поставить его у входа в МВД. Там его узнают и поздороваются не через десять, а через двадцать минут.
– Давай кофейку по чашечке дернем, – наконец предложил Казанцев, сворачивая к придорожному кафе. – И садись, наверное, ты за руль. Что-то глаза слипаются.
Гуров равнодушно вылез из машины и сладко потянулся. Кофе оказался дерьмовым, но за пятнадцать минут остановки мышцы спины и зада немного отдохнули. Лев мысленно подмигнул сам себе и погнал машину вперед. Теперь его ход. Не сразу, минут через тридцать, не раньше.
Объездная дорога вокруг Тамбова была темной даже днем. Высокий густой лес обступал изгибающуюся ленту шоссе, создавая иллюзию глубокого зеленого каньона. Оттого, что начало смеркаться, на объездной стало совсем мрачно. Это место Гуров и выбрал для своего очередного «хода».
Сначала он еле заметно начал морщиться, потом чуть-чуть кряхтеть. Потом резко бросил машину вправо на обочину и остановился. Удивленный Казанцев очнулся от дремоты и посмотрел на напарника. Гуров с красноречивым страданием и нетерпением на лице выключил зажигание, рванул крышку бардачка, схватил рулон туалетной бумаги.
– Блин, приперло! – буркнул он и на полусогнутых ногах быстро засеменил в сторону от дороги. Звука открывающейся дверки автомобиля за спиной он не услышал.
Теперь подальше от дороги, но так, чтобы заметить рыжего, если он захочет посмотреть, чем это напарник тут занимается. И чтобы звук голоса Гурова не был слышен. Теперь достать сим-карту, вытащить из телефона старую и вставить эту. Теперь включить телефон. А что там делает рыжий? Сидит в машине и курит. Кури, кури. Гуров набрал номер. Ответили почти сразу.
– Привет от тети, – сказал он без всяких приветствий, – это племянник. Я под Тамбовом с грузом и напарником. Конечная точка, очевидно, Москва, но не факт. Машина «Хёндай Акцент» серебристо-серого цвета, номер…
Гуров говорил быстро, без пауз, зная, что разговор записывается. Упомянул он и о возможной проверке, которую ему могут устроить в Москве. Как его обезопасят, он не знал, но был уверен, что обезопасят. Продиктовал Лев и номер своего мобильного телефона – точнее, той сим-карты, которой он все это время пользовался официально, будучи Роговым. Все, теперь вытащить секретную «симку». Кстати, предпоследнюю из тех, которыми его снабдили перед отъездом в Саратов. Покрутив головой по сторонам, Гуров бросил ее в дупло соседнего дерева. Теперь вставить свою «родную» в телефон, включить его. Все, местоположение самого Гурова теперь оперативники будут знать постоянно, пока аккумулятор его телефона подключен к аппарату. Двадцать первый век на дворе; имея определенную аппаратуру, сделать все это несложно.
Оторвав – по возможности, неаккуратно – приличный кусок туалетной бумаги, Гуров скомкал его и бросил под куст. Все; если есть желающие, то они могут выйти из машины и прогуляться в поисках фекалий. Только вряд ли все зайдет так далеко. С довольным видом, причину которого можно было отнести и на счет опорожнения кишечника, Лев вышел на дорогу. Казанцев, естественно, в лес не пошел.
Около часа ночи рыжий предложил остановить машину возле поста ГИБДД и поспать несколько часочков. Въезжать в Москву глубокой ночью смысла, по его словам, не было, а ехать осталось часа три до места назначения. Гуров послушно припарковался, откинул спинку сиденья и закрыл глаза. Ночью Казанцев выходил из машины и довольно долго бродил неподалеку, прижав трубку мобильного телефона к уху. С кем он разговаривал, Гуров не понял.
Утро наступило неожиданно, ворвавшись в кабину шумом моторов и шорохом шин проезжавших машин. Гуров открыл глаза, посмотрел в потолок, прислушиваясь к дыханию рыжего на соседнем сиденье.
– Ну что? Подъем? – громко поинтересовался сыщик.
Рывком поднялся с сиденья, открыл дверку и полез наружу. Следом завозился Казанцев. Наскоро умывшись из пластиковой бутылки, обсудили план ближайших действий. Рыжий предложил потерпеть без завтрака, поскольку обещал через три часа сдать груз, и тогда уже можно не спеша вкусить блага цивилизации. Это Гурова обнадежило. Значит, в центральную часть города ехать не придется. Не придется с грузом… А о каких благах цивилизации идет речь? Может, обед в ресторане на проспекте Мира?
