Вы можете себе представить, чтобы некто, собравшийся застрелить человека, перед тем, как это осуществить, начинает собирать ружье в помещении, куда ежесекундно могут войти? Или даже скорее так: в помещении, где находится несколько человек?
Пан Бружек в ответ лишь задумчиво поджал губы.
- С другой стороны, если мы имеем дело с треугольником, то у нас двое подозреваемых, не так ли? - продолжал развивать свои догадки пан советник.
- Как всегда, прошу прощенья, - с готовностью подхватил пан Мразек. - Муж и любовник.
- На которого же вы грешите?
- Трудно сказать. Надо искать алиби, а оно есть у обоих, у любовника причем совершенно очевидное.
- Если можно верить его матери и если он не забегал сюда, чтобы убить свою возлюбленную!
- А теперь давайте только факты... Муж ведь тоже мог вернуться из поездки.
- Да, он тоже мог зайти сюда и убить ее. Но любовника здешний персонал знает и утверждает, что вчера его в солярии не видели. Вы не спрашивали у них насчет пана Винтера?
- Не было случая, - выдавил из себя пан Бружек.
- Так я вам кое-что скажу, да, - торжественно произнес пан советник Вацатко, но не сказал ничего, потому что из виллы вышел пан Шульц и, не обращая внимания на то, что господа из полиции заняты разговором, направился прямиком к ним.
- Я покорно прошу снять это объявление, если можно. Сезон пройдет, мы потерпим урон, понесем убытки. Мы ж тут ни при чем.
Пан советник поднял брови, что всегда у него означало крайнее неудовольствие, но вдруг неожиданно кивнул:
- Конечно, принимайте посетителей. Пан Бружек на всякий случай останется здесь.
Пан Шульц ушел, кланяясь и бормоча слова благодарности.
- Пан Бружек, вы присмотритесь, познакомьтесь с людьми, что сюда ходят, и вообще... Что, если ружье где-то бросили? Л вы взяли и нашли!
- Да я уж тут все оглядел, позвольте заметить; окошко в подвале неплотно прикрыто. Я, пожалуй, возьму с собой ихнего садовника, и мы малость разгребем уголь, сложенный в подвале. Глядишь, и...
Н-да, - вздохнул пан советник Вацатко. - Хуже всего, что никто ничего не знает. В этом вся наша беда. Люди ничего не знают, потому что ничего не слышали. Мы кое-что слышали, но ничего не знаем. Ладно, поехали в дирекцию, а вы доставьте туда мужа и любовника. Грипп не грипп... А пан Бружек подаст мне к ужину пана Шульца с женой. - Пан советник небрежно поднял руку к котелку, прощаясь; короче, совещание было окончено. Но, отойдя, он остановился и повернулся к ним: - Ребята, еще одно соображение, которое нельзя упускать из виду. Лицо женщины было прикрыто уголком простыни, как и у всех, кто здесь загорает. Пуля прошла через простыню. Надеюсь, вы понимаете, что я хочу сказать.
- Разумеется, - сказал пан Мразек, хотя и не понял.
Пан Бружек сделал вид, что занят созерцанием окрестностей, и промолчал.
Это значит, что стрелявший знал, где она лежит! - торжествующе заявил пан советник.
Или он узнал ее по тому, что не было прикрыто, если позволите, - добавил пан Бружек.
Пан советник лишь воскликнул одобрительно:
- Ах, черт... А у вас, я вижу, есть опыт на этот счет!
И осталось неясным - сказал он это с похвалой или с мягким упреком.
В дирекции полиции их ждал пакет от доктора Вейводы из отдела судебной медицины. Он сообщал, что при дальнейшем расследовании необходимо принимать во внимание тот факт, что пани Винтрова была беременна. Установленный срок беременности - три месяца.
Допросы пан советник вел лично. Первым вызвали пана Винтера. Он нервничал. Еще бы - второй раз за день являться в четвертое отделение! Для служащего фирмы 'Зингер' это было не самое приятное времяпрепровождение.
