X
Очевидцы рассказывали, что в Новоархангельске и других поселениях Аляски долго не знали о продаже страны Соединенным Штатам. В августе в Ситкинской гавани неожиданно появились три американских корабля. Вскоре стало известно, что Америка берет Аляску в свою собственность.
Затем в Новоархангельске высадились солдаты в светло-синих шинелях, появились гражданские люди из Сан-Франциско. Из Калифорнии приходили корабли с разными грузами, в том числе с разборными домами. Последний главный правитель Русской Америки князь Д. Максутов у себя в замке на Камне-Кекуре составлял списки русских поселенцев Аляски, рассчитывал служащих и промышленных. Согласно договору на продажу Аляски русские ее обитатели могли или возвратиться в Россию в 1867-1870 годах, или принять подданство Соединенных Штатов Америки. Те, кто оставался, имели право получить 160 акров земли каждый.
Не надо закрывать глаза на правду: многие из русских и креолов оказались в трудном положении. Им не хотелось расставаться со страной, которая была им родной, но их пугала также и полная неизвестность того, где и как они будут жить в России.
В канцелярской суматохе чиновники Российско-Американской компании забыли о судьбе более чем ста поселенцев Новоархангельска; их не включили в списки отъезжавших в Россию на бриге «Шелихов». Эти люди так и остались на Аляске... Впоследствии о некоторых из них упоминали разные путешественники. Среди этих русских людей, оставшихся на Аляске, был бывший гренадер Сипягин, священник Рысев на Уналашке, юконские старожилы Захар и Анисим Бельковы, которые потом имели собственный пароход на Юконе. В Михайловском редуте остались Сергей Степанов, семья Ананьиных и другие семьи, жившие в крепких домах русской постройки. На Прибыловых островах и после 1867 года жил род Шаяшниковых, а род Кашеваровых, к которому принадлежит смотритель музея Аляски в Джуно А. П. Кашеваров, и в наши годы здравствует на Аляске.
В 30-х годах XX столетия в Фэрбенксе можно было встретить городского шерифа – русского креола, а заместителем начальника острова Атту был некий Михаил Егорович Худяков.
Точных сведений о том, сколько русских, креолов и алеутов с русскими фамилиями осталось на Аляске после 1867 года, нигде не имеется. Но французский ученый Альфонс Пинар, который был на Аляске года через три после ее продажи, писал, что в Новоархангельске он объяснялся только на русском языке, что «на улицах города почти все говорят по-русски» и что русская речь звучала и в поселениях на полуострове Аляска.
18 октября 1867 года в Новоархангельске на площади против дома главного правителя Русской Америки выстроились отряд солдат армии Соединенных Штатов и рота сибирских пехотинцев. На рейде дымили корабли. Андреевский и звездный флаги развевались на мачтах. Сотни индейских лодок сновали вдоль побережья острова Баранова; алеуты и индейцы, собравшись на берегу, смотрели на невиданное зрелище. Индейские тойоны в сюртуках, в фуражках с цветными околышами стояли на отведенных им местах.
Все население Новоархангельска собралось на этот плац у подножья Камня-Кекура, где стояла батарея и возвышалась мачта с русским флагом. Служащие Российско-Американской компании, рабочие адмиралтейства, промышленные, креолы, лекари и фельдшеры, наблюдатели обсерватории, мореходы, начальники редутов, шахтеры, бывшие поселенцы Росса стояли невдалеке от мачты с флагом. Представители двух великих стран на земле Нового Света обменялись короткими речами. На это ушло полчаса. После этого все замолкло. В глубокой тишине были слышны только шум морских волн и возгласы военной команды на двух языках да шелест полотнища флага. Офицеры смотрели на часы. Когда стрелки часов показали условленное время, командующий отрядом русских кораблей Пещуров встал напротив генерала Руссо, представлявшего Соединенные Штаты Северной Америки, и громко произнес:
– По повелению его величества императора всероссийского передаю вам, уполномоченным Северо- Американских Соединенных Штатов, всю территорию, которою владеет его величество на Американском материке и на прилегающих островах, в собственность Штатов, согласно заключенному между державами договору.
Русский флаг стал медленно спускаться вдоль высокой мачты. Так совершилась передача Аляски. Однако на этом далеко не кончилась история пребывания русских людей в Новом Свете.
