Связующие узы

– Добро пожаловать в 'Заведение'.

– 'Заведение'? Я не...

Грегарос рассмеялся:

– Все в порядке, Тим. Разве Харви не сказал, что у тебя найдутся друзья, которые помогут разобраться с проблемой Элли Беннет? Ну вот, я один из них.

Керриган закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья. От чувства облегчения он даже ощутил легкое головокружение. Грегарос открыл портфель и извлек оттуда два листка бумаги, дощечку с зажимом и пластиковый пакет с пистолетом. Взгляд Керригана упал на пистолет. Он показался ему знакомым. И тут Тим понял, что этот пистолет выступал в качестве вещественного доказательства на одном из процессов, в котором он сам участвовал.

– Это револьвер из дела Мадигана?

– Я позаимствовал его из отдела хранения вещественных доказательств. Дело закрыто, поэтому никто не станет его искать. Зато использование оружия, служившего вещественным доказательством в одном из твоих дел, добавит достоверности показаниям, если тебе когда-нибудь придется таковые давать.

– Каким показаниям?

Вместо ответа Грегарос протянул Тиму один из двух листов бумаги. На нем значилось:

Я отдаю себе отчет в том, что моя смерть причинит сильную боль близким мне людям, и очень сожалею о тех страданиях, которые способен вызвать своим поступком, но я не могу жить дальше с грузом такой вины на совести. У меня были интимные отношения с Элли Беннет, одной из девушек Джона Дюпре, в то время, когда я выступал в качестве обвинителя на его процессе. Она угрожала донести на меня в полицию в том случае, если я не сниму с Дюпре выдвигаемых против него обвинений. Я убил ее из этого же пистолета. Да поможет мне Бог.

– Что это? – спросил Тим.

– Наш страховой полис. Не все знают тебя так же хорошо, как Харви и я. Даже самый достойный человек может сломаться, и поэтому каждый наш новый член подписывает подобный документ.

– Вы... вы убьете меня?

– Было один или два случая, когда мы доверились недостойным людям. С ними вопрос пришлось решать самым кардинальным образом, так же как и с членами их семей, и с ближайшими друзьями – со всеми, кому они могли рассказать о нас.

– Значит, вы угрожаете Синди и Меган?

Грегарос пристально посмотрел в глаза Керригану:

– Это уже не в моей власти, Тим. Среди нас есть те, кто считает, что если стоит вопрос о самосохранении, то не может идти речи о нравственных и каких угодно других ограничениях.

Детектив прикрепил чистый листок бумаги к дощечке с зажимом.

– Ты должен переписать данную записку своей собственной рукой и подписать ее.

– А если я откажусь?

– В таком случае ты окажешься без всякой поддержки, равно как и твоя семья. Конечно, Харви попытается убедить всех остальных, что ты никому о нас не расскажешь, однако они понимают, под каким давлением ты находишься. Мне бы хотелось обещать тебе, что ничего не случится с тобой, твоей женой и ребенком, но, к несчастью, я не могу этого сделать.

Внезапно Керриган почувствовал себя в своей собственной машине, будто в маленькой и узкой клетке. Ему стало трудно дышать.

– Посмотри на себя, – сказал детектив. – На кого ты похож? Ты же полная развалина! А почему? Все из-за этой сучки Элли. Подумай, как тебе будет хорошо, когда ее не станет. Ведь тебе дается единственный возможный путь к реальной безопасности, дружок. Загонишь одну грязную шлюху на тот свет – и тебе гарантировано спокойствие надежнее, чем от целой бутылки транквилизаторов.

Грегарос протянул Керригану ручку. Рука Тима дрожала, когда он переписывал бумагу, и готовая записка выглядела так, словно была написана в автомобиле на полном ходу. Когда все было закончено, Грегарос положил подписанное признание в пластиковый мешок, предназначенный для вещественных доказательств, а образец, с которого Керриган его списывал, – в дипломат. После этого он передал Тиму пистолет:

– Воспользуйся им. Никаких перчаток. Я буду поблизости на случай, если понадоблюсь, хотя ты меня не увидишь. Когда она будет мертва, я заберу пистолет. Все понятно?

Керриган только кивнул, так как во рту у него пересохло настолько, что он не мог произнести ни единого слова. Грегарос снова взглянул Тиму в глаза и дождался, пока все внимание молодого прокурора сосредоточилось на собеседнике.

– Когда-нибудь кого-нибудь убивал?

Перед глазами Тима скользнул образ Мелиссы Стеббинз, лежащей в автомобиле. Затем Керриган все же отрицательно покачал головой.

– Так я и думал. Хотя иногда бывают и самые неожиданные сюрпризы. – Грегарос улыбнулся. – Я расскажу тебе, как делаются такие вещи. Это совсем несложно, если будешь выполнять все мои советы. Итак, слушай внимательно...

43

Со времени похищения у Аманды практически не было аппетита, и первым признаком того, что она стала понемногу возвращаться к норме, оказалось посасывание под ложечкой. Аманда прошла по своему кварталу к мексиканскому ресторану и заказала там салат 'тако'. Она ела и в мыслях невольно возвращалась к делу Дюпре. Даже при всех тех уликах, которыми она на сегодняшний день располагала, Аманда не представляла, как ей убедить присяжных оправдать Джона в деле об убийстве Уэнделла Хейеса. Тим Керриган легко докажет, что Джон убил своего адвоката. Поэтому единственный способ для Аманды хоть как-то облегчить судьбу подзащитного – попытаться убедить присяжных в том, что Дюпре сделал это в