Около восьми утра Казанцев свернул с Волгоградки в сторону какого-то забора. То ли промзона, то ли территория складов. Остановив машину в сторонке рядом со строительной бытовкой, он сделал короткий звонок. Через минуту рядом тихо остановился черный «Мерседес» с синими проблесковыми маячками на крыше. Приказав Гурову остаться на месте, рыжий вылез наружу. Тихо перебросился несколькими фразами с двумя крепкими парнями, открыл багажник. Из багажника что-то вытащили. Значит, не порожняком шли, с удовлетворением подумал Гуров. «Мерс» заурчал мотором, развернулся и исчез за воротами. Хлопнул закрываемый багажник. Казанцев уселся на водительское сиденье и посмотрел на Гурова.
– Ну, вот и все. Теперь с ветерком домой.
«Конечно, все, – подумал Гуров. – Теперь эту сцену уже засняли оперативники, а «Мерседес» «срисовали» и поведут до места. Совершенно верно, теперь все…»
Глава 10
В полночь Гуров оставил свой «Хёндай» во дворе центра и согласился, чтобы добрейший Казанцев подбросил его до дома. Однако ночевать в своей халупе Лев не собирался. Он отпер калитку, вошел во двор и стал возиться с замком двери. Казанцев, судя по звуку мотора, уехал. Не заходя в дом, Гуров перемахнув через задний забор, пробрался двором соседнего дома и снова перелез через забор. Теперь он оказался в соседнем переулке. Поймав полночного частника, сыщик вернулся к Реабилитационному центру. Четыре дня назад он снова снял квартиру, но теперь уже в другом доме. И снова с окнами на двор центра. Гуров рискнул сделать это, убедившись, что подозрения с него, скорее всего, сняты. Он снова установил свою аппаратуру видеонаблюдения. Для финала операции желательно иметь больше фактического материала в виде дат и времени приезда машин «Скорой помощи» по ночам. Таким образом следствию удастся соотнести количество вырезанных и проданных органов. По дате и времени, а также по номерам бригад машин, установят также, чьи тела подверглись варварской операции, сколько сфальсифицировано актов вскрытия. А эксгумация тел это подтвердит.
По привычке Гуров продолжал проверяться, но слежки, скорее всего, можно было не опасаться. Магнитным ключом он открыл входную дверь подъезда, быстрым шагом взбежал на четвертый этаж. Вот и квартира с обтянутой полиэтиленом новой дверью. В этой квартире еще не было внутренней отделки, и хозяева таким образом пытались защитить дорогую входную дверь от повреждений во время продолжения работ. Пока же такие работы не планировались, и очень кстати подвернулся арендатор, которого за небольшую сумму устраивало такое жилье. Для легенды пришлось даже купить раскладушку, хоть ночевать тут Гуров и не собирался.
Щелкнул замок. Лев вошел аккуратно, прикрыл за собой дверь и нашел рукой выключатель. Еще не успев нажать его клавишу, он интуитивно почувствовал, что в квартире кто-то есть. И, только включив свет, он понял, что успел почувствовать неуместный в квартире еле заметный запах знакомых духов.
– Руки дальше от тела, – коротко приказал мужской голос. – Медленно пройди сюда.
Гуров послушно развел руки в стороны, показывая, что у него нет оружия и он не агрессивен. Второй крепкий парень лет тридцати неслышно шагнул сзади, отрезая Гурова от входной двери. Дважды щелкнул запираемый замок. Галонька Четверова сидела на застеленном газетой единственном приличном в квартире стуле в обтягивающих брючках. Носок босоножки покачивался, а серые глаза смотрели строго и неприязненно. И это после признания в любви и обещании всяческой помощи в бизнесе.
– Обыщите его, – велела девушка.
Умелые руки пробежали по груди, спине, бокам. Потом ловко прошлись по ногам, вплоть до щиколоток. Гурова толкнули вперед к пыльной табуретке со следами прошлогоднего раствора.
– Не имеете права заставлять меня пачкать брюки, – заявил Гуров, кивая на табуретку. – Я протестую.
– Засуньте свои протесты себе… – посоветовала девушка, но фразы не закончила. Намек был и так ясен. – Значит, наш визит вас не удивляет?
– Галонька, раньше ты вела себя более интеллигентно, – сказал Гуров, принимая из рук одного из парней газету и застилая ею табуретку. – А удивляться? Ты же сама признавалась мне в любви… Наверное, соскучилась. Только вот кто эти молодые люди? Может, твои братья? Ты случайно не наврала им, что между нами что-то было и что я обещал на тебе жениться.
