Тогда же изменилась и судьба Запорожцев; по просьбе Апостола и Графа Вейсбаха, Анна Иоанновна их простила, отправила к ним булаву, бунчук, перначь, большую хоругвь, прапоры, литавры и трости; велела им присягнуть в Белой Церкви; подарила им около пяти тысяч рублей и утвердила Кошевым Ивана Белицкого. Напрасно Крымский Хан и Султан старались их удержать за собою: они поселились в Старом и Новом Койдаках и на Самаре, в двадцати пяти верстах от ее устья.
В преклонной старости, изведав много превратности в жизни, видя Украйну и в отдельности и в слиянии с Россиею, современник двух Царей, двоецарствия, двух Императоров и двух из Императриц, — Апостол, дожив век свой в садах Сорочинских, любимый и почитаемый народом, войском и Царями, скончался семидесяти шести лет, от паралича. Его недвижимое имение Государыня утвердила за наследниками. Гетманьше назначила три тысячи пенсии. Он лежит в Сорочинцах, в церкви, им же построенной.
Глава LIV. МЕЖДОГЕТМАНСТВО.Шестиглавое правление
Члены правления. Министерская Канцелярия. Пытки. Орел на кахлях. Войны с Крымцами. Галецкий Гибель его. Ненависти Миниха к Малороссиянам. Постой целой армии. Капнист. Подвиг Малороссиян на Сиваше. Благодарность. Набор скота. Пословица. Моровая язва. Румянцев. Украинский Статгальтер. Кейт. Отзывы об нем Манштейна и Рубана. Неплюев. Миних желает быть Герцогом Украинским. Ответ Императрицы. Неистовства Бирона и брата его. Смерть Анны. Правительница. Елисавета Петровна. Бутурлин. Депутаты. Бибиков. Киев облагодетельствован Государынею. Посещение Императрицею Малороссии. Пышности приема. Фаетон божественный и пегасы. Депутаты в Москву. Насмешки. Ответ Гудовича. Письмо Елисаветы к Горленку. Подвиги запорожцев. Польша действует подкупами и поджигательствами. Саранча. Приезд Разумовского из-за границы.
Избрание нового Гетмана было отложено; Малороссия отдана в управление шести Членам: Князю Алексею Ивановичу Шаховскому, Якову Ефимовичу Лизогубу, Князю Андрею Трофимовичу Борятинскому, Василию Гурьеву, Михайле Тарасьевичу Забеле и Андрею Марковичу Маркевичу.
При них Асаулом был Федор Иванович Лысенко; в случае отсутствия Борятинского заседал Иван Акимович Сенявин.
Указано поступать на основании решительных статей, данных Апостолу; Членам соблюдать между собою равенство: Великороссийским сидеть на право; Малороссийским на лево; на Членов приносить жалобы Сенату; Подскарбиям надзирать за доходами.
«Командование оных Старшин»— говорит Архиепископ Конисский (?) — «хотя по личным оных добротам и благородным характерам было кроткое, справедливое и для Малороссиян утешительное; но бывшая из Членов их отдельная Министерская Канцелярия, или, так называемая, тайная Экспедиция заставляла Малороссиян трепетать в их самых отдаленнейших жилищах. Она была точная отрасль великой оной Санктпетербургской Канцелярии и не переставала, от времени до времени, распрашивать, мучить людей. Дела ее и подвиги значатся в нынешнее время— бредгорячки или помешанных умов; а тогда они были самые важные, таинственные и прибыточные. В ней истязывались и мучились люди, как бы в Римском чистилище, единственно по доносам и всех родов прицепкам и придиркам перехожих квартировавших солдат; а паче из беглецов и других бродяг; а доносы состояли о слове и деле Государеве. И сие слово и дело для злодеев и бездельников было как бы сигнал или лозунг либо талисман на злобу и мщение; и состояло оно из трех пунктов касательных до жизни, чести и благосостояния Государыни, и ее Фамилии. Каждый обыватель, хотя бы он был найчестнейший человек и дознанного поведения, подвергался мучительствам по доносу самого дознанного злодея и бездельника; когда не обдарил его, или, по неосторожности, озлоблял чем такого, то горе уже человеку тому. Бродяга тотчас идет к городскому или сельскому Начальнику и кричит перед ним, что имеет на такого-то слово и дело Государево, — «куй его и меня!». Начальство, не имея власти ничего выпытывать; оцепеневало от одного слова допосителева; закует, бывало, в цепи оговоренного