исключение. Только, пожалуйста, не задерживайте ее надолго, ведь у нас на счету каждая пара рук.
Спустя несколько минут Мирегал сбежала вниз.
— Что ты, миленький? Что случилось?
— Мы с тобой так давно не виделись! Вчера я так и не дождался тебя, заснул, а когда встал, ты уже снова убежала. Я соскучился. У тебя правда столько работы?
— Ну, Гилли, мы же теперь долго-долго будем вместе, до самой смерти! Зачем расстраиваться из-за нескольких дней? Вот кончится эта глупая война, и все сразу станет замечательно!
— Не понимаешь ты ничего!.. Вдруг со мной что-нибудь случится? Вдруг меня завтра убьют? Может, сегодня мы в последний раз вместе…
— Глупенький, неужели ты думаешь, что нас что-нибудь может разлучить? Ну, пока, я спешу, — она чмокнула его в нос и убежала.
Гил вздохнул и направился к выходу.
— Если бы только она знала! — прошептал он. — Если бы только могла вообразить, какой удар ее ожидает! Впрочем, может, оно и лучше, что она ничего не знает.
За окном уже совсем стемнело.
— Вроде ничего не забыли, — Гил в последний раз заглянул в мешок. Провизия тут. Кстати, у кого ты взял меч — у Энара или Бхарга?
— У Энара. Бхарг наотрез отказался отдать мне свой. Даже обиделся…
— Наверное, подумал, это из-за того, помнишь?.. Но ведь на самом деле он не трус, верно, Ки? Он же не виноват, что у него в крови страх перед тунами.
— Конечно. Ну все, нам пора. Пошли!
Под окном раздался шорох.
— Нас опять подслушивают! — воскликнул Ки-Энду. — Проклятье!
— Задуй поскорее свечку.
Ки-Энду прихлопнул ладонью огонек, и друзья прижались носами к стеклу. Какая-то тень двигалась по переулку, быстро удаляясь от окна. Понять, кто это, было совершенно невозможно. Но вот на мгновение свет из окна соседнего дома упал на неизвестного, и Гил успел рассмотреть сгорбленный силуэт в плаще с капюшоном.
— Кто же это?
— Вчера я был уверен, что это Халгат или его люди, — сказал Ки-Энду. Кому еще могло придти в голову следить за нами? Но Халгат прошлой ночью уехал отсюда вместе со всеми своими людьми. Не знаю, что и думать. Может, это лазутчики из Ха-мерка? Но почему они наблюдают именно за нами? Неужели… Нет, об этом даже страшно подумать!
— Ты хочешь сказать, что Хумбе стали ведомы наши мысли?
— А как же еще это можно объяснить? Хотя это и кажется невероятным, но, по-видимому, Хумба почуяла опасность…
— Что же теперь делать?
— То, что задумали!.. С одной стороны, враг оказался сильнее, чем мы ожидали. Но раз он принимает какие-то меры против нас, значит, мы представляем для него реальную угрозу. Хумба боится нас — следовательно, она уязвима.
— Ну, тогда пошли. Нужно опередить их.
Через минуту они были уже у реки. Ки-Энду заранее присмотрел подходящую лодку — маленькую, как раз на двоих, и достаточно быстроходную. Они отчалили и, проплыв под мостом, где до сих пор чернели опаленные остатки разрушенной быком решетки, двинулись вверх по течению в сторону Леса.
Вскоре набежали тучи, с юга подул сильный ветер, пошел дождь. Ки-Энду греб, Гил всматривался во мрак, но кроме смутных очертаний берегов ничего разглядеть было невозможно.
Около часа они плыли в молчании, потом Гил предложил Ки-Энду сменить его. Они стали пересаживаться. Вдруг Гил замер, насторожившись. Сзади, сквозь шум дождя, явственно слышался плеск.
— Что это, Ки? Неужели погоня?!
— Да, Давай грести вместе. Они налегли на весла, и лодка пошла быстрее. Так прошло два часа. Дождь продолжал лить, и путники давно уже промокли насквозь; наконец они позволили себе немного передохнуть. Сзади ничего не было слышно, кроме шипения дождевых капель.