XI
Шумит огромный солнечный город Сан-Франциско. В городском шуме явственно звучит русская речь. Ее можно услышать на Самсон-стрит, где в одном из огромных домов поместилась контора Компании Г.-М. Гутчинсона. После того дня, когда в Ситке был спущен русский флаг, богатый торговый дом «Гутчинсон и К°» за сходную сумму в 100 тысяч долларов скупил все имущество Российско-Американской компании и немедленно взял в свои руки все промыслы. Бобры в то время еще водились в море у Атхи, вдоль всего побережья Аляски, близ Кенайского залива, около Катмайской «одиночки»; Прибыловы острова по-прежнему славились котиками. На материке добывали лисиц и речных бобров, соболей, выдр. «Ледяная компания» из Сан-Франциско также расширила свою деятельность на Аляске. С ней состязались канадские французы, которые проникли на Юкон и выстроили торговую факторию при устье Тананы. Но пальма первенства принадлежала «Г.-М. Гутчинсону и К°». Его предприятие выросло и превратилось в мощную Аляскинскую компанию.
Аляскинская компания старалась залучить к себе на службу русских и креолов Аляски. Главным агентом предприятия Гутчинсона был Илларион Архимандритов, в доме на Самсон-стрит служил также А. Веретенников. Поскольку главная контора Аляскинской компании находилась в Сан-Франциско, а не в Ситке, многие русские и креолы постепенно переселялись в город у Золотых Ворот. Бывшие служащие Российско- Американской компании старались получить торговые должности, креолы стали славиться как домашняя прислуга. Кое-кто из русских аляскинцев основывал в Сан-Франциско папиросные фабрики, причем у американцев пользовался особым успехом табак из России. Аляскинские переселенцы открывали магазины в Сан-Франциско. Русские плавали матросами на судах, которые были скуплены Аляскинской компанией в Новоархангельске; на этих кораблях работали также и алеуты. Своим человеком скоро сделался в Сан- Франциско новоархангельский священник Николай Ковригин, открывший домовую церковь для аляскинцев. Он обычно сопровождал русских путешественников, показывая им все чудеса калифорнийского города.
В 1868 году в Сан-Франциско в большом книжном магазине Губерта Банкрофта можно было видеть невысокого темноглазого человека, жадно рассматривавшего новинки. Из кармана у него торчала пачка газет, в числе которых был виден русский «Голос» Краевского. Русские и креолы на улицах города снимали шапки, встречаясь с этим человеком. Его хорошо знали здесь. У себя дома он разрезал индейским костяным ножом страницы свежего номера «Современной летописи» и погружался в чтение статьи Д. Завалишина «По поводу известий о действиях американцев в бывших наших колониях».
На одной из улиц Сан-Франциско, в верхнем этаже большого дома, помещалась редакция журнала «Аляска геральд». Наборная касса и небольшой типографский станок стояли у единственного окна каморки. Темноглазый человек делал аккуратные оттиски набора. Он сам писал, сам набирал, сам печатал, разносил и рассылал свое издание на английском и русском языках.
«Америка и Сибирь – это два юных силача, обращенных друг к другу спиной. Время настало, что они начинают обращаться лицом к лицу, чтобы понять друг друга и работать вместе, на общую пользу. Это открылось из торговых сношений Соединенных Штатов с рекою Амуром, Камчаткою и, наконец, покупкой Русской Америки», – читал редактор «Аляска геральд» свежий оттиск своего набора.
Это было первое русское издание в Новом Свете. А его редактором был Агапий Гончаренко, бывший монах и сотрудник Герцена.
В. Кельсиев встречался с Агапием Гончаренко в Лондоне, где тот был наборщиком Вольной русской типографии. До этого времени Гончаренко служил при посольской церкви в Афинах, но оттуда бежал к Герцену, которому несколько ранее писал для «Колокола». Из Лондона монах-наборщик уехал на Восток. Там он скитался по Дамаску, Бейруту и Александрии. Говорят, что в Александрии он служил разносчиком писем на городской почте. От подножий Ливанских гор, из глиняной Александрии Гончаренко поехал в Америку и поселился в Сан-Франциско. Здесь он основал «в память декабристов» Русское и Панславянское общество и купил печатный станок. В качестве приложения к «Аляска геральд» он печатал русский листок «Свобода». Жена Агапия Гончаренко, помогавшая ему в работе, была родственницей знаменитого итальянскою революционера Джузеппе Мадзини. О Гончаренко, его многообразной деятельности в Греции. Англии и Америке существует много самых разных мнений. Но несомненно одно, что он прочно связал свою судьбу с жизнью русских в Новом Свете, заботился искренне и бескорыстно об их нуждах. Его могила затерялась
