Спустя пару минут в централь вошёл Ллев Парселл с человеком по фамилии Матиассон. и Вишер должен был признать, что геолог прав. Мужчина был маленьким, едва ли полтора метра ростом, и с невероятно тёмной кожей. Чёрные волосы были гладкими и блестящими, а глаза широко расставлены. Завершал портрет широкий и плоский нос, производивший впечатление, что его расплющил удар кулака боксёра. Экипаж ЭУР2002 согласно мандату Объединённых наций состоял исключительно из представителей европейских народов, а Матиассон, напротив, напоминал жителя джунглей Гран Чако.
— Вы с самого начала этой экспедиции принадлежали к секции Парселла? — спросил Вишер.
— Так точно, — ответил Матиассон.
— Как случилось, что Парселл ничего об этом не знает?
— Этого я не знаю.
Вишер повернулся к Парселлу.
— Вы никогда раньше не видели этого человека?
— Так же, как и вы, — ответил геолог.
И он был прав. Вишер тоже не помнил, чтобы человек такой наружности когда-либо попадался ему на глаза. Хотя в экипаже ЭУР2002 было несколько сот мужчин и женщин, хотя было весьма вероятно, что научные отделы вели клановый образ жизни и таились друг от друга, но человека такой нетипичной внешности он давно бы заметил, подумал Вишер.
Дело становилось все загадочнее. На Матиассоне была форма специалиста-техника, но Вишер обратил внимание, что кнопки куртки были металлическими, в то время как у стандартной униформы все кнопки были исключительно пластмассовыми.
— Где вы взяли униформу? — спросил Вишер. Матиассон ничего не ответил.
— Отвечайте же, черт побери! — потребовал командир.
— Нет, — ответил Матиассон. Барлетта сухо усмехнулся.
— Великолепно, — сказал он вполголоса. — Этот человек набит и помещён под стекло.
На этот раз Вишер обратился к Парселлу.
— Вы уверены, что этот человек нормален?
— Если говорить честно, нет.
Вишер отстучал на пульте имя и фамилию Матиассона, и компьютер выдал желаемую информацию на экран. Вишер пробежал глазами данные, потом их прочитал Матиассон.
— Это так? — спросил он в заключение.
— Черт побери, вы принадлежите к медицинскому сектору, а не к сектору Парселла! — вскричал Вишер.
— Так точно, — невозмутимо ответил Матиассон. Вишер громко хохотнул, потом набрал на интеркоме номер Жаклин. На экране появилось изображение главного врача.
— Вы хотите помешать мне именно тогда, когда я завтракаю? — спросила она сердито.
Хорошее настроение Вишера улетучилось.
— Если этого потребует ситуация, я помешаю вам, даже если вы принимаете пищу, доктор Ромадье. — Он втолкнул Матиассона в поле зрения видеокамеры. — К вашей секции принадлежит мужчина по имени Матиассон? — спросил Вишер. — Это он?
— Нет, — ответила Жаклин.
— Вы уверены?
— Когда я говорю нет, то всегда уверена в этом, — двусмысленно ответила Жаклин.
— Хорошо. В таком случае направьте ко мне в централь настоящего Матиассона.
— Он у вас будет, — сказала Жаклин и отключилась.
Через пару минут в централь управления вошёл второй Матиассон. Вишер объяснил ему ситуацию и поручил объясниться со своим тёзкой.
— Кто ты? — первым спросил пришедший Матиассон.
Тот вообще не отреагировал на вопрос и посмотрел на Вишера.
— Свою форму я получил на складе, — сказал он.
Вишер озадаченно поднял взгляд, но тут же вспомнил, что уже спрашивал человека с расплющенным носом, где он взял свою униформу, но ответа не получил.
— Как долго все это продолжается? — пробормотал он удивлённо.
— Около пятнадцати минут, — сообщил Барлетта.
В то время как оба Матиассона пытались доказать друг другу свою подлинность, Вишер провёл всеобщий контроль присутствия. Опрос компьютера, который тщательно записывал все данные, поступающие из десяти шлюзов, показал, что в данное время вне корабля никого не было. Были по очереди вызваны все члены экипажа по интеркому, подтвердившие свою подлинность ответами на контрольные вопросы.
Через некоторое время компьютер выдал результат: экипаж был на борту, ответил каждый его член.
Этот результат не был неожиданным для Вишера.
— Дорогой друг, — сказал Матиассону Ллев Парселл, — вы, по всей вероятности, представитель разумною человечества, но недостаточно хитры, чтобы долго водить нас за нос. Скажите нам, как вы проникли на борт. Прилетели зайцем?
Мужчина, открыв рот, поражение уставился на командира, и из его глаз неожиданно хлынули слезы. Он пошатнулся и, всхлипывая, опустился в одно из кресел. Вишер, Парселл, Барлетта и настоящий Матиассон удивлённо уставились друг на друга. Потом Вишер подошёл к беспомощно плачущему мужчине и похлопал его по плечу.
— Послушайте, дела ваши не настолько плохи. Безразлично, как вы проникли на борт — мы же не оставим вас на этой планете.
Мужчина поднял от обивки кресла залитое слезами лицо и посмотрел на Вишера.
— Я обманул вас. — сказал он на безупречном английском языке. — Я не человек вашего народа. Я житель этой планеты.
Жаклин Ромадье была сама профессиональная деловитость — не было больше и следа постоянных придирок, которыми она все прошедшие дни докучала Вишеру.
— Командир, у нас проблема, — сказала она. Вишер кивнул ей ободряюще.
— Поведайте мне вашу проблему, — попросил он.
— Я исследовала чужака с головы до ног. В психическом отношении он кажется довольно нормальным. Реакции его нормальны, ответы тоже нормальны. Но меня беспокоят только те ответы, которых он не даёт.
— Например?
— Все, что важно для нас, он оставляет без ответа. Почему ему пришла в голову идея проникнуть к ним на борт? Где он выучил наш язык? Откуда у него наша униформа? Вот такие дела. Иногда у меня появляется чувство, что он советуется с кем-то, находящимся далеко отсюда, прежде чем ответить на мои вопросы.
— Нечто подобное мы наблюдали при первом его допросе, — сказал Вишер. — Что мы знаем ещё о нем?
— Его анатомия, — с готовностью ответила Жаклин Ромадье. — Скелет этого человека совершенно ненормален. У него, выражаясь попросту, не ребра, а сплошная костная скорлупа, как у рыб, привезённых экспедицией с гор. Перенос кислорода кровью основывается на другом принципе, чем у нас, так как красных кровяных телец у этого существа намного больше, чем у человека. Сердце расположено почти в центре грудной клетки. Группы крови, подобной земным, вообще не существует. Кроме того, ноги у него, как у обезьяны. Я убеждена, что пальцами ног он может действовать так же хорошо, как и пальцами рук.
Вишер задумчиво посмотрел на неё.
— Итак, не остаётся ничего другого… — начал он, однако Жаклин Ромадье тут же прервала его:
— Нам ничего другого не остаётся, — сказала она, — как принять во внимание его высказывания. Он не человек. Может ли он быть чем-то другим, кроме туземца этой планеты?
Вишер вызвал к себе чужака.
— Похоже на то, что мы должны поверить твоим словам, хотя мы до сих пор не нашли на Эоле никаких