— Кажется, оторвались, — сказал Ки-Энду, — но все равно надо спешить. До рассвета хорошо бы миновать населенные места. Они стали грести по очереди, и когда тучи на востоке осветились первыми лучами солнца, до Леса оставалось не более мили. Зеленые цветущие поля Эл-а-Дена остались позади, берега были безжизненны и голы, лишь кое-где из мокрой глины торчали чахлые ростки.
Лес приближался. Вскоре путники смогли разглядеть отдельные деревья. Толстые, корявые стволы, покрытые буграми и наростами, на небольшой высоте делились на множество ветвей. Мокрая серая кора отсвечивала матовым, водянистым блеском и казалась гладкой и скользкой, как лягушачья кожа. Ветви отдельных деревьев сплетались в сплошную сеть, такую густую, что даже птица не смогла бы пролететь сквозь нее. Побеги во многих местах срослись, и теперь невозможно было понять, где кончается одно дерево и начинается другое. Лес стал единым организмом, гигантским спрутом с миллионами щупалец, расползающимися по земле. На ветвях не было ни одного листа; тонкие побеги, гладкие и полупрозрачные, слабо шевелились, покачивались, изгибались, сжимались и вытягивались. От этого весь Лес наполнялся омерзительным шуршанием.
— Ну и место! — с отвращением пробормотал Гил. — Это же не деревья, это какие-то осьминоги. Как же мы здесь проберемся?
— Не знаю, возможно, придется прорубать себе дорогу. Во всяком случае, пока ничто не мешает нам проплыть по реке еще миль тридцать, потом Эллил поворачивает на восток — там уже придется идти пешком.
Но не успела лодка войти в Лес, как путники увидели, что выше по течению река перегорожена перекрещивающимися железными цепями, натянутыми между берегами. В этом месте к реке с обеих сторон подходили широкие просеки.
— Приплыли! — сказал Гил, сидевший на веслах. — Куда теперь прикажете, капитан?
— Давай пока к левому берету. Попробуем перенести лодку. Деревья у воды были вырублены; просека, имевшая около пятидесяти шагов в ширину, уходила на запад, почти под прямым углом к берегу; по середине просеки шла хорошо утоптанная дорога. Вдоль края Леса с обеих сторон тянулись высокие земляные валы, гребни которых были утыканы железными кольями, густо оплетенными проволокой. В начале просеки, недалеко от воды, стояла покосившаяся деревянная постройка — то ли хлев, то ли сарай. Едва Гил и Ки-Энду ступили на берег, из этого сарая вышли четверо нидхагов в полном вооружении. Друзья уже схватились было за рукоятки мечей, как вдруг один из нидхагов, видимо, главный, в темном плаще с железной застежкой в виде черепа, обратился к ним на чистейшем южном наречии:
— Что-то я вас раньше не видел. Новенькие, что ли? Передайте своему хозяину — владычица разгневана. Во имя каких гуллов он навел на нас этих грязных асгардских убийц? Ему придется хорошенько постараться, чтобы заслужить прощение. Ну, давайте, что там у вас!
Ки-Энду решил использовать ошибку нидхагов, хоть и не знал, за кого именно их приняли. Медленно, с расстановкой, тщательно взвешивая каждое слово, он ответил:
— У нас секретное поручение к владычице. Мы должны говорить с ней лично. Будьте любезны пропустить нас; насколько я понимаю, эта дорога доведет нас до места, не так ли?
— С каких пор наш верный друг перестал доверять слугам своей госпожи? Впрочем, нам нет до этого дела. Сдайте оружие, мы свяжем вам руки и доставим вас куда надо.
— Не пристало вам так обращаться с посланниками, исполняющими важнейшую миссию на благо владычицы, — сказал Ки-Энду, доставая из ножен меч, как будто для того, чтобы отдать его. — И мы не можем доверить вам свое оружие, ибо оно не простое. Оно обагрено черной кровью Хасмода, и получено нами от дэвов, чтобы нести вам смерть!
Взмахнув мечом, Ки-Энду обрушил его на нидхага. Ослепительно вспыхнуло лезвие, и тело врага, рассеченное надвое, упало на скользкую глину. Нидхаги не успели опомниться, как Ки-Энду пронзил второго, а Гил — третьего. Последний оставшийся в живых нидхаг, жутко взвыв, отскочил в сторону.
