– Лохматые – как медведи! – неуверенно пробормотал один.
Лифт остановился. Полуразрушенные коридоры встретили разведчиков далеким пока шумом погони. Шум быстро приближался из двух коридоров, в которых пехотинцы еще не были. Не имея никакого желания встречаться с неизвестным противником, они устремились к шахте, ведущей на поверхность. Они пробегали один из небольших залов, когда из бокового прохода стеганули молнии. Крики боли слились с визгом скротчеров. Не прекращая вести ответный огонь, бойцы пытались вытащить погибших и раненых товарищей. Но в это время на них обрушился огонь тех, кто преследовал их со стороны лифта. Пытаясь отбиться, разведчики стреляли без остановки по мечущимся в коридорах силуэтам. Однако гранисяне тоже не зевали, и вскоре лишь трое имперцев сохраняли способность сопротивляться, будучи легко раненными.
– Уходим! Мы уже никому не поможем, – прокричал капрал.
Оставив павших товарищей в надежде на то, что они мертвы, уцелевшие метнулись из зала. Бежали изо всех сил, не глядя по сторонам. Попав в лифтовую комнату, они одновременно почувствовали в соседнем коридоре движение, но не успели среагировать. Что-то смачно чавкнуло, зашуршало, и в бегущих гурян ударил, раскидывая их, словно кегли, и растекаясь, огромный ком мутного желе.
Капрал и еще один пехотинец страшно заорали, пытаясь стряхнуть с себя жидкость, но лишь еще больше размазали ее по себе. Их тела, размягчаясь, как воск у огня, быстро теряли форму. Третий, сбитый ударом края студенистой массы по нижней части ног, вскочил, чувствуя жгучую боль. Такую, словно его ступни по щиколотки опустили в кипящее масло. Боль вгрызлась в ноги, заставив глаза брызнуть слезами. Чувствуя хватку смерти, он все же прыгнул в вырезанную дыру, краем глаза заметив, что переставшие кричать товарищи еще шевелятся. Вернее, еще шевелится то, что от них осталось – кровавые бесформенные сгустки. Рыча от боли, он дополз на руках до свисающих лесок и, ухватившись за рукоять, нажал клавишу подъема.
Солдаты, держа скротчеры на изготовку, лежали по краям шахты, всматриваясь в темноту. Они давно слышали звуки отчаянного боя, но сержант не пустил вниз больше никого. Скоро все стихло, и с каждой секундой тишины таяла надежда. Вдруг снизу послышались неясные звуки, а потом зазвенела, приняв нагрузку, одна из лесок. Скротчеры уставились в шахту, но тут же стволы опустились. В полутьме появился один из разведчиков. Он не смог сам перебраться через край и только рычал, когда его вытаскивали. Бледность заливала его лицо, а ноги от колен мотались и тянулись, словно разогретый на солнце пластилин. Сержант и один из солдат склонились над ним, взрезая ножами штанины. Вдруг солдат вскрикнул, с ужасом глядя на свои пальцы. Он вляпался в сгусток желе на ноге вернувшегося, и теперь его собственные пальцы, размягчаясь, наполнились болью.
Сержант среагировал молниеносно, доверившись своей интуиции. Прижав руку солдата к земле, он коротким ударом ножа обрубил ему пальцы у самой ладони.
– Займитесь им! – крикнул он окружающим и вернулся к лежавшему гурянину. – Сейчас будет очень больно, сынок.
Студень, в который превращались ноги солдата, уже достиг колен. Торопливо отыскав в одном из ранцев лазерный резак, сержант, не раздумывая и не готовясь, полоснул по живому чуть выше середины бедра. Раненый вскрикнул и потерял сознание, а сержант пинком отбросил отрубленные ноги в сторону. Окружавшие засуетились, заливая перетянутые, но все еще кровоточащие обрубки активным «Спасателем» и делая инъекции. Солдату было абсолютно все равно. Для него война уже кончилась.
– Это свидание? – Глаза Мии искрились улыбкой, и Амос опять не мог понять, что это: насмешка или задорное веселье?
– Нет. Я просто… Да… – Мердок, оторвавшись от изучения корабля чужаков, пригласил рыжеволосую девушку посидеть в баре. – В общем… Да.
– Как романтично. Меня давно уже никто не приглашал на свидание! – Она улыбнулась весело и дружелюбно.
– Да? А я тоже ни разу не приглашал на свидание бойца спецназа! – Осмелев, пилот даже решился на шутку. – Так ты можешь уделить мне немного своего времени?
– Фил, оставляя нас троих в помощь тебе, сказал, что, согласно приказу Дика, любое содействие должно быть оказано тебе незамедлительно. – В зеленых глазах вновь заплясали искорки. – Указания командора не обсуждаются.
– Можно я еще кое о чем тебя попрошу? – Амос чувствовал, что совершенно не понимает, как Мия к нему относится. То он видел расположение и заинтересованность в ее глазах, то иронию и насмешку, граничившие с безразличием.
– Надеюсь, ты не начнешь немедленно требовать от меня любого содействия? Не хотелось бы тебе ничего ломать.
– Ну вот, так всегда. А я только настроился… – Мердок изобразил разочарование.
– Ничего, ничего. Пара хороших ударов отлично успокаивают желание! – Девушка похлопала его по плечу. – Проверено в армейских условиях.
– Вообще-то я хотел попросить тебя не брать с собой остальных… – Пилот посерьезнел.
– Ладно. Скажу Мичу, что он тебе не нравится.
– Я же не то хотел сказать.
– Нравится?
– Черт! Мия! Тебе доставляет удовольствие издеваться надо мной? – обиделся Мердок.
– Извини. Я не знаю, почему это происходит. Постараюсь исправиться. И, конечно, не возьму с собой ребят. Не обижайся, ладно?
– Да я не обижаюсь. Мы идем? – Амос вдруг почувствовал, что, если получит сейчас отказ, возможно, больше не решится повторить приглашение.
– Идем. Мне переодеться в вечернее платье? – Вдруг превратившись в кокетливую девчонку, она повернулась вокруг своей оси, позволяя рассмотреть затянутую в полевую форму прекрасную фигуру. – Я же совсем забыла. Мое лучшее платье в чистке, а мой личный портной еще не успел сшить следующее.
