ранения в область сердца.
Химический анализ тканей легких выявил наличие веществ, входящих в состав газа нервно- паралитического действия.
Результаты анализа тканей головного мозга позволяют утверждать, что в момент смерти потерпевшие находились в бессознательном состоянии в результате отравления газом нервно- паралитического действия.
Раны на кистях рук и лице нанесены острым твердым предметом, возможно — ножом с широким лезвием. Последующее воздействие на кожный покров и мышечную ткань оказали мелкие грызуны. Вывод сделан на основании многочисленных следов двойных глубоких проколов, характерных для воздействия зубов мелких грызунов. Дактилоскопическая идентификация трупов затруднительна.
На левом предплечье трупа (объект № 3) обнаружена татуировка с изображением скорпиона, размером до пяти сантиметров, и надписью «AIII (R+)», что полностью соответствует группе крови потерпевшего. На правой половине груди в районе подключичной впадины обнаружен шрам размерами три на один сантиметр, предположительно от слепого огнестрельного ранения. По характеру окружающих тканей можно сделать вывод, что ранение произошло не более года назад и потерпевшему оказывалась хирургическая помощь в условиях медицинского стационара.
В ответ на Ваш запрос сообщаем уточненные данные экспертизы.
Микрочастицы веществ и микроорганизмы, взятые с одежды пострадавших, полностью идентичны пробам, взятым на указанном Вами маршруте.
Марка и тонкий состав цемента полностью идентичны примененному в забутовке.
Послойный анализ вещества, снятого с подошв обуви, переданной для экспертизы, позволяет утверждать, что в данной обуви прошли путь к месту забутовки и обратно, согласно установленному маршруту.
Группу силового обеспечения операции «Капкан» из числа военнослужащих спецназа ГРУ ГШ МО срочно перевести на казарменное положение на режимном объекте «Стан», находящемся в ведении СБП РФ. Исключить любые контакты и выход в город, помимо выезда на задание. Организовать сбор информации о настроениях в группе, особое внимание обратить на попытки вскрыть оперативный интерес ФСБ и СБП РФ в проводимых мероприятиях.
Глава двадцать шестая. Свои и чужие
Дикая Охота
Старый Арбат жил своей обособленной жизнью. Праздно шатающаяся публика шла сквозь строй коренных арбатских жителей, по случаю жаркой погоды одетых по минимуму. До вечернего столпотворения еще было далеко, и художники, гадалки, бомжи, торговцы постсоветским барахлом, матрешечники, кидалы и карманники вяло потягивали пиво, переругивались и дремали на приватизированных в долгой борьбе квадратных метрах арбатской мостовой. На родной улице, ставшей для многих постоянным местом работы, они вели себя с непосредственностью цыган, вставших табором посреди голого поля. Чужаки рассматривались лишь как источник средств к существованию, желательно — в хрустящей валюте, можно и в затертых рублях, на худой конец — недопитой бутылкой пива и сигаретой.
Максимов и Вика заняли крайний столик под навесом кафе. Внутри помещение было оформлено с непритязательной простотой мужской раздевалки в железнодорожном депо; чтобы подчеркнуть замысел дизайнера, на стенах развесили плакаты пятидесятых годов с выписками из правил безопасности труда на объектах МПС. Очевидно, из-за этого в оперативных планах явку и обозначили как «Вокзал».
Ветерок хлопал парусиновым навесом, приятно холодил спину и время от времени норовил опрокинуть пластиковую посуду на столике.
Максимов жестом остановил официантку.
— Пожалуйста, два по пятьдесят коньяку.
— Какого? — уточнила официантка с таким видом, словно в их заведении существовали марки коньяка.
— Армянского. — Максимов не тешил себя иллюзией, что владелец кафе поставил целью жизни ублажать клиентов отборным коньяком, наплевав на налоги и поборы. Если марка на качество не влияет, то пусть уж это скажется на цене.
— Ты будешь пить? — удивилась Вика. Указала на ключи от машины, небрежно брошенные на стол.
«Отъездились», — мысленно ответил Максимов. Засвеченную на месте преступления машину бросил в переулке у Гоголевского бульвара и возвращаться к ней не собирался.
В толпе мелькнула знакомая коренастая фигура. На это раз Сильвестр оделся под бизнесмена, не знающего, что такое налоги. Весь в белом и с золотой цепью под распахнутой на груди рубашкой. Он прошел мимо кафе вальяжной походкой солидного человека, уставшего от дел и разборок. Вслед ему повернулись несколько лиц кавказской национальности, отдыхающих за столиками. Дети гор, где харизма и стать — первоочередные требования к мужчине, чутко уловили незримые волны, излучаемые этим невысоким человеком.
Максимов положил перед Викой купюру.
— Вон, видишь, человек мается. — Он указал на переминающегося с ноги на ногу парня в черной шляпе и черных очках. На его слабой груди ветер болтал картонку с надписью: «Гадаю по руке». Судя по сцепленным за спиной рукам и нервозности в позе, на утреннюю порцию пива он еще не заработал. — Облагодетельствуй интеллигентного человека.
— С чего ты взял, что этот бомж…
— Спорим, что у него в кармане членская книжечка Союза писателей.
— Не верю. — Вика тряхнула головой. — Быть того не может.
— А ты проверь. Спроси, читает ли он еще лекции в Институте культуры.
— Откуда ты знаешь?
— Он на Арбате уже пятый год торчит, если не ошибаюсь. Поболтай с ним, не пожалеешь. Заодно здоровье человек поправит.
Вика пожала плечами, взяла деньги и встала из-за стола.
Максимов проследил, как она перешла на противоположную сторону улицы, и отвел взгляд.
«Красивая», — с грустью подумал он.
Он твердо решил, что потребует от Сильвестра немедленно убрать Вику из игры. Нет, она была в меру дисциплинированной и управляемой, насколько может быть барышня двадцати с чем-то лет, не
