Станислав с грохотом выдвинул ящик стола и достал сигареты. Он закурил, не обращая внимания на недовольство Гурова.
Крячко злился. Понимал, что это глупо, но поделать с собой ничего не мог. Ему вдруг вспомнилось, как полковник ушел от «наружки» из квартиры Дурова, когда они разыскивали в Москве международного террориста по кличке Кобра.
Тогда Гурову привиделась жизнь в виде полосатой пижамы. Полоса черная, полоса белая. И Гуров, вместо того чтобы выйти в дверь, выбрался на улицу через окно по водосточной трубе. Ничем, кроме предчувствия, такое поведение полковник объяснить тогда не смог. Но оказался прав. И это сохранило им жизнь важного агента.
Станислав не понимал, почему Гурову удается увидеть что-то необычное там, где остальные не замечают вообще ничего. Он прекрасно знал, что это от бога. Станислав отдавал себе отчет, что обижаться на то, что он сам не наделен такими талантами, было не на кого. Но привыкнуть не мог. Как не мог и не завидовать. По-белому.
– Липченко бы следовало голову оторвать за его разговорчивость. Вот только спасает человека, что он о твоей прогрессирующей душевной болезни не мог догадываться. – Станислав выпустил дым в потолок и вновь посмотрел на Гурова. Тот улыбался. – Лева, ты сам прекрасно видел, сколько в Москве убийств с последующим суицидом. Проверь, и окажется, что среди остальных тоже найдутся сходные черты. Что ты к этим трем прикопался? Я понимаю, что ты человек настырный. Но попробуй найди своей энергии реальное применение. Ты не хуже меня понимаешь, какой глупостью решил заняться.
– Все сказал? – Гуров видел, в каком состоянии находится Станислав, и эта тирада его не удивила. Он улыбнулся и попросил: – Дай-ка мне, Стас, сигарету. Так и не бросишь с вами, занудами, курить.
– Ты бы свои завел, что ли, – пробурчал Крячко. – А то стреляешь все время, словно бомж какой-то!
– Бедностью попрекать грешно, – постно произнес Гуров.
– Это ты-то у нас бедный? – Станислав хмыкнул.
Гуров поймал пачку, брошенную Станиславом, и закурил. Курил полковник редко. Он брал сигарету чаще всего тогда, когда не мог объяснить близким людям, почему поступает так, а не иначе. Станислав это знал, хотя полковник сам за собой не замечал такой закономерности.
Гуров понимал, почему психует Крячко. Он давно уже заметил подсознательное стремление своего друга научиться делать все, что мог делать Гуров. Полковник понимал, что это невозможно. Но отговаривать Станислава от этого стремления было бы верхом глупости.
– Если уж «плясать от печки», как ты говоришь, то начинать нужно не с мазурки, а с гопака, – Гуров ухмыльнулся и выбрался из-за стола. – Ты, Стас, начал философствовать, а нужно было просто посмотреть на факты. Ты первоклассный опер, но ведешь себя, как нянечка в детском саду – «Ай, батюшки, дети кроватки не так застилают!». Стас, честное слово, не скажу, что мне самому здесь все ясно. У каждой медали две стороны. Поэтому давай разберем все по косточкам и вместе попробуем найти истину.
Гуров вдруг матерно выругался. Станислав удивленно посмотрел на него и покачал головой. Он вдруг понял, насколько тяжело дается его другу решение дела, что он сам себе выдумал. Крячко стало стыдно за свое ерничание, и он опустил глаза.
– Не буду спорить, Стас, – проговорил полковник, расхаживая из угла в угол. Гуров почти всегда делал так, когда требовалось выстраивать логическую цепочку. – Мои предположения вполне могут оказаться пустышкой. Если бы я был уверен в своей правоте хотя бы процентов на семьдесят, то и убеждать тебя не стал бы. Просто сказал бы, что нужно делать, и все. Ты и так это знаешь.
– Да, это ты можешь, – тихо проговорил Крячко, но полковник на его слова не отреагировал.
Гуров затушил наполовину выкуренную сигарету в пепельнице. Он уже взял себя в руки и чувствовал неловкость перед Станиславом за некоторую несдержанность. Но Гуров шестым чувством сыщика определил для себя правоту догадок и не собирался отступать.
– Начнем с того, что мотивов для убийства Калачева не существует в природе. Или мы с тобой плохие сыщики, – продолжил разговор Гуров. – Артемов исполосовал его ножом и бросился под машину. Допустим, что он сумасшедший. Но придурки не уезжают от дома за несколько километров, чтобы кого-нибудь прирезать. Убийство было не спонтанно. Оно было подготовлено.
