Она не хотела вредить своему мужу, но после нескольких хитрых вопросов прокурора проговорилась, что вышеупомянутая покойница была мерзавкой, пыталась разбить их семью, и предположила, что у ее мужа могло появиться желание от такой особы избавиться.
Крестьянин смотрел на свою жену укоризненно, а молодому защитнику стоило немалого труда загладить произведенный ею нежелательный эффект.
У прокурора же оставался еще в запасе главный козырь - показания дочери Марии. Все, кто об этом знал, предполагали, что преподнесены они будут по старому доброму рецепту: юному созданию, почти ребенку, предстоит разжалобить присяжных до слез.
Но случилось иначе. Все несколько озадаченно разглядывали представшую перед ними испуганную деваху. Присутствующие ожидали увидеть маленькую девочку, а увидали пышный бюст и крутые бока, распиравшие крестьянское платье.
Произошло это в момент, когда в зал суда проник с новым донесением пан Мразек. Но передать его сейчас пану доктору было непросто - в зале все застыли. Прокурор выспрашивал у молоденькой свидетельницы, что она знает о крестьянине Бурде, а та отвечала односложно и как-то глуповато. Молодой защитник в душе уже ликовал. Нет, эта девчонка не вызовет искреннего сочувствия, слишком уж пышнотела для бедной сиротки.
Он недооценил обвинительную сторону, прокурор припас кое-что совсем неожиданное.
Расскажите, как вы узнали о смерти своей матушки?
Утром. Пришли люди, кричали, я и проснулась.
- И подумали, что с вашей матушкой это сделал обвиняемый Бурда?
Адвокат, вскочив, собрался уже выразить протест, дескать, такой вопрос недопустим, но председатель суда взмахом рукч усадил его на место.
Девушка, опершись о деревянный барьер свидетельской трибуны, ответила:
- Знаю только, что мне приснился в ту ночь чудной сон. В ту ночь, когда с мамочкой это сталось, примерещилось мне что она вдруг вошла в горницу, вода с нее течет, а на голове рана от камня, смотрит она на меня, а я на нее. А потом и говорит: 'Глянь, вот что со мной сделал хозяин Бурда'.
В зале суда воцарилась жуткая тишина. Адвокат хотел вскочить, но ноги ему не повиновались. В ужасе глядел он на это глупое дебелое существо, и ощущение у него было такое же, как и у всех остальных: на него повеяло какой-то другой жизнью, чем-то потусторонним, недоступным человеческому разумению.
Прокурор подошел к свидетельской трибуне и отвел девочку на место. В эффектах он знал толк.
Сторож Хлоупек потеснился, и она уселась рядом с ним на скамью для свидетелей.
Только тут молодой адвокат опомнился:
Господин председатель, я протестую! Такое давление на суд непозволительно.
Суд сам отберет из показаний необходимое, - ответил слегка выбитый из колеи председатель.
В зале нарастал шум, люди переговаривались и спорили, и председатель взялся за колокольчик, чтоб утихомирить публику. Присяжные ошеломленно таращились на девочку.
- Суд не должен принимать к сведению выдумки несовершеннолетней свидетельницы! - кричал адвокат. - Защита может сослаться на научные доказательства того, что сны не предвещают даже отдаленного подобия действительности. Девочка оказалась под влиянием услышанного, и оно смешалось у нее со сном!
И тут случилось такое, чего не ожидал даже председатель суда. Со свидетельской скамьи поднялся Ян Хлоупек и, косясь куда-то вбок, заявил:
- Позвольте мне сказать!
Председатель кивком предложил ему подойти поближе. Шум в зале перекрыл звон колокольчика, требующий тишины.
- Вы желаете дополнить свои показания? - спросил судья.
- Нет, я хочу только сказать, что тут Мария не обманывает. Когда мы принесли тем утром к их дому утопленницу, она проснулась, выбежала во двор и, причитая, сказала мне: 'Видела я сон, что пришла моя мать, вся мокрая, и говорит мне - это сделал хозяин Бурда'.
Если после слов девочки залом овладел странный ужас, то теперь воцарились гвалт и замешательство, ничем не сдерживаемые, и голос защитника утонул в этом гуле.
Сторож обвел своим блуждающим взглядом публику и вернулся на место.
Прокурор красноречиво молчал.
Председатель огласил перерыв в слушании. Газетчики и судебные хроникеры бросились на почту к телеграфам. Вот она, самая крупная сенсация процесса!
Кровавый сон несовершеннолетней девочки... Ребенок изобличает убийцу... Мертвая мать открывает дочери правду...
В наступившей суматохе пан Мразек протиснулся к скамье защитника.
Пан доктор, я был здесь и все слышал.
Это ужасно, - простонал молодой человек, у которого уплыла вдруг почва из-под ног.
Напротив, как говаривал нам пан советник, пасьянс у нас прекрасно складывается. Немедленно отправляйтесь за председателем суда. Требуйте врачебного осмотра этой девочки. Она в положении.
- Вы с ума сошли!
Да нет, можем даже свидетельницу представить. Но врач разберется и без нее.
Вы считаете, беременность повлияла на ее душевное здоровье?.. Но, матерь божья, ведь ее девственность еще охраняется законом!
Вот то-то и оно! Теперь понимаете, что за неприятности были с нею у матери?
- А кто... Кто виновник?
- Пока я не в курсе, но она скажет, если на нее поднажать, головой ручаюсь! У этого человека была причина избавиться от ее матери, ведь убитая знала о нем. Не исключено, что следуюшей жертвой может стать сама девчонка.
Защитник судорожно ухватил пана Мразека за рукав и поволок его за собой к председателю.
Но пан Мразек вырвался у него из рук и смешался с толпой. Он предпочел держаться поближе к юной свидетельнице и понаблюдать, с кем она говорит и не советует ли ей кто исчезнуть. Это уже вошло у него в привычку.
Председатель суда, выслушав защитника, буквально побелел.
- Вы отдаете себе отчет, что это значит, пан доктор?
- Думаю, да. Прекращение суда, возврат дела на доследование и новый процесс.
- Немыслимый позор! - застонал добряк председатель.
- Все же меньший, чем если бы присяжные объявили виновным ни в чем не повинного Бурду!
- Да-да... Но все это правда?
- У меня есть свидетель, пан председатель. Могу и еще представить... В конце концов, в вашей власти отказать защите - отправьте несовершеннолетнюю свидетельницу на экспертизу просто для проверки ее душевного здоровья. А заодно не составит труда осмотреть ее на беременность.
Председатель объявил окончание перерыва.
Первым делом он сообщил, что удовлетворяет просьбу защиты о медицинской экспертизе Марии Пршимдовой, свидетельницы в возрасте четырнадцати лет и трех месяцев.
Обвинение, разумеется, внесло протест, который был отклонен.
Очередное слушание дела председатель, учитывая обстоятельства, объявил закрытым. Под оглушительный гул помещение было очищено от публики, недоумевающая толпа теснилась теперь у входа, между тем как газетчики пытались прорваться внутрь.
Свидетель Хлоупек держал испуганную Марию за руку, не отпуская ее со стражником, которому поручено было сопровождать ее к врачу.
- Она ни при чем, с нею все в порядке! - кричал он.
Распоряжение суда, - хмурился стражник, - не нарушайте закон.
Какие у вас, свидетель, причины настаивать, что этот ребенок здоров? - допытывался защитник у разъяренного сторожа.
