– Да, она только что вошла, – ответил Гуров, невольно подумав, можно ли тут употребить такое безобидное слово. – Никаких контактов по дороге?
– Никаких абсолютно, – сказал Крячко. – Она вообще, можно сказать, всю дорогу была погружена в себя. Переживает, наверное. Ну и что ты решил? Каков будет дальнейший план?
– Придется идти внутрь, – пожал плечами Гуров. – Хотя, честно говоря, никакого желания. Гнилое местечко.
– Зато наверняка хлебное, – заметил Крячко. – А что внутри?
– Будем смотреть, – сказал Гуров. – Важно не пропустить момент, когда появится ее бойфренд. А дальше будет видно. Я пока и сам не представляю, чего следует ожидать. Так что будет сплошная импровизация. Главное, не сыграть фальшиво. Расположишься поближе к выходу, понял? А я по возможности поищу – есть ли здесь запасной выход. Нужно предусмотреть любую возможность. У тебя деньги есть?
Крячко озабоченно обшарил карманы пиджака и сделал жалобное лицо.
– Не забывай, сегодня я уже солидно потратился. – сказал он. – По справедливости теперь твоя очередь.
– Это за какие-то лежалые бутерброды я должен развлекать тебя стриптизом? – делано ужаснулся Гуров. – Это называется на чужом горбу в рай въехать. Не жмись. В кои веки тебе представилась возможность по-настоящему, по-мужски развлечься…
– Как бы действительно не пришлось нам тут развлекаться по-мужски, – проворчал Крячко, косясь на возбужденных молодых людей у входа. – Ты оружие-то захватил?
Гуров неохотно кивнул, тут же добавив:
– Не дай бог брать его здесь в руки! Даже не пытайся… И на всякий случай – машина за углом.
– Я видел, – коротко сказал Стас.
Глава 10
Гуров прошел в клуб первым. За вход пришлось заплатить десять долларов. Лев отдал деньги безропотно, хотя, на его взгляд, за посещение этого гадюшника следовало бы брать деньги с хозяев. Мордастые охранники не стали чинить ему препятствий, но по их испытующим взглядам Гуров понял, что они уже взяли его на заметку – все-таки он явно выглядел здесь белой вороной.
Стремясь побыстрее затеряться в толпе, Гуров прошел в глубину обширного зала, заставленного столиками из грубо обработанного дерева – видимо, здесь пытались работать под какую-то пиратскую таверну. К его разочарованию, свободных мест практически не было – или же они подразумевали такое соседство, что желание их занять пропадало сразу и надолго.
Гурову ничего не оставалось, как пробраться к стойке бара, где было так же тесно, но, по крайней мере, имелась некоторая возможность маневра. Он благоразумно устранился от соседства с группой краснолицых неулыбчивых фанатов и пристроился рядом с парочкой молчаливых прилизанных молодых людей в дорогих светлых костюмах, которые, пристально рассматривая заполненный зал, потягивали пиво из высоких стеклянных бокалов.
Гуров тоже заказал себе пива. Прилизанные молодые люди переглянулись и через полминуты, не сговариваясь, отчалили. Гуров ничуть не расстроился – так было даже спокойнее. И, словно приняв эстафету, он тоже принялся изучать зал.
Пока большинство посетителей предавалось, в общем-то, самому обычному пьянству. Главное развлечение, похоже, еще не начиналось. Однако неширокий помост с выразительно торчащим стальным шестом посредине сразу бросался в глаза из любой точки зала. В глубине помоста Гуров разглядел погруженную в полумрак дверь – она вела в соседнее помещение, откуда, видимо, должны были появляться стриптизерши. В другом темном углу терзал электроинструменты небольшой, но шумный ансамбль. Видимость в зале была неважная – из-за густого табачного дыма, плавающего над столиками.
Неожиданно музыка смолкла, и Гурову показалось, что наступила оглушительная тишина, хотя равномерный рокот голосов продолжал перекатываться из одного конца зала в другой. Но затем стали стихать и разговоры, потому что после предупреждающего треска из динамиков донесся бодрый мужской голос:
– Внимание, господа! Спасибо, что вы сегодня выбрали время заглянуть к нам! Вы не ошиблись – у нас весело и круто. Да вы и сами крутые ребята – понимаете, что к чему, верно? Время уже позднее, и хорошие детки уже отправились в кроватку, но для вас у нас приготовлен, как обычно, сюрприз. Наверное, вы все уже хорошо разогрелись и сгораете от нетерпения?