– И с чего ты это решил? – заинтересовался Станислав.
– Тут-то как раз все просто, – ответил Гуров. – Артемов жил в одном районе Москвы, лечился в другом, работал в третьем, а убивать приехал в Докучаев переулок. С Калачевым они никак не связаны и общих контактов не имеют. К тому же в Докучаевом переулке ни москвичу, ни провинциалу делать нечего. Ни магазинов, ни развлекательных заведений. Обычный район офисов.
– Ну, допустим, ты прав. И что нам это дает? – убедить Станислава было не легче, чем разубедить Гурова.
– А хрен его знает! – Гуров остановился и обернулся к другу. – Я тебе не апостол Павел и с душами умерших говорить не сподобился. Одно могу сказать, что Калачева Артемов убил не случайно. Если бы не объявился водитель «пятерки», то я бы подумал, что Артемова наняли, а затем устранили. За ненадобностью.
– Ладно, Гений Иванович. Я с тобой согласен, что вся эта история выглядит дурацки, – Крячко ухмыльнулся. – Но! Калачева не заказывали. Артемов личных мотивов не имел. Дальше что? Ты не в России живешь, что ли? Мало народу убивают за противную рожу?
– Ты бы на свою в зеркало посмотрел! – Гуров улыбнулся. – Честное слово, больше суток после такого зрелища не прожил бы! Слава богу, сейчас дело не в тебе. Именно эта огромная куча «но» меня и насторожила. Не могло это убийство быть случайным. Я бы про него и забыл. Вот только на следующий день произошло точно такое же.
– Говорил я, что Липченко голову нужно оторвать, – совершенно спокойно констатировал Крячко. – Лева, только не говори мне, что убийство Калачева было подготовленным!
Гуров вдруг снова разозлился. То, что ни Крячко, ни Орлов не желали видеть в его теории ни грамма разума, выводило полковника из себя. Связь между этими преступлениями была очевидна. И нежелание профессионалов сыска понять ее не укладывалось у Гурова в голове.
– Стас, я тебе могу вообще ничего не говорить! – Крячко удивленно посмотрел на Гурова. Взбешенным своего шефа он видел крайне редко. – Ты этим делом не занимаешься, так что пропади. И чтобы я тебя не видел!
– А генерал-лейтенант мне сказал, что ты на мои слова жаловаться не будешь, – будто в задумчивом удивлении проговорил Станислав. – Говорил, что ты и на это согласился.
Гуров застыл в центре кабинета, удивленно глядя на Крячко. Станислав со-гбенно сидел за своим столом, словно японская гейша, оскорбленная в лучших чувствах. Не рассмеяться Гуров не мог.
– Змей ты, Стас. И слава богу. Иначе зачем бы в главке был нужен?! – после паузы проговорил Гуров. – Вернемся к нашим баранам. Дураком будет тот, кто станет утверждать, что Сысоева пытались убить тоже случайно. То, как было организовано это покушение, говорит о предварительной разработке объекта. И разрабатывал его дилетант. Профессионалы так людей не убирают. Для этого у нас в стране взрывчатка и автоматы имеются.
– Подожди, Лева, – перебил Гурова Станислав. – Теории выстраивать ты умеешь. Но зачем факты под них подгонять? Мотивов для убийства нет ни в первом, ни во втором, ни в третьем случае. Это непонятно. Но ты когда-нибудь видел, чтобы киллерами нанимали слесарей и грузчиков? Кому это в голову может прийти? Я уж скорей с Веселовым соглашусь, что у этих ребят крыша от интенсивного лечения съехала!
Гуров слегка усмехнулся. Перемена в настроении Крячко была очевидна. Он еще огрызался, стараясь разрушить логические цепочки Гурова, но больше из упрямства. Факт идентичности трех преступлений Крячко больше не отрицал.
– Я не утверждаю, что убийства были заказными, – Гуров вернулся в свое кресло. – Я лишь констатирую факты. После лечения в клинике Запашного минимум три человека совершили убийства, покончив после этого с собой. О чем это говорит, я не знаю. Но хочу узнать. Потому что все происшедшее может повториться. Мне для тебя лекцию прочитать нужно о том, что нашей первоочередной задачей является предотвращение преступлений, а не задержание преступника?
– Вот только этого не надо! – Крячко в притворном ужасе выставил перед собой руки. – Делай что