вместе с донощиком, отошлет под крепчайшею стражею, и с видом самого ужасного секрета, в Министерскую Канцелярию; а тамо, — не входя в изследование о состоянии доносителя и оговоренного и о причинах самого доноса, и может ли он быть справедлив; не входя даже в разсуждение: мог ли оговоренный; по разстоянию жительства и по способам сделать какое зло Государыне и ее Фамилии, которых он никогда не видал и видеть не может, но, повинуясь слепо своей инструкции, — определяют доносителя в пытку и когда он в три разные ее приема выдержит и утвердит донос свой, то уже оговоренный безответен и его мучат непременно и умерщвляют. Предание общее, и достоверное повествует о том месте, где была Министерская Канцелярия: «что, ежели бы, перстом руки Божеской, изрыть частицу земли на месте оном, то ударила б из нее Фонтаном кровь человеческая. Известно, что во всяком роде добра и зла есть свои тонкости, ветви и разширения их. Таковые имело и таинственное слово и дело Государево. Сверх трех его пунктов, довольно угнетавших человечество и бывших великим для него бичем, прибавлены еще к ним поиски за честь и достоинство клейнодов и регалий Государственных; и не говоря о многих подробностях на счет жертв таковых изысканий, довольно сего доказательства истины, что один знатный владелец или помещик местечка Горска претерпел великие пакости и истязания за одного орла гербового, на печатях употребляемого. Перехожий через местечко оное армейский Офицер, по имени Иакинф Чекатунов, не довольно утрактованный хозяином, увидел в доме его, на одной печке, по кахлям или изразцам печным, вымалеванного мастером орла. Тотчас арестовал его командою своею и отослал в Министерскую Канцелярию, с доносом, что он жжет на печах своих Герб Государственный, не ведомо с каким умыслом. Министерская Канцелярия, сочтя донос тот полусловом и полуделом Государственным, допрашивала помещика: с каким намерением поставил он на печи своей Герб Государственный и для чего его прижигает? Помещик, поставляя в доказательство свидетелей и свою присягу, хотя извинялся, что он купил печи тую в свободном местечке Городне у гончара тамошнего Семена Перепелки, у которого, между множеством фигур и печных украшений, были лица человеческие и, между животными и птицами, орлы; но чтобы то было священное или заповедное ему, о том и в ум не приходило, а купил он все печи, а между ими и ту зазорную, с единственным и общим умыслом, чтобы зимою согревать горницы. Однако, не смотря на все извинения, орлы стоили помещику хорошого табуна лошадей и коров с денежныди приданным.» Если бы это писал не современник, не знаменитый человек, это было бы невероятно в наше благословенное время.
Войны с Крымцами продолжались. Изредка случалось козакам сражаться и с кочевыми народами востока. Сотник Василий Капнист, родом Грек, который начал службу при Петре Великом в Прутском походе, и который не однократно разбивал Ногайцев и Крымцев, ныне отразил от Изюмских пределов Калмыцкого Князя Дундука-Омбо. Когда же возгорелась война с Турциею, Малороссияне участвовали в неудачном походе Леонтьева. С ним было шесть тысяч козаков регистровых и две тысячи Запорожцев. Граф Миних принял начальство над войсками; открылась вторая кампания; пришло туда и наших четыре тысячи, кроме трех тысяч Запорожцев, приведенных Кошевым Иваном Милашевичем. Белицкий был уже сменен. Перекоп, Козлов, Бахчисарай и Кинбурн сдались знаменитому Военачальнику, и козаки весьма много участвовали в удачах его оружия. Они перехватывали Турецких курьеров, отбивали стада, брали редуты и укрепления, посредством которых армия сохраняла соединение с Украйною. Капнист отличался более и более. Он был пожалован в Полковники Миргородские; но примечательнее других Малороссиян неустрашимостью в этом походе был Генеральный Бунчужный Семен Яковлевич Галецкий.
Честолюбивый и решительный, он себе пролагал дорогу в Гетманы; желая заслужить благорасположение Фельдмаршала, старался прославиться неустрашимостью и обратить на себя особенное
