постараюсь выяснить этот вопрос в течение суток, Лев Иванович. Меня даже гложет чисто человеческое любопытство. А что касается Расписного…
Муренов умолк, покусывая верхнюю губу. Зазвонил его мобильник, лежащий рядом на журнальном столике, но ингуш даже бровью не повел в его направлении. Он не собирался отвечать на вызов. Возможно, таким образом он отдавал дань уважения гостям, а возможно, не хотел вести никаких переговоров в их присутствии. С того места, где сидел Гуров, высветившийся на дисплее номер увидеть не представлялось возможным. Телефон пропиликал раза четыре и умолк. Арсен все еще хранил молчание. Гуров не выдержал:
– Что с Расписным? – в лоб спросил он.
Муренов неопределенно хмыкнул.
– Этот тип и подавно не вписывается во всю рассказанную вами историю. Как он мог оказаться в центре крутых разборок?..
– Я задаю себе тот же вопрос, Арсен. Может, у него вышел конфликт с кем-то?
– Конфликт? – Муренов презрительно скривил губы. – О чем вы говорите, Лев Иванович. После ареста Кулака Расписного не видно и не слышно было. Он забился в щель и боялся высунуть оттуда кончик своего длинного носа. Как же тут мог назреть какой-то конфликт?
– Чем он занимался? – полковник гнул свою линию.
– Насколько мне известно, – ингуш вынул босые ноги из сланцев и разместил их на ворсистом ковре, – когда упекли Кулака, Витя-Расписной снюхался с Мослом. Скрылся в его тени…
– Кто такой Мосол?
Муренов небрежно отмахнулся.
– Жулик. Мелкий жулик. Карточный катала. Он якшался и с Расписным, и с Кулаком, и со всей их бригадой, но его удел – азартные игры. На этом он делал деньги. Хотя деньги – это слишком громко сказано. Так, крохи. Как это говорится?.. Курочка по зернышку… Вот Расписной, чтоб совсем на бобах не остаться, и притерся к нему.
– Тоже катал?
– Нет. Скорее осуществлял функции прикрытия. Мосол делился с ним за это. Но, я полагаю, больше по старой дружбе, нежели потому, что Витя в чем-то оказывал ему помощь.
– А что, если Мосол обул кого-то в карты, и отсюда наезд? – подал голос Крячко.
Муренов перевел на него взгляд. Стас уже докурил сигарету и теперь от нечего делать просто вертел пепельницу у себя на колене.
– Такой вариант маловероятен, – покачал головой Арсен. – Мосол всегда, прежде чем сесть за карточный стол, прощупывает тех, с кем предстоит играть. Кто они такие, что собой представляют… И потом, мне было бы известно, если бы нагрели кого-то из солидных людей. К тому же при таком раскладе логичнее было бы бросать предъявы самому Мослу. Но уж никак не Вите-Расписному.
И Гуров, и Крячко вынуждены были согласиться с разумностью приводимых Муреновым доводов. Тем более что каждое слово Арсена казалось взвешенным, заранее продуманным и уверенным.
– А как насчет старых конфликтов самого Кулака?
– Конфликты шестилетней давности? – Арсен усмехнулся. – Таких у нас не бывает, господа оперативники. Тут подобные вопросы решаются быстро и четко. Кулака не стали бы поджидать на дороге после того, как он должен был вернуться из заключения. Проще было бы пришить его в зоне. И никаких улик.
– Ладно, Арсен, – сказал Гуров после непродолжительной паузы и пружинисто выбросил свое тело из мягкого кожаного кресла. – На этом пока закончим наши дебаты. У тебя есть мой телефон, и как только тебе станет что-нибудь известно о сегодняшней загородной разборке…
– Я сразу позвоню, – закончил за полковника Муренов. – Можете не сомневаться, Лев Иванович. Я никогда не подводил вас прежде, не подведу и теперь.
– Не сомневаюсь, – Гуров обезоруживающе улыбнулся. – А где нам найти этого Мосла?
Муренов ждал этого вопроса и, услышав его, удовлетворенно кивнул. Гуров не был бы самим собой, если бы ушел, не выяснив для себя все, что могло иметь отношение к расследуемому им делу.
– В последнее время Мосол облюбовал себе ночной клуб «Оптический прицел». Даже договорился с местной службой безопасности. И теперь катает там совершенно свободно. До пяти утра, то есть до самого закрытия клуба он торчит там. Будьте в этом уверены, Лев Иванович. А в пять, естественно, поедет к себе домой. Отсыпаться. Адреса я его не знаю, но могу это выяснить прямо сейчас.
Рука Арсена потянулась к лежащему на столике мобильному телефону, но Гуров остановил его:
– Не стоит, Арсен. Пока не стоит.
На этом сотрудники Главного управления покинули шикарную четырехкомнатную квартиру Муренова. Крячко недовольно засопел.
– Ты же не хочешь сказать, что мы прямо сейчас рванем в «Оптический прицел»? – глухо и почти безнадежно произнес он.
– Я не просто хочу это сказать, Стас. Я хочу это сделать.
– Ты хочешь моей скоропостижной смерти?
– Обычно в ночных клубах в избытке торгуют орешками. В баре. Разве не об этом ты мечтал?
Они спустились по лестнице вниз и вышли на улицу. Холодный ветер пронизывал до костей, но Гуров, не обращая на него внимания, решительно зашагал в направлении припаркованного у обочины «Пежо». Крячко двигался следом, стараясь не отставать от соратника, но всем своим видом отчаянно демонстрировал протест и неудовольствие.