Гуров с любопытством покосился туда, откуда исходил бодрый голос. Рядом со скучающими музыкантами, поигрывая микрофоном и сально улыбаясь залу, держал речь какой-то круглолицый развязный тип в малиновом пиджаке. Его приветствовали нестройными аплодисментами.
– Ваше ожидание немедленно будет вознаграждено! – пообещал он. – Мы начинаем представление. Сейчас к вам выйдет несравненная божественная Камилла! Такого вы нигде больше не увидите! Это бомба! Поэтому слабонервных прошу покинуть помещение!
В зале раздались одобрительные крики, свист и хохот. Бодрячок улыбнулся и продолжил:
– Наши девочки любят вас и знают, что вы их тоже любите. Но если кому-то захочется доказать свои чувства чем-то более материальным – это не возбраняется. И еще хочу предупредить – мы все уважаем родной деревянный, но все-таки, согласитесь, «зелень» возбуждает сильнее. Поэтому открою вам маленький секрет – если хотите настоящей отдачи, попробуйте засунуть нашим девочкам в трусики… – он сделал непристойную паузу и, наслаждаясь произведенным эффектом, закончил: – Попробуйте засунуть хотя бы десять баксов! Вы не пожалеете, я вас уверяю!
Зал опять взорвался аплодисментами и удовлетворенным хрюканьем. Однако от слуха Гурова не ускользнули и отдельные негодующие крики – видимо, не все здесь верили обещаниям о крутом шоу. Но общее настроение скорее можно было назвать приподнятым. Собравшееся в заведении общество уже находилось в том градусе, когда деньги тратятся без усилий и сожалений – тут распорядители все рассчитали правильно.
Снова загремела музыка, изображая какой-то страстный томительный мотив, на помост упали разноцветные лучи софитов, и Гуров с нетерпением уставился на дверь, из которой, как он ожидал, должна была появиться Камилла.
Не было никакого сомнения, что Камилла – не настоящее имя. Оно могло принадлежать кому угодно. И это было, пожалуй, разумно – так, наверное, легче обнажать тело под жадными взглядами незнакомых людей – чужое имя создает иллюзию защиты, некую виртуальную оболочку. Ведь раздевается не Елена, не Настя, не конкретная девушка с московской окраины, а некая знойная Камилла, которой сам черт не брат, – по сути дела, призрак, галлюцинация, воплощенная фантазия распаленных бездельников, которая исчезнет, лишь только наступит утро.
Гуров почему-то думал, что первым номером здесь должна быть именно Елена – было у него такое предчувствие. Но этого не произошло – под стук электронного барабана на освещенный помост зазывной походкой вышла другая девушка.
Она была покрупнее Елены – крашеная смазливая блондинка с равнодушными темными глазами. У нее были широкие бедра, большая грудь и не слишком плоский живот. Гуров рискнул бы предположить, что она не слишком-то ограничивает себя в сладком. Он предполагал, что дамы, профессионально занимающиеся стриптизом, должны более тщательно следить за своей формой.
Но, кажется, самозваная Камилла придерживалась иного мнения. Она прекрасно знала, чего от нее хотят. Чеканным шагом она несколько раз прошлась взад-вперед, позволяя рассмотреть себя во всех подробностях, а потом резким заученным движением сорвала с себя коротенькую, усыпанную блестками курточку. Те, кто сидел у самого помоста, радостно загудели, подбадривая блондинку на дальнейшие подвиги.
Она же не торопилась. Теперь на ней остался только узенький купальник из двух частей, и, чтобы избавиться от него, понадобилось бы не более пары секунд. Однако сценарий действа не предполагал такой скорой развязки. Публика должна была созреть – возможно, до той стадии, когда рука сама потянется в карман за поощрением.
Стриптизерша начала тянуть традиционную волынку – приседать, изгибаться, описывать круги вокруг полированного шеста, не забывая посылать в зал зажигательные улыбки и страстные взоры. По ее крутым
