признаться, потому что вас могут убить?
– Слушайте, я могу доказать, что он врет.
Скофилд побледнел.
– Каким образом?
– Вы считаете, что я такой придурок, что буду встречаться с копом и не подстрахуюсь? Мы с Бобби толковали в мужском сортире, где у меня имелось специальное оборудование. Я записал весь разговор.
Скофилд повернулся к Васкесу. Полицейский выглядел больным и подавленным. Франк вскочил на ноги, в руке он держал кассету. Он с нетерпением ждал этого момента.
– У меня имеется запись разговора, ваша честь. Мне кажется, нам стоит ее послушать и таким образом решить спор между свидетелями.
– Возражаю, ваша честь, – сказал Скофилд. Его голос дрожал.
– На каком основании? – сердито спросил судья.
– Гм, ну… Если такая запись имеется, она была сделана тайно, в нарушение закона штата Орегон.
Броди с ненавистью смотрел на окружного прокурора.
– Мистер Скофилд, это ваш вопрос открыл дверь для этого вещественного доказательства. И вот что я еще вам скажу. Если кто-то в этом зале врет, я хочу об этом знать. Мне плевать, пусть эту запись сделали иракские террористы. Мы прослушаем ее прямо сейчас. Ставьте пленку, мистер Джаффе.
Франк поставил кассету в мощный магнитофон, который он привез с собой из Портленда. Когда он нажал кнопку «плэй», все в зале услышали, как захлопнулась дверь и последовал шум борьбы. Затем раздался голос Бобби Васкеса:
– Давненько не виделись, Арт.
Пленка продолжала крутиться. Когда Прочаска не принял предложение Васкеса помочь ему с федеральными обвинениями, глаза судьи сузились. Он бросил испепеляющий взгляд на Васкеса. Затем Прочаска заявил, что он знать не знает Винсента Кардони и отказался говорить о Мартине Бриче. Пленка докрутилась только до половины, но судья уже был в ярости. Скофилд имел такой вид, будто перед ним разорвалась бомба. Бобби смотрел на ноги. Винсент Кардони торжествующе улыбался.
– Я требую немедленно вернуть полицейского Роберта Васкеса на свидетельское место, – приказал Броди Скофилду.
– Мне думается, что полицейскому Васкесу сначала нужно посоветоваться с адвокатом, прежде чем давать ответы на вопросы по поводу пленки, которую мы только что прослушали, – сказал Скофилд, бросая быстрый гневный взгляд на детектива.
– Совершенно верно, совершенно верно, мистер Скофилд. Благодарю вас за то, что поправили меня. Полицейскому Васкесу стоит обзавестись чертовски хорошим адвокатом, потому что его преступное поведение заставляет меня изъять все до единого вещественные доказательства, найденные в доме в округе Милтон, а также те, которые были обнаружены в доме доктора Кардони в Портленде. Я делаю это с глубоким сожалением, но у меня нет выбора, мистер Скофилд, потому что ваш главный свидетель – лжец.
Судья Броди взглянул на Васкеса:
– Убито девять человек, детектив. Самым страшным образом. Я не могу делать заявлений относительно виновности или невиновности доктора Кардони. Я не знаком с уликами в этом деле. Я знаю одно: человек, который, возможно, злодейски убил всех этих людей, избежит заслуженного наказания из-за вас. Надеюсь, вы сможете дальше жить с этим грузом.
Франк встал, чтобы высказаться.
– Ваша честь, не хотите ли вы изменить ваше решение насчет залога для доктора Кардони? Чтобы можно было отказаться выпустить заключенного под залог в случае убийства с отягчающими обстоятельствами, дело должно быть выслушано в суде, где штат должен представить убедительные доказательства. Теперь же, когда суд изъял все доказательства, представленные штатом, мало шансов на то, что дело попадет в суд. Я не представляю себе, каким образом мистер Скофилд может оспаривать принятое вами решение. Я прошу суд освободить доктора Кардони под его собственную гарантию. Я также ставлю в известность мистера Скофилда, что я выдвигаю ходатайство против его обвинения, потому что оно было вынесено на основании нелегально добытых вещественных доказательств и лжесвидетельстве полицейского.
