Один из мужчин в белом халате подошел и положил руку на плечо «шефа».
«Вы должны сделать паузу», — посоветовал он. — У арестованного перенапряжение. Его сердце не выдержит».
«Мы только начали, — вмешался инспектор. — Еще только несколько вопросов».
«Вы же сами видите, что он ничего не знает. Показания явно свидетельствуют о полной амнезии. Ну хорошо, я разрешаю Вам еще две попытки, но под Вашу ответственность».
Бешено вращающийся круг исчез с телеэкрана. Вновь появилась молодая женщина. Она шла по цветущему саду, неся на руках маленькую девочку.
«Флиппер, какие цели преследует Перри Родан?»
Женщина с девочкой сразу исчезла. Круг снова начал вращаться. Сверкали молнии. Цветные картинки появлялись и гасли.
«Он без сознания, — сказал врач. — Он ничего не знает».
«Но он должен знать! — заорал на него инспектор вне себя. — Он ведь не потерял рассудок».
«Может быть, он потерял память».
«Но мы должны знать, что произошло. Неужели нет никакой возможности вернуть ему память?»
«Если у Вас есть время, это, может быть, удастся сделать. Его нужно на несколько месяцев оставить в полном покое и вернуть ему свободу».
«Это невозможно! Он представляет опасность для всего мира. Вы только подумайте об этом Булле, который вчера сделал наш город невесомым. Нет, Флиппер ни на минуту не может быть оставлен без наблюдения».
Врач вздохнул. «Тогда задайте ему последний вопрос».
«Шеф» кивнул. Он явно осуждал несдержанное поведение инспектора.
Он приблизил губы совсем близко к уху Флиппера.
И спросил:
«Кто такой Крэст?»
Это было имя, которое Хаггард невольно выдал во время своего, длившегося всего несколько минут, заключения. Инспектор подхватил его, но не знал, что с ним делать.
«Вы слышите, Флиппер, кто такой Крэст?»
Флиппер весь напрягся под своими кандалами. Широко раскрыв глаза, он смотрел на своего мучителя. В глазах был страх, но и еще нечто вроде просыпающегося воспоминания. Руки сжались в кулаки. Губы что-то неслышно бормотали.
На телеэкране был хаос.
Цветное колесо вращалось все быстрее, пока не стало из пестрого однотонно серым. Потом оно взорвалось. От него во все стороны разлетались как бы осколки.
Экран стал черным.
Один из врачей склонился и посмотрел в застывшие глаза Флиппера. Тронул пульс, потом выпрямился.
Его голос был очень строгим.
«Он мертв, господа».
Лейтенант Клейн стоял перед невидимым барьером.
Его руки ощущали препятствие, но глаза не видели его. За ним находился «Стардаст», гордость и надежда западного мира и ужас для всего человечества.
Какая-то фигура шла Клейну навстречу. Это был майор Родан, которого он знал по многочисленным видеорепортажам. Менее, чем в двух метрах от него он остановился. В руке он держал бумагу и ручку.
«Чего Вы хотите? Кто Вы?» — было написано на бумаге.
Этого Клейн не предполагал. Конечно, энергетический заслон удерживал атомные бомбы, ну а почему бы и не звуковые волны? Он порылся в карманах, нашел бумагу и карандаш. Так, по крайней мере, можно было общаться.
«Лейтенант Клейн. Я прибыл по заданию Мерканта и Паундера, чтобы переговорить с Вами».
Перри Родан написал:
«Разденьтесь, тогда я подниму заслон на пять секунд. Разделись?»
«Да».
Клейн невольно оглянулся по сторонам, но никого не было видно. Вот удивились бы Ли и Коснов, которые залегли у реки в прибрежном кустарнике, но его это мало трогало. Главное, что он сумел пройти заслон, а этого еще никому до сих пор не удавалось сделать.
Он сбросил одежду.
Перри кивнул ему. Он поднял правую руку и сделал знак в сторону корабля. Тогда Клейн неожиданно услышал его голос.
«Быстро, поторопитесь. Идите ко мне».
Он почувствовал, как горячий воздух смешался с прохладным, словно энергетического купола больше не существовало. И вот он уже стоял рядом с Перри.
В тот же момент снова стало абсолютно безветренно. Невидимый купол снова накрыл корабль. Он отрезал его от внешнего мира.
«Итак, Вы явились от Паундера? — спросил Перри и подал ему руку. — Я уже думал о том, что старик направит своего человека. Как Вам удалось пробраться через вражескую территорию?»
«Это было не так уж трудно, — сказал Клейн. — Охрану сняли».
«В самом деле? — усомнился Родан. — Идите со мной, я дам Вам брюки».
Они медленно пошли в направлении «Стардаста». Клейн почувствовал странную симпатию к идущему рядом мужчине. Его задание гласило, что он должен в любом случае убить Родана, если тот не захочет выполнить приказ Мерканта. Ну что ж, в данный момент так и так об этом нечего было и думать. Одними кулаками он вряд ли с ним справится. А как он собирался уничтожить «Стардаст»? Конечно, он знал о встроенном взрывном механизме. Но тут был еще и экипаж. Нет, так просто этого сделать не удастся.
Но вот вопрос: хотел ли он этого вообще?
Они сели на плоский камень рядом с кораблем.
«Скажите честно, лейтенант Клейн, каково Ваше задание? Что Вы должны мне сказать? Вы действительно от Паундера?»
Агент покачал головой.
«Не совсем. Я из контрразведки Мерканта. Мое задание состоит в том, чтобы уговорить Вас уничтожить „Стардаст“ и вместе со мной вернуться на полигон Невада. Если Вы будете сопротивляться, я должен убить Вас и уничтожить космический корабль».
Перри что-то крикнул Маноли, который показался в люке. Врач подошел и принес легкие форменные брюки. Клейн одел их.
«Это доктор Маноли. Лейтенант Клейн из контрразведки. Оставайся с Крэстом, Эрик. Скажи ему, что у нас гость. — Он подождал, пока врач не исчез и только потом обратился к тому, что сказал Клейн. — Итак, таково Ваше задание? Почему Вы рассказываете мне все это?»
«Потому что доверяю Вам, Родан. И потому, что в прошедшие дни я пережил нечто, что меня очень волнует».
«А именно?»
«Потом, Родан. Я расскажу Вам. Но сначала ответьте мне на один вопрос».
«Так проходит наш разговор. Вы отвечаете, я отвечаю — картина складывается сама по себе. Генерал Паундер разочаровался во мне?»
«Безусловно, потому что он не понимает Ваших причин. Он все еще пытается сделать это, тогда как Меркант твердо стоит на своем. Он считает Вас предателем».
«А Паундер нет? А Вы? Что думаете Вы?»
«В глазах Мерканта Вы предатель, а может быть, даже в глазах большинства людей на Западе. По их мнению, Вы должны выдать изобретения, обнаруженные Вами на Луне, потому что без финансовой поддержки правительства США Вы никогда не смогли бы попасть на Луну. Но могут быть причины, отменяющие все законы. Во всяком случае, это должны быть добрые причины».
«У меня они есть, — решительно подтвердил Перри. — Моя совесть и мои логические умозаключения
