тонким художественным нюхом сразу определяя в нем полицейского. Это его не смущало – он давно привык ко всеобщей нелюбви. Это было нормально – лишь бы никто не вздумал предъявлять вещественных доказательств своих чувств. В подвыпивших компаниях такое случалось.
Бестолково потолкавшись среди гостей, Гуров наконец понял, что ему следует найти себе занятие, которое займет его целиком, не давая времени ощущать себя чужим на этом празднике. Гурову было необходимо разыскать Надежду.
Он принялся за дело, в кратчайшие сроки обшарив все закоулки подвальчика. Довольно скоро он узнал, где можно разжиться выпивкой, где можно уединиться, где можно потолковать по душам с продюсером, послушать последние столичные сплетни и даже получить по морде прямо под торжествующие звуки варварски аранжированной Девятой симфонии Бетховена.
На его глазах именно это произошло с каким-то краснощеким бородатым толстяком в широких брюках и пиджаке нараспашку. Из бородача перла наружу такая энергия, что он ни единой секунды не мог провести спокойно, хлестал одну рюмку за другой и приставал ко всем знакомым без разбора. Гурову показалось, что толстяк непременно должен работать критиком, потому что тот критиковал всех подряд, хватая мужчин за рукава, а женщин за колени. Самым ласковым словом в его лексиконе было «говно». За это слово он и получил по физиономии от гибкого спортивного парня с красивым злым лицом, похожего на кинематографического злодея.
Удар подкосил толстяка, и он рухнул к ногам гостей, выронив стакан с бренди и сметая пиджаком всю грязь и пепел с пола. При этом он ни на секунду не прекращал посылать в адрес врагов страшные проклятия, одновременно прося у кого-то сигарету. Гуров никогда еще не видел человека, который столь комфортно чувствовал бы себя в лежачем положении.
Злой парень, напротив, казался крайне раздосадованным и угрюмо молчал, поглаживая ушибленный кулак. Какие-то девушки висли на нем, уговаривая пощадить энергичного толстяка и успокоиться.
– Алекс, успокойся! – взывали они к нему певучими голосами.
Алекс совсем не казался взволнованным, но девушки не отпускали его, явно пользуясь моментом, чтобы лишний раз прикоснуться к мускулистому красавцу. Алекс заметно помрачнел и уже жалел о своей несдержанности.
Гуров поймал на себе его угрюмый взгляд, и ему стало жаль парня. Он протолкался поближе и уверенно сказал:
– Минуточку! Что здесь происходит?
Девушки немедленно расступились, с недоверчивым любопытством оглядывая высокую фигуру Гурова, которая совершенно не соответствовала здешним стандартам. Гуров с некоторым сожалением констатировал, что его вмешательство вызвало у девушек уныние. Все как одна они незаметно ретировались, даже не став выяснять, какой у Гурова статус.
Немного утешила его благодарность, которая появилась во взгляде угрюмого парня. Алекс вздохнул с видимым облегчением и неожиданно предложил Гурову выпить. Тот согласился.
Алекс увел его в другой конец зала, где располагался мини-бар, и заказал две порции коньяка. Слегка коснувшись гуровского бокала своим, он счел нужным объясниться:
– Макарий сам напросился. Не выношу, когда при мне полощут женщин, пускай даже бездарных... Сейчас это становится хорошим тоном, но я в этом отношении консерватор.
– Я тоже, – сказал Гуров, и они выпили.
– А вы, наверное, милиционер? – вдруг спросил Алекс, поднимая на Гурова черные неулыбчивые глаза.
Гуров кивнул и, в свою очередь, поинтересовался:
– Что, здорово заметно?
– В этом гадюшнике просто бросается в глаза, – подтвердил Алекс. – Может быть, на солидном приеме было бы иначе... Наверное, стаж у вас не маленький, да?.. Постойте, а вы случайно сюда не с Надюшей Климовой пришли?
Гуров подумал, что до сих пор не удосужился узнать фамилию своей помощницы. Впрочем, вряд ли здесь мог присутствовать еще один милиционер, который пришел с Надюшей, поэтому Гуров уверенно сказал:
– Угадали. А вы случайно не тот телевизионщик, который когда-то делал передачу о колдуне?
