меня. – Дюпре показал швы на кистях рук и на предплечьях. – Естественно, я пытался защищаться – отсюда и раны. Жив я сейчас только потому, что мне удалось схватить его за горло. Он выронил заточку, я перехватил ее и ударил его в глаз.
– Почему же вы после этого не остановились?
Дюпре возмущенно взглянул на Аманду:
– Он же пытался меня убить. Я был заперт с ним один на один. Хейес – крупный мужчина, и я не знал, есть ли у него еще какое-нибудь оружие. Я был вынужден его прикончить.
– Должна быть с вами откровенна, Джон. Ваш рассказ звучит несколько... неубедительно. С какой стати Уэнделлу Хейесу вас убивать?
Дюпре опустил голову.
– Знал ли он вас до того, как судья Грант назначил его вашим адвокатом?
– Вообще-то нет. Он знал моих родителей, хотя они никогда не были друзьями. До того как меня выгнали из клуба, я несколько раз встречался с Хейесом в 'Уэстмонте'. И все. Можно сказать, что я был с ним практически не знаком.
Аманда кивнула:
– Вот видите. Вряд ли кого-нибудь смогут убедить ваши слова.
– Вы думаете, что я лгу? – резко спросил Дюпре.
– Я этого не сказала. Более того, у меня даже есть свидетель, который может подтвердить ваш рассказ.
И Аманда рассказала ему о том, какую экспертную оценку дал Пол Бейлор увиденному на фотографиях из тюремной больницы.
– К сожалению, свидетельства Пола недостаточно для вашего оправдания, – завершила объяснения Аманда. – Но может быть, у вас есть еще какие-нибудь доказательства того, что Хейес напал на вас?
– Нет, других доказательств у меня нет.
– Тогда вы должны понимать, в чем состоит наша проблема. Вашего слова недостаточно, чтобы убедить присяжных в том, что известный адвокат попытался убить своего клиента, которого он к тому же почти не знал. В чем мог состоять мотив Хейеса? И как можно возразить на вполне резонный аргумент, что Хейес не мог пронести заточку через металлоискатель? Вы-то через металлоискатель не проходили, а орудие убийства относится к тому типу, который часто изготовляют сами заключенные.
– Я могу пройти испытание на детекторе лжи.
– Результаты подобных проверок суд не принимает во внимание.
Дюпре откинулся назад и изо всей силы ударил скованными руками по столу. Охранник за окошком уже поднес рацию ко рту, чтобы вызвать помощников, однако Аманда взмахом руки дала ему знак успокоиться.
– Давайте на минуту оставим в покое Хейеса и поговорим о сенаторе Тревисе, – предложила Аманда.
– Я его не убивал.
– А по поводу чего вы спорили с ним в день накануне убийства?
– У него было свидание с одной из работавших у меня девушек, и вскоре после этого нашли ее труп.
– Лори Эндрюс?
Дюпре кивнул:
– Во время предпоследней встречи он зверски избил ее.
– Тревис признал, что имеет какое-то отношение к убийству Лори Эндрюс?
– Нет. Он сказал, что не прикасался к ней. Только я ему не верю.
– Признаюсь, меня удивляет, почему вы так заинтересовались судьбой Эндрюс. Ведь ее исчезновение в определенном смысле даже помогло вам, не так ли? Благодаря ему было прекращено ваше дело.
– Конечно, я был рад тому, что Лори не появилась на суде. И все-таки я не желал ее смерти.
– На месте убийства Тревиса полиция обнаружила сережку, которая, как предполагается, идентична той, что была на вас во время ссоры с сенатором в 'Уэстмонте'.
– Неужели?
– А вы не знали?
– Нет. И как она выглядела?
– Золотая, в виде крестика.
– Да, у меня есть такая сережка, да только не понимаю, как она могла оказаться в доме у Тревиса. Я там никогда не бывал.
– Вы беседовали с Тревисом после вашей встречи в загородном клубе? – спросила Аманда.
– Нет.
Аманда сделала запись в блокноте.
– А в тот вечер, когда убили Тревиса, с вами кто-нибудь был?