- Ваша жена мертва, - хмуро сообщил ему советник Вацатко.
Пан Винтер побледнел, вскочил с деревянного стула и в ужасе пролепетал:
- Мертва?! Господи! Выходит, она... Зачем же она это сделала! Я же дал бы ей в конце концов развод!
Пан советник внимательно смотрел на пана Винтера: он или потрясающий актер, или... или непричастен...
Но он не стал разубеждать сокрушенного мужа в том, что жена его не покончила с собой, и продолжил допрос.
Вскоре выяснились кое-какие настораживающие факты. Пани Ракосова, мать заболевшего любовника, узнала в пане Винтере чиновника из страховой фирмы, приходившего к ним домой справиться, дома ли ее сын. Узнав, что тот болен и лежит в постели, он не стал проходить в комнату и тотчас откланялся.
- Пан Винтер, получается, что вы не сказали нам всей правды! - резко воскликнул пан советник. - И не сообщили весьма интересные подробности своей биографии. Во время войны вы служили офицером, но затем не остались в армии и ушли в отставку.
Не говорил, потому чго никто меня об этом не спрашивал, - ответил пан Винтер, и пан советник вынужден был признать его правоту.
- А стрелять вы умеете?
- Стрелять? Зачем, простите? Во время войны умел... Я служил в чине лейтенанта на итальянском фронте. Но, признаться, особенно-то стрелять мне не приходилось. Мы больше полагались на горную артиллерию и пулеметы. - Пан Винтер потер лоб. - Я могу спросить, каким образом жена... Как она это сделала?
- Пан Винтер, вы плохо меня поняли. Ваша жена не нокончипа с собой. Ее убили... Так что, вы понимаете, нам придется допросить вас обо всем.
Пан Винтер смотрел на пана Вацатко с неподдельным ужасом:
- Убили? Где? Как? А... - Пан Винтер вскочил и угрожающе потряс кулаками: - Это он... Это он! Не иначе!
- Вы знаете его?
Пан Винтер сник, рухнул на стул и прошептал:
Не очень...
Вам известно его имя, где он живет? Муж опустил голову.
Почему вы ходили вчера к нему на квартиру?
- Я... Я... Я вернулся домой раньше обычного, не застал жену и подумал, что... что она у него.
- Короче говоря, ревновали, да? Пан Винтер молчал.
- Ревность завела вас еще дальше. Вы знали, где она могла быть... Вам известен тот солярий?
- Какой еще солярий? Не знаю никакого солярия. Вероятно, пан Винтер говорил правду. Ведь и супруги Шульцовы подтверждали, что не помнят, чтобы он посещал их заведение. Вчера его там определенно не было. Оставался пан Ракос.
Реакция пана Ракоса была такой же, как и мужа погибшей, когда ему сообщили, что пани Винтрова мертва. Он тоже считал, что она покончила самоубийством. А затем заявил, что ее убил муж Не иначе. Оба господина относились друг к другу с неприязнью, это ясно, и не собирались менять своих взглядов. Но пан Ракос расстроился куда сильнее и даже заплакал.
Я любил ее, господа, я очень ее любил... Она была такая нежная! Кто, кроме него, мог желать ее смерти? Он мешал нашему счастью, она не раз признавалась мне, будто он предпочел бы видеть ее мертвой! Это сделал он, я абсолютно убежден!
- Пан Ракос, не говорите так. К тому же пан Винтер считает виновником ее смерти вас. Эдак мы ничего не выясним.
- Ну зачем мне было убивать ее, если мы любили друг друга и хотели быть вместе! Для меня это страшный удар...
Пан советник прохаживался по кабинету, господа детективы почтительно толпились в углу. Ситуация была сложная, запутанная. Оба они, и муж и любовник, судя по всему, не лгали, опытному детективу это