Франк передал оригинал своего ходатайства, которое он подготовил заранее, судье Броди и отдал копию окружному прокурору. Как только Броди закончил просматривать новое ходатайство, его голова поникла. Когда он поднял ее, его глаза сверкали гневом.
– Вы связали меня по рукам и ногам своим непрофессиональным поведением, мистер Скофилд. Не могу себе представить, как Васкесу удалось обвести вас вокруг пальца. Ваша подготовка к этому ходатайству об изъятии преступно халатна. Вы выиграли отказ в залоге, пообещав представить самые разнообразные вещественные доказательства против доктора Кардони. И теперь вы не можете предъявить ни одного. Я удовлетворяю ваше ходатайство отпустить доктора Кардони под его собственную гарантию, мистер Джаффе. Мистер Скофилд, вы можете в течение тридцати дней опротестовать любое из моих решений, в противном случае оно станет окончательным. Суд удаляется на перерыв.
Судья Броди поспешно вышел из зала суда.
– Спасибо, Франк, – сказал Кардони отцу Аманды. Затем взглянул на нее: – И вам спасибо, Аманда. Я знаю, вы думаете, что я виновен, но Франк рассказал, как много вы работали для меня, и я вам признателен.
Аманда удивилась, что Кардони мог говорить так искренне, но мнения своего не изменила. То, что только что произошло, напугало ее. Франк в зале суда был настоящим волшебником, но его последний трюк мог иметь самые ужасные последствия.
Репортеры окружили Франка в коридоре около зала суда. Аманда в этом ажиотаже даже забыла о своих сомнениях. Некоторые из репортеров обращались с вопросами к ней, и она вдруг почувствовала, что стала знаменитостью, хоть и ненадолго. После того как все утихомирились, отец с дочерью направились в кафе «У Стокели», чтобы поужинать. Франк был непривычно молчаливым, что казалось странным после такой грандиозной победы.
– Что теперь будет с Кардони? – спросила Аманда.
– Его выпустят из тюрьмы. Герб отвезет его домой, и он попытается снова начать жить.
– Значит, все кончено?
– По-видимому. Показания Арта Прочаски были юридическим эквивалентом ядерной бомбы. Теперь у обвинения нет никаких вещественных доказательств.
– Ты давно знал про Прочаску?
– Он позвонил в пятницу вечером.
– И ты с самого начала знал, что мы выиграем?
– Никогда нельзя ни в чем быть абсолютно уверенным, но в данном случае я был очень близок к тому. – Он заметил выражение лица дочери и добавил: – Надеюсь, ты не огорчилась, что я не рассказал тебе про Арта.
– Нет, не в этом дело, – ответила Аманда, но на самом деле она была огорчена. Они прошли полквартала молча. Затем мысли Аманды вернулись к Кардони.
– Я понимаю, я должна радоваться, что мы победили, вот только я… Понимаешь, я думаю, он убил этих людей, папа.
– Я и сам чувствую себя довольно неуютно, – признался Франк.
– Если он виновен, они могут его снова судить, верно?
– Нет, я слишком хорошо поработал. Винсент свободен абсолютно.
– Что, если он примется за старое?
Франк одной рукой обнял Аманду за плечи. Его близость была приятной, но не могла заставить ее забыть видеопленку и фотографию девяти трупов.
– Примерно через три года после начала своей карьеры я работал совместно с Филом Ломаксом над одним кошмарным делом. Во время ограбления дома были убиты двое маленьких детей и их няня. Убийство было жестоким. Подсудимый оказался очень плохим актером. Он совершенно не раскаивался, был груб, за ним тянулся длинный хвост предыдущих преступлений. Окружной прокурор была уверена, что нашла убийцу,
