оставаться в номере. Не стану вас надолго задерживать в Праге, но предстоит еще взять показания у пана Матоуша, а может, и еще кое у кого. Я думаю, удобней переждать день-два в отеле, чем в полицейском участке, правда?
- Мы понимаем, - вежливо сказал пан Яник, - можете целиком на нас полагаться.
- Милейшая чета, - сказал, возвратясь, советник Вацатко пану Бружеку, - давала свои показания в точном соответствии с тем, как они между собой договорились. Нет, в самом деле, чем они, по-вашему, занимались до моего прихода? Репетировали, что будут говорить и как будут говорить. И сказали это великолепно, и сказали минимум того, что можно было сказать. В каком виде у вас пан Матоуш?
- Спит непробудным сном. Отпечатки пальцев у него, конечно, взяли.
Пан советник еше раз оглядел комнату:
- Теперь начинайте брать показания по всему отелю. Пришлю вам сюда людей и стажера Соукупа. Пусть практикуется.
Бружек остался в одиночестве. Поскольку впереди было невпроворот работы, велел принести себе кофе.
Из отеля 'Палас-Гранд' исчезли господа с маленькими чемоданчиками и фотографическими аппаратами, их место заняли не привлекавшие внимания благодушные господа в котелках, которые интересовались всем: составом гостей, их паспортами, дамами и господами, которые были вчера в баре... Они сейчас же вызвали из дому даже ночного портье и долго расспрашивали его, кто проходил по лестнице прошлой ночью. Портье отрицал, что видел ночью пана Матоуша или пана Яника.
Пан Боуше, который говорил с ним, только улыбался:
- Ну, можно ведь и что-то упустить...
- Я-то не упускаю ничего, - ворчливо возражал портье, которого подняли с постели.
Стажер Соукуп отозвал пана Боуше в сторонку:
-Таким путем мы ничего не выясним. Вы заведете с этим дядечкой беседу, а я попробую пройти у него за спиной от бара по лестнице.
Успех превзошел все ожидания. Пан Боуше встал так, чтобы портье оказался спиной к лестнице, и они принялись толковать о нынешней дороговизне. а молодой сотрудник полиции как кошка проскользнул на лестницу.
Этот трюк они с успехом повторили троекратно. После чего пан Боуше снова улыбнулся и сказал:
Вот видите, вы и понятия не имеете о том, кто у вас проходит наверх.
-Как это не имею? - запротестовал неподатливый портье. - если вы про того юнца, что то и дело шмыгает по лестнице, то я об этом знаю, но ничего не говорю, потому как он из ваших. А если кто считает, будто господа из бара обязательно идут мимо швейцарской, то опять же ошибается. У нас заведение благородное, и господа, которые тут проживают, могут ехать из баpa прямо в свои номера - лифт ходит с самого низу, чтоб никакой тебе огласки, понимаете?
Пан Боуше почувствовал, что у него взмокает лоб, а молодой сотрудник Соукуп судорожно глотнул воздух.
Потом этот подающий надежды юноша сидел в зале и пытался схемой отобразить ход вчерашних событий во времени. Трудность, однако, состояла в том, что полиция знала только, когда молодая женщина была убита. А когда понялась из бара, с кем вышла из лифта и кто поехал за ней следом, не знал никто.
Одно только представлялось совершенно очевидным: там, в ванной комнате, пострадавшая причесывалась или как-то иначе приводила себя в порядок. Закатившийся тюбик губной помады, недавно обнаруженный Соукупом в ванной, прямо указывал на это. Убийца вошел следом и нанес удар. Потом он мог либо возвратиться в бар, либо уйти к себе в номер.
- Пан доктор, - вдруг воскликнул Боуше (он иногда титуловал Соукупа так торжественно, хотя тот еще только стажировался),- посмотрите сюда, в коридор! Через это вот окно...
Окно глядело на широкую, освещенную сверху шахту, из которой пожарная лестница выводила на крышу. Уйти из ванной вполне можно было и таким путем.
- Вот вам, пожалуйста! 'Единственное, что еще оставалось', как говорят в кино.
Наконец прибежал пан Стрнад, с известием, что Матоуш уже очнулся. Сидит в постели, обхватив руками голову. Инъекция подействовала основательно, и он пытается сейчас собраться с мыслями.
Скажите, что с Даной? - несколько раз спросил он.
Она мертва, пан Матоуш. Вы ведь и сами знаете.
Я думал, может статься... Боже милостивый, я все время надеялся, что это сон, А когда спал, каким-то образом все время в это верил... Где Вашек?.. Я хочу сказать, пан Яник...
У себя в номере. А теперь позвольте прежде всего поговорить с вами.
Матоуш кивнул и начал одеваться. Лицо его покрывала бледность, руки тряслись, взгляд беспокойно скользил по комнате.
Как я тут оказался? Это не мой номер!
В вашем сейчас полиция.
Какой ужас!
Когда ваша жена ушла из бара?
- Не знаю... Я даже не знал, что она ушла. Я просто поднялся к себе...
- Почему?
- Ну, потому, что все это уже надоело... Или потому, что все уже пошли? Не знаю...
- А так в течение вечера вы не уходили из бара?
Ну что вы, господа! Куда я мог уйти? То есть, возможно, я, конечно, выходил куда-то в туалет...
Много ли времени прошло после ухода вашей жены из бара, когда вы отправились к себе в номер? - осторожно спросил пан Боуше.
Матоуш покрутил головой.
- Я не знал, что она поднялась в номер, я нашел ее уже в ванной. Решил, что она перепила, даже взял за плечи и сказал: 'Ну хватит валять дурака'. А потом вдруг увидал, что,,. Какой ужас!
Он зябко поежился, говоря это. Соукуп налил ему воды, Матоуш жадно отпил и с перекошенным лицом схватился за живот.
- Ой, как мне плохо...
- Короче, восстановить в памяти прошедшую ночь вы не в состоянии?
-Нет.
Пан Боуше вздохнул, и молодой практикант тоже вдруг усомнился, что этого человека еще можно о чем-то спрашивать, Пану Матоушу было предложено отдохнуть и не отлучаться из номера. На всякий случай у его двери оставили человека.
Вернулись в четвертое отделение, и практикант Соукуп принялся излагать гипотезу, по которой убийство совершил некто, скорей всего и не желавший его совершить; некто, попавший в номер по воле случая... Боуше, однако, склонялся к мысли, что затевалось ограбление - ибо кто стал бы убивать молодую, приятную женщину, не преследуя никакой цели. Тот факт, что из номера ничего не пропало, не играл, по его мнению, существенной роли - преступника просто спугнули. Не будь пан супруг до такой степени пьян, он, вероятно, заметил бы, что в номер кто-то заходил.
Советник Вацатко выслушал обе версии молча, явно не принимая ни одной из них всерьез. С таким же каменным лицом прочел протокол вскрытия и вызвал еще раз врача.
- Послушай, ты тут пишешь, что удар был нанесен тупым предметом. Вы бы уж хоть на вашей судебно- медицинской экспертизе раз и навсегда договорились, что считать тупым предметом. Молоток тоже тупой предмет. И обух топора. Не можешь ли ты объяснить мне это поточнее?
..Доктор ворчливо отвечал, что такое определение принято раз и навсегда, а тупой предмет есть тупой предмет. Впрочем, дубина в этом случае исключается, и мешок с песком - тоже, удар был резкий, а предмет твердый, округлый, без граней.
Послушай-ка, а что, если бы я тебя спросил: 'Не стукнул ли ее убийца по голове бутылкой?'
Это бы подошло, - объявил доктор. - Нашли какую-то бутылку?
