– На второй вопрос я тебе уже отвечал.
– Не верю я в ваши чувства. Такие люди, как вы, не способны любить по-настоящему.
– Вот тут ты, Галя, очень ошибаешься. Ты даже представить себе не можешь, как я умею любить. А оба эти вопроса – точнее, оба ответа на эти вопросы – очень тесно связаны. Я бы сказал, взаимовытекают друг из друга. Мое отношение к тебе заставляет меня сделать для тебя максимум того, что хочется. По этой же причине мне хочется весь вечер быть с тобой. И опять же, милая моя девочка, ты не представляешь, насколько я сейчас искренен. Обещаю, что не потащу тебя в постель. Даже руки распускать не буду.
– Не советую даже думать об этом, – прищурилась Галя. – Не хочу портить вечер, но вы, Рогов, под постоянным наблюдением. Достаточно мне подать знак…
– …и пуля снайпера прекратит мои мучения?
– Не исключено!
– Будет тебе, Галя, – усмехнулся Гуров. – Я ведь не идиот, и представляю себе ваши возможности. Какие снайперы, какое наблюдение… Давай уйдем отсюда, – неожиданно предложил он.
Девушка насторожилась, но лицо собеседника было таким безмятежным и добрым.
– Имейте в виду…
– Просто погуляем, Галя, – грустно сказал Гуров. – И не пойдем туда, куда ты не захочешь идти.
Поздний вечер был хорош. Дневная жара спала, с Волги ощутимо тянуло прохладной влагой. Только от стен домов еще веяло жаром, как от печей. Гуров шел молча, задумчиво опустив голову, Галя тоже молчала. В девушке не ощущалось напряжения, скорее терпеливое ожидание.
– Галя, ты любишь стихи? – неожиданно спросил Гуров.
– Что? Какие стихи?
– Лермонтова, например?
– При чем тут Лермонтов?
– Слог красивый. И бесконечная любовь.
И Гуров стал читать вслух.
Девушка с изумлением поглядывала на этого странного человека, что шел с ней рядом, и думала, что никак не может его понять. Не знала она и того, что «Рогов» специально менял личины как перчатки, чтобы эта умненькая в общем девушка, но изображающая из себя глупышку, не смогла предугадать его следующего шага. Он шел и пудрил ей мозги лирикой великого поэта, потом перешел к звездам, которые с улиц освещенного города не видны.
Романтику вечера нарушил сигнал мобильного телефона. Гуров с виноватым видом извинился, достал телефон и прочитал входящее сообщение.
– Что пишут? – с иронией поинтересовалась девушка.
– МТС, – ответил Гуров, – бесплатные гороскопы и все такое прочее. Достали этими рекламами.
– Так осчастливите вы меня сегодня признаниями или будем до утра бродить и вздыхать?
– Ну, раз ты так настаиваешь, тогда поехали, – согласился Гуров, шагнул к краю тротуара и поднял руку.
– Куда поехали?
– К Реабилитационному центру, – с улыбкой ответил сыщик. – Что слова? Я могу кое-что и показать. Только со стороны и осторожно, договорились?
– А если я сейчас позвоню…
– Тогда, Галя, ты все испортишь. Уверяю тебя, что мы обсудим все увиденное в спокойной обстановке. Можем легко пригласить твоих друзей на обсуждение. В конечном итоге решение тебе одной принимать не придется. Мы обязательно выслушаем мнение твоих друзей, обещаю.
Выйдя из машины за квартал от Реабилитационного центра, Гуров провел девушку дворами многоэтажек. На детской площадке, с которой был хорошо виден забор и ворота здания медицинского учреждения, Гуров предложил сесть на лавочку, предварительно со всей деликатностью смахнув с нее носовым платком пыль.
– Там люди, – кивнула Галя головой. – И машина стоит.
– Это они меня ждут, – сказал Гуров. – Вообще-то, через пятнадцать минут я должен на этой машине ехать в Москву.
– Зачем? Что вы туда возите? Или привозите?
– Вот этого я сам точно не знаю, Галя, – сознался Гуров. – Могу только предполагать. А узнать мне страсть как хочется.
– И что дальше?
Гуров не успел ответить, как в его кармане завибрировал мобильный телефон. Сыщик вытащил его, посмотрел на номер, но отвечать не стал.
– Вот, Казанцев звонит, – прокомментировал он, – беспокоится, почему меня еще нет.
– Послушайте, Рогов! – с угрозой произнесла девушка.
– Тихо, тихо, – прошептал Гуров и ткнул пальцем в сторону здания. – Смотри, вот что я тебе хотел показать.
В полумраке ночи через высокий забор метнулись темные фигуры. Две, четыре, шесть… Где-то в глубине двора раздались громкие повелительные возгласы. Потом удар, звон разбитого стекла. Гуров с довольной улыбкой глядел на разыгрываемое действо, но не упускал из вида и профиль девушки. Он вовремя уловил движение руки Галины, которая метнулась в сумочку. Сыщик схватил девушку за запястье. Четверова дернулась, пытаясь вырвать руку и одновременно вскочить на ноги, но почувствовала, как что-то твердое и характерное уперлось ей в бок.
– Спокойно, Галонька, – грозно шепнул ей в ухо Гуров, – не надо резких движений, а то у меня спусковой крючок очень чувствительный. Вдруг ненароком нажму.
Медленно вытянув сумку из руки девушки, Гуров положил ее рядом с собой на лавку. Девушка молчала, но как-то подозрительно. Через секунду стало понятно, чего она ждала и на что надеялась. За спиной Гурова послышалось движение человеческого тела, и резкий голос приказал:
– Руки! Медленно руки от нее. Чтобы я их видел. Одно резкое движение, и твои мозги на асфальте.
Гуров увидел торжествующий взгляд девушки и весело ей подмигнул. Потому что за спиной раздался второй голос:
– Не двигайся, парень! Пистолетик опусти. Вот так. На асфальтик его клади. Молодец. А теперь ручки на затылок и ноги на ширину плеч.
Во взгляде Четверовой была паника. Сыщик с улыбкой посмотрел на нее, сложил губы дудочкой и изобразил поцелуй.
– Здорово, Стас, – громко сказал он через плечо, – как нога?
– Привет, – отозвался голос Крячко. Потом с веселой ворчливостью добавил: – Мог бы и пощадить раненого друга. Гуляет он тут, стихи читает… Давайте, хлопцы, ведите его.
Из-за угла с ревом выскочили две машины и на полном ходу с визгом резины свернули во двор Реабилитационного центра.
– Ну, пошли? – предложил Гуров, не опуская пистолета и кивнув девушке на здание Реабилитационного центра. – Я же обещал тебе многое рассказать и показать. Цирк окончен, теперь можно и побеседовать.
В помещении Реабилитационного центра царила необычная для этого времени суток суета. Стас Крячко сидел на столе Эдуарда Аркадьевича, с интересом поглядывал по сторонам и качал ногой. Гуров устроился в углу дивана, устало подперев рукой голову, и смотрел на Галю Четверову. Чисто по-человечески ему было девушку, конечно же, жаль. Генерал Грибенников демократично опустился не за стол главного врача, а в мягкое кресло возле журнального столика. Двое мужчин в строгих костюмах, сидевшие по бокам девушки, выглядели несколько смущенными.
– Ну что же, – говорил один из них с остатками волос на затылке и над ушами, – в конечном итоге, мы ничего серьезного и не планировали. Молодой сотрудник не сориентировался в обстановке, а группа прикрытия… Надо отдать должное вашему полковнику Гурову, молодец.
– Нас интересовали финансовые движения в определенных кругах, – вставил другой мужчина в
