Нового Света... Так именно видна Аляска с берега Наухана, самого края Чукотской землицы.
Всем известно, что трогательное описание дежневского подвига («...и носило меня, Семейку, по морю после Покрова Богородицы всюду неволею и выбросило на берег в передний конец за Анандыр-реку...» и т. д.) много лет пролежало «в столпе» архивной избы...
Мало ли сообщений (подобно дежневскому) погибло в наших архивах или сотню-другую лет пролежало в них без достаточного изучения?
За примерами ходить недалеко. Лишь в последние годы увидело свет «Описание о Чукоцкой земле, где оная имеетца». Описание это было закончено около 1742 года. Автор его – Яков Линденау. Участник многих походов по северо-востоку Сибири, «ветеринарный прапорщик» Линденау едва не дожил до ста лет. В радищевские времена он жил в убогой хижине на берегу ручья Оса близ Иркутска. Без сомнения, он имел богатый личный архив, в котором были собраны описания и карты областей Сибири и смежных с ней стран. В 1794 году Линденау погиб в пламени. Во время пожара погибли все записки, чертежи и планы престарелого исследователя. До нас дошло его «Описание о Чукоцкой земле». В нем содержится удивительное сообщение, которому надо придать исключительное значение. Линденау говорит о Большой Земле к востоку от Чукотки.
«...и они, чукчи, от своих жилищ на ту землю ходят байдарами и с той земли привозят посуду деревянную, подобно русской посуде. И по разглагольствованию тех чукч имеется чрез русских людей известие доподлинно так, что якобы купецким людям двенадцатью кочами минувших лет за семьдесят или более (1672 год? – С. М.) Колымскому среднему зимовью, где прежде ярмонга бывала, для торгу пошедших и от сильных морских погод друг от друга разошедшихся, иные в Камчатку проплыли, а иные к тому острову, который Большой Землею называется, пристали и, тамо с жительствующими народами совокупившиеся, у них поженились и расплодились...»
Остров Большая Земля – Аляска... Около 1672 года Семен Дежнев был еще жив. Кто знает – кем были эти первые русские поселенцы Большой Земли, впервые связавшие свою судьбу с туземцами Аляски? Можно только сожалеть, что этим совершенно исключительным сообщением Якова Линденау никто из наших исследователей почти не занимался.
Изучая историю деятельности Семена Дежнева и его товарищей, я нашел свидетельство о том, что пролив между Азией и Америкой был при жизни Дежнева пройден с востока на запад. Известно, что, живя в основанном им Анадырском остроге, Семен Дежнев в 1653 году усиленно разведывал через поморян о состоянии льдов между устьем реки Анадырь и Большим Каменным Носом. Советчики сказали Дежневу, что лед от берегов в море относит далеко не каждый год. Дежнев должен был сокрушаться, ибо он приготовил уже лиственничные кочи, добыл кое-какую снасть. Он не решился плыть тогда на Колыму вокруг Чукотского полуострова только потому, что паруса и якоря кочей были признаны недостаточно падёжными.
Но почему Дежнев должен был оставить навсегда свое намерение плыть морем на Колыму?
Передо мной лежит донесение торгового человека Никиты Агапитова-Малахова (Агапитова) из Жиганского зимовья. Оно относится к 1657 году. Малахов пишет о том, что «служилые люди у него пропились». В числе этих людей он называет Федота Ветошку и Евсея Павлова. Оба они в то время служили у Дежнева в Анадырском остроге и участвовали в добыче моржовой кости на знаменитой отмели близ устья Анадыря. Великолепный Федот Beтошка в красной шапке с собольим околышем пропил у Малахова- Агапитова девять пудов моржовой кости анадырской добычи. Дело вовсе не в размерах разгула Ветошки, а в том – каким именно путем он попал в Жиганск?
Дорога с Анадыря на Колыму и Якутск сухим путем пролегла через «Камень», Анюй, Нижне-Колымск, Индигирку, Яну и Алдан. Жиганск стоял вдалеке от этой дороги, расположенный северо-западней Якутска, служил местом досмотра судов, идущих с моря вверх по Лене.
В Жиганске взимались таможенные пошлины. Сухого пути с Яны в Жиганск тогда и в помине