. В 514 г. до Р.Х. царь Дарий с огромной армией переправился с помощью греков {352} через Фракийский Боспор (в районе современного Стамбула). На месте переправы он распорядился поставить два мраморных столпа, на которых написали перечень всех народов, которые шли войной на скифов. Численность армии составляла около 700 000 человек (если, конечно, и здесь не вмешался пресловутый «лишний нуль»). Кроме того, армию поддерживал флот из 600 кораблей{353}, на которых служили матросами в основном малоазийские греки.
Но ядро персидской армии составляли персы и мидийцы. Большая часть взрослого мужского населения персов являлась воинами. Они начинали служить, по-видимому, с 20 лет. Высшие командные должности в гарнизонах, расположенных в основных стратегических пунктах и в крепостях, занимали обычно персы{354}. Армия состояла из конницы и пехоты. Комбинированные действия кавалерии и лучников обеспечивали персам победы во многих войнах. Лучники расстраивали ряды противника, а после этого кавалерия уничтожала его. Главным оружием персидской армии являлся лук. Однако время массированного применения тяжеловооруженной конницы в Персии наступит значительно позже.
Элитные войска составляли 10 000 человек т. н. «бессмертных», первая тысяча которых состояла из представителей самых знатных родов и была личной охраной царя. Они были вооружены копьями. Важную вспомогательную роль в персидской армии играли военные части, состоявшие из покоренных саков и некоторых других восточно-арийских племен. Позже персы стали широко использовать наемные греческие войска. В персидской армии были карийцы, хорезмийцы, иудеи, арамеи, и египтяне. Во флоте служили в основном финикийцы, киприоты, греки с островов Эгейского моря и побережья Малой Азии.
И вся эта огромная сила навалилась на северное Причерноморье.
На пути от Боспора до Истра (Дуная) почти никто не оказал персам заметного сопротивления. Фракийцы (потомки пеласгов), живущие на европейском берегу проливов, «… подчинились Дарию без боя»{355}. Только геты{356} «самые храбрые и честные среди фракийцев» пытались сопротивляться Дарию, но «тотчас же были покорены»{357}. Этих гетов из общей массы фракийцев выделяет как Геродот{358}, так и сами скифы{359} , что свидетельствует об особом отношении к ним. Действительно, балканские геты сыграли значительную роль в истории славянских народов. Сейчас отметим только, что геты, судя по всему, придерживались единобожия и верили, что после смерти попадут в рай, где их душа будет жить вечно и счастливо{360}. Нет сомнения, что спасение души и обретение райского блаженства для гетов ассоциируется с честностью и храбростью, о которых упоминает Геродот, отсюда проистекает и то, что геты оказались единственным из балканских народов, не побоявшимся сразиться с персами несмотря на огромное неравенство сил. По всей видимости, геты не фракийцы, а одно из племен, близкородственных скифам-славянам и пришедшее с ними в Причерноморье.
Подойдя к Истру, персы построили переправу на левый берег и вторглись на территорию Скифского царства. Что могли противопоставить скифы вражеской армии?
О численности скифов (как, впрочем, и о многом другом) существуют противоречивые мнения. Геродот пишет: «Численность населения у скифов я не могу определить точно, так как получил об этом весьма различные сведения. Действительно, согласно одним сообщениям, скифы очень многочисленны, а по другим — коренных скифов, собственно говоря, очень мало. Местные жители, однако, показывали мне вот что: между реками Борисфеном и Гипанисом существует местность под названием Эксамней. …В этой местности стоит медный сосуд величиной, пожалуй, в шесть раз больше сосуда для смешения вина, который Павсаний, сын Клеомброта, велел посвятить, богам и поставить у входа в Понт. Кто не видел этого сосуда, тому я его опишу: он свободно вмещает 600 амфор{361}, а толщина этого скифского сосуда шесть пальцев. По словам местных жителей, сделан он из наконечников стрел. Один скифский царь, по имени Ариант, пожелал узнать численность скифов. Он приказал для этого всем скифам принести по одному наконечнику стрелы и каждому, кто не послушается, грозил смертью. Тогда скифы принесли такое множество наконечников, что царь решил воздвигнуть из них себе памятник: он повелел изготовить из наконечников этот медный сосуд и выставить в Эксампее»{362} .
Видимо, при общей многочисленности населения Скифского царства с зависимыми и полузависимыми племенами, число самих «царских скифов», тех, кто называл себя сколотами, было сравнительно невелико. Стоит учесть, что не прошло еще и века после возвращения скифов из Азии, вряд ли за это время они могли достичь такой численности, чтобы противостоять без общего ополчения всех племен персидскому нашествию, несмотря на то, что сколоты были профессиональными воинами и обладали отличными боевыми навыками.
«Среди всех известных нам народов только скифы обладают одним, но зато самым важным для человеческой жизни искусством. Оно состоит в том, что ни одному врагу, напавшему на их страну, они не дают спастись; и никто не может их настичь, если только они сами не допустят этого»{363}.
Персам, отличным воинам и хорошим лучникам, на этот раз предстояло встретиться с великолепными воинами и самыми лучшими в мире стрелками из луков. Но и помимо этого у скифов были достоинства, позволившие им создать одну из самых боеспособных армий древнего мира.
Скифы, как истинные потомки хеттских кузнецов, «владели всеми передовыми технологиями своего времени: получали железо из руды, превращали его в сталь, использовали различные приемы ковки, закаливания, цементации, наваривания. Железное оружие произвело революцию в военном деле. Армии великих держав вооружились стальными мечами, стальные ободья повысили прочность колесниц… Но и на этом фоне скифские военные достижения были незаурядными»{364} .
В VIII в. до н. э. скифы изобрели двухперые и трехперые наконечники стрел. Их отливали из бронзы.
