тяжело дышал. — Еще слишком рано молить о милосердии.
— Но у меня такая боль, — запротестовала она, притягивая его руку к своей груди.
Огонь страсти вспыхнул у него в глазах.
— У тебя боль? Да? — Его рука соскользнула с ее груди и двинулась ниже. — Позволь угадать, где?
В ответ раздался почти беззвучный стон. Его рука медленно и уверенно двигалась по ее телу; от этих волнующих прикосновений кровь забурлила у нее в жилах. Когда Сет остановился, поглаживая ее пупок, мышцы живота сжались у нее с такой силой, что она содрогнулась всем телом.
— Давай посмотрим, где у тебя болит. — Его рука погладила ее живот и двинулась дальше, пока не добралась до темного треугольника волос. — Ну как, теплее?
— Горячо, — выдохнула она. Тягучая боль залила низ ее живота. Он скользнул дальше. — Очень… горячо.
Ее ноги инстинктивно раздвинулись.
Прерывистое дыхание перемежалось со стонами, и Пенелопа ждала, пока он доберется до ее сердцевины и погладит пульсирующую от страстного ожидания плоть. Рука Сета опускалась с безумной медлительностью, и его прикосновение было мучительно нежным.
Испытывая невыносимые муки, Пенелопа отчаянно задвигала бедрами, пытаясь подтолкнуть его пальцы к самой сердцевине.
— Пожалуйста, Сет, — взмолилась она. — Я не могу больше терпеть.
— Скажи, что ты хочешь? — прошептал он.
— Прикоснись ко мне, — застонала она. — Я тебя умоляю.
— Где? — Его пальцы накрыли сердцевину ее плоти.
Пенелопа потянулась вниз и прижала там его руку.
— Здесь. Дотронься здесь… как ты делал раньше.
Лежа на животе между ее ног, Сет нежно раздвинул влажную от страсти плоть и подул на нее.
Волнующее ощущение пронзило Пенелопу, и новая волна влаги засочилась по ее уже влажной плоти. Нетерпеливо пошевелив бедрами, она простонала:
— Сет, еще!..
Наклонив голову, он внимательно рассматривал ее.
— Ты так прекрасна здесь, внизу. Ты похожа на свежераспустившуюся розу с нежными розовыми лепестками, которые открылись, показывая свою сладкую сердцевину.
Пенелопа издала протяжный стон восторга, когда он вновь прикоснулся к ее пульсирующей плоти.
Снова и снова Сет ласкал ее, иногда с невыразимой нежностью, а иногда немного грубовато, сводя ее с ума. Как только она достигла экстаза, он отодвинулся назад, оставив ее содрогаться в сладостной агонии.
Какое-то время Сет неподвижно лежал между ее ног, глядя на ее извивающееся тело, его дыхание сделалось прерывистым, как и у нее. Когда Пенелопа затихла, он придвинулся поближе к ее сгорающей от желания плоти.
Не отводя от нее затуманенного взора, он произнес:
— Интересно, а твой нектар так же сладок, как и у розы? — Сет задумчиво смотрел на объект своих размышлений. — Что, если попробовать его?
Одного этого предложения оказалось достаточно, чтобы Пенелопа застонала. Приняв этот стон за знак согласия, Сет погрузил свой язык в ее обжигающие глубины.
Вскрикнув от блаженства, она подалась к нему всем телом, готовая воспринять каждое волнующее движение его языка. Она ничего не помнила, кроме этого сладостного ощущения его губ и языка, его необыкновенно интимного поцелуя. Он доводил ее до безумия, чтобы потом отступить и все начать сначала. Когда ее боль и томление сделались совершенно нестерпимыми, он наконец отпустил ее.
Никогда еще блаженство не захватывало ее с такой силой, никогда она не чувствовала такого дикого восторга.
К тому времени, когда затихли последние приливы сладостного упоения, Пенелопа была уверена, что умерла и оказалась на небесах.
Лежа в забытьи, совершенно не имея сил двинуться, Пенелопа прошептала:
— Это было… — но у нее не нашлось слов. Да и разве можно описать то, что она сейчас испытала?
Улыбаясь, Сет накрыл ее тело своим и заключил в объятия.
— Выучила свой урок, да?
Она бросила на него лукавый взгляд.
— Да, на время. Но я уверена, что мне придется часто повторять его.
Он улыбнулся в ответ.
— Я всегда готов преподать тебе его.
— Я заметила. — Она схватила его за плотные ягодицы и многозначительно потерлась животом о выпуклость в его брюках.
У него перехватило дыхание.
— Не надо, милая! Я не могу… — Он поперхнулся, отчаянно пытаясь ускользнуть от ее ласк.
Пенелопа изо всех сил сжала его спину и остановила Сета.
— Сделка есть сделка, — напомнила она ему. — Я выполнила свою часть договора и жду, что теперь ты сделаешь то же самое.
Не дожидаясь ответа, Пенелопа приподнялась и стала толкать его своим маленьким телом, пока он беспомощно не перевернулся на спину. Оказавшись наверху, она устроилась между его коленями. Со сладострастием взирая на великолепное мужское тело, она положила руку на его выступающую часть и усмехнулась.
— Легкомысленный мужчина! Ты так возбужден, я даже через брюки чувствую твою пульсацию. Чтобы больше не рисковать твоим здоровьем, думаю, нам нужно немедленно облегчить твое состояние.
Сет убрал ее руку, его лицо сделалось пунцовым.
— Нет… еще. Мне надо… дай мне несколько минут, чтобы… успокоиться, — умоляюще вымолвил он сквозь крепко сжатые зубы.
— Успокоиться? А зачем? Я хочу облегчить твое состояние.
Сет закрыл глаза, его лицо исказилось от напряжения.
— Я мечтал об этом моменте больше двух лет и не хочу все испортить, растеряв весь пыл, едва ты расстегнешь мои брюки.
Пенелопа в изумлении уставилась на него.
— Неужели ты действительно так близок к этому? Я ведь еще даже не дотронулась до твоей штучки.
— Тебе и не обязательно это делать. У меня очень долго не было интимных отношений, и одной мысли об этом достаточно, чтобы довести меня до безумия.
— Долго? — Она недоверчиво покачала головой. — А как насчет девушки из салона, с которой я застала тебя в первый вечер здесь?
— Ничего не было. Я просто решил заставить тебя поверить в то, что было. Мне хотелось, чтобы ты считала меня бессердечным негодяем, который больше не любит тебя.
— Но…
— О, сначала я хотел заняться с ней любовью, — признался он, не слушая ее. — Я собирался охладить свой пыл, чтобы не возбуждаться всякий раз при виде тебя. Но не смог. Я мог думать только о тебе, — он отвернулся, словно застеснявшись, — да она просто не сумела достаточно взволновать меня. По правде говоря, мне не удалось заставить себя с кем-то заниматься любовью с тех пор, как встретил тебя.
Пенелопа не смогла вымолвить ни слова в ответ. Никогда Сет не говорил ничего такого, что затронуло бы ее так сильно, как это тихое признание. Он настолько любил ее, что был готов обречь себя на такие невыносимые лишения. Когда она наконец заговорила, ее голос оказался таким же приглушенным, как и у него.
— Так у тебя не было интимных отношений после нашего последнего раза в Нью-Йорке?
Сет кивнул, продолжая прижиматься щекой к ковру.
— У меня их не было и за два года до нашей помолвки.
