– Только не включайте опять этот чертов аппарат! – не попросил, а потребовал он.
– Я сделаю так, как решит интеллект, – ответила женщина.
Она посмотрела в глаза пациенту, и ей почудилось, будто она на миг окунулась в темное море тоски и страха.
– Скажите мне, где Соя, – теперь уже просил Майкл, помня прошлую неудачу.
– Я не знаю. Впрочем, я вижу, что у вас первый посетитель, – пояснила она, кивком указывая на монитор терминала. – Возможно, он и сумеет вам что-то рассказать. Как ни странно, но к вам сейчас придет старший администратор нашего госпиталя.
Стингрей еще не успел сбросить с себя пелену сна, как на пороге палаты появился невысокий коренастый гурянин в форме и с бейджем старшего администратора. В руках он держал небольшой пухлый пакет.
– Как вы себя чувствуете? – вместо приветствия спросил он, даже не улыбнувшись. – Хотя я и сам по параметрам вижу, что не очень.
– Зачем тогда спрашиваете, если и без того все видите? – огрызнулся Стингрей, совершенно не нуждаясь ни в ответе, ни в продолжении беседы о самочувствии.
– Простите, господин Стингрей. Я вовсе не желаю вам надоедать.
– Это вы меня простите, – поднял руки в примирительном жесте Майкл. – Я немного вспылил. Здесь никто не способен ответить намой самые простые вопросы.
– Я пришел именно для этого, – тихо молвил администратор, не поднимая глаз. – У меня информация о вашей супруге.
– Что? Где она? – с тревогой спросил Стингрей.
– Мои соболезнования, сэр.
– Что вы такое говорите?..
– Вот ее вещи, которые были при ней, – сказав эти слова, гурянин протянул человеку пакет, который держал в руках. – Здесь немногое. Но тем не менее мы обязаны передать их вам, как ее единственному родственнику.
Майкл не смог произнести больше ни слова, словно впав в ступор. Гурянин, помедлив несколько секунд, осторожно положил пакет на койку рядом с замершим больным. Выждав еще минуту, он также молча вышел прочь, оставляя человека один на один с обрушившимся на него печальным известием.
Голова раскалывалась так, точно ее пинали вместо боксерской груши. Дан открыл глаза, и его сразу же вырвало. Конвульсивное движение вызвало боль во всем теле, придавленном тяжестью гравитационных кандалов. Реззер, стараясь не делать лишних движений, попытался встать на четвереньки. Но, почувствовав, как окружающий мир вновь поплыл перед глазами, сел и оперся спиной на стену. В камере было темно, но ее крошечные размеры в пять человеческих шагов позволяли и в свете красной лампочки- диод а над входом увидеть противоположную стену. Камера была чиста, если не считать того, что натворил сам Дан, облевав половину комнатки. В ней не было никакой мебели, никаких предметов или оборудования – только гладкие стены, стальная сетка пола и такой же сетчатый потолок. В шаге от себя Дан заметил едва заметную трещину двери. Дотянувшись до нее, он забарабанил по стальной пластине кулаком.
– Эй, открывайте, сучье отродье! Открывайте, или я разнесу все к чертовой… – Он не сумел даже закончить фразу, потому что желудок вновь предательски прыгнул к горлу, выталкивая из себя только горечь желчи. Однако вопль был услышан, и реакция оказалась почти мгновенной. Невидимые в полутьме крошечные сопла, утопленные в обшивке стен, коротко выдохнули заряд газа, и Реззер, словно подкошенный, завалился на боки вновь растворился в небытие.
– Слышал новость? Наш улей отзывают на. Пятую ремонтную, – потрепав за гребень айка, улегшегося у ног хозяина, спросил Сол и подсел за столик к Пипу. Тот завтракал.
– Давно пора. Сегодня только пара десятков экипажей может вылететь, да и у тех птички на ладан дышат, – ответил Пип, с аппетитом расправляясь с искусственной яичницей с ветчиной. – Толку от нас как от козла молока. Тем более что два флота уже на подходе. У них-то силы свежие, пусть дадут и нам раны зализать. Только почему на Пятую? Это же вроде как база Службы Имперской Безопасности.
– Мне еще не доложили. Наверное, новую технику дадут.
– Да ну?! Это было бы круто. Если нас снабдят сибовской техникой, мы этим ящерицам хвосты в пять секунд по отрываем.
– У них вроде нет хвостов, – усомнился киборг, подражая в разговоре эмоциям и интонациям человека.
– Сделаем, – заверил Пип, которому от одной мысли о возможности получить новую технику захотелось запрыгать. – Слушай, Сол, а вдруг там только по одному пилоту на птичку? Что без меня будешь делать? Хотя я тебя к себе возьму, за Бартом присматривать.
– Мне иногда кажется, Маленький Пип, что у этого скорпиона-переростка мозгов больше, чем у тебя. Хотя, наверное, ты мне просто завидуешь. Тебе-то приходится для поддержания своего слабого тельца каждый день по нескольку раз жрать всякое дерьмо, – усмехнулся Сол, кивком указывая на тарелку напарника.
Пип разинул рот, чтобы ответить, но в этот момент помещения корабля-матки наполнились истошным визгом сигнала тревоги.
– А, чтоб им пусто было! Сволочи! Пожрать спокойно не дадут, – зашипел Пип, зло швырнул вилку и встал, спотыкаясь об айка. – Чего разлегся? Не слышишь разве? А ну, бегом!
Айк вскочил, изумленно клацнув челюстью. Ему снился вкусный сон. Хозяин вместе с Солом уже ринулись в коридор, и айк, помня свои обязанности талисмана, со всех ног бросился за ними.
– Ну, вот и все. Как будто только что с конвейера, – улыбнулся хирург, вспомнив истерику больного после операции. – Надеюсь, наш киборг освоился с новыми глазами?
– Да доктор, спасибо, – ответил Лакаскад, уже привыкший, что после того случая его все в госпитале в