Алекс улыбнулся и протянул Гурову руку:
– Все сходится! Давайте знакомиться! Алексей Волков, для всех знакомых просто Алекс. Только сейчас я, увы, не телевизионщик. Надоело! Нахожусь на некотором жизненном распутье... Хотя вас это, наверное, не очень интересует?
Гуров назвал себя и сказал:
– Полагаю, такой решительный человек, как вы, вряд ли останется без дела. А меня действительно интересуют дела минувших дней. Не знаю, согласитесь ли вы ответить на мои вопросы, но мне позарез нужна информация о Генрихе Блоке. Любая. Я хочу знать, что это был за человек.
Алекс понимающе покачал головой, заглянул в пустой стакан и сказал:
– Надюша рассказывала, что Блока прикончили... Ограбление?
– Вряд ли, – ответил Гуров. – Хотя все может быть...
Алекс опять кивнул и продолжил:
– Я делал с Блоком передачу в году примерно эдак восемьдесят восьмом... Чертовски давно! По-моему, у меня даже пленок тех не сохранилось. Кстати, вы не обращали внимания, как мало осталось в нашей памяти от того периода? А казалось, что этот подъем, это ощущение новизны будет длиться вечно... Ну, в общем, колдун Генрих Блок – это тоже звучало необыкновенно ново. Даже вызывающе. Он тогда только начинал. Я встречался с ним два дня. Присутствовал при сеансах... Ну что сказать? Обычная заумная бредятина вперемешку с гипнозом и Нострадамусом. Правда, Блок всегда был очень артистичен. Люди ему верили. Бабы, те просто млели.
– Говорят, среди его клиентуры были очень влиятельные люди? – спросил Гуров.
Алекс развел руками.
– В ту пору влиятельные люди еще осторожничали, – сказал он. – В верхах был определенный кодекс, которого придерживались неукоснительно. Да, впрочем, вы это знаете лучше меня. Блок пользовал в основном людей искусства и очумевших от безделья домохозяек. Ну и, кстати, он тоже был осторожен. По- моему, он был законопослушным человеком.
– Вы уверены?
– Да, у меня сложилось именно такое впечатление, – сказал Алекс. – То есть Блок был, конечно, шарлатан, но не такой, что пробы ставить некуда. Он был, как бы сказать, шарлатан в рамках. Ну и кое-что он действительно мог. Например, психотерапия. Гипнотизер он был от бога – могу засвидетельствовать. Он подчинял вашу волю, внушал что угодно и через это ставил на ноги. Сам был свидетелем такого излечения. Наверное, все-таки плохо, что этого человека убили. Для дамочек бальзаковского возраста он был просто клад.
– Кстати, о дамочках, – сказал Гуров. – У Блока была секретарша...
– Была, – сказал Алекс. – Не знаю, ту ли вы имеете в виду, но та, которую видел я, производила впечатление. Я, признаться, очень разборчив, но женщина на самом деле была совершенно исключительной. У нее, помимо красоты, имелся некий магнетизм, понимаете? Они, собственно, очень подходили друг другу – Блок и эта ведьма. Мистическая парочка! Передача тогда получилась, говорю это без ложной скромности, – в заключение небрежно заметил он.
Гуров был слегка разочарован – все это он уже знал. Да и каких новых сведений можно было ожидать от человека, который встречался с Блоком более десяти лет назад? Гуров подумал, что пришла пора поблагодарить человека и откланяться, но тут Алекс неожиданно сказал:
– Вообще-то я и потом хотел снять передачу с этим человеком. Во временной перспективе, так сказать. Но Блок ударился в несколько иную область. Он стал строить из себя пророка, мудреца – предсказывал будущее, толковал сны и манипулировал с жизненной энергией... На удочку Блока начали уже попадаться такие крупные шишки, что на простых смертных вроде меня он стал смотреть как на низшую касту. То есть, если бы я захотел отдать ему деньги за сеанс гипноза – это пожалуйста. Но на контакт не шел – в рекламе он уже не нуждался. Даже напротив – старался как-то больше держаться в тени. Поэтому я выбросил из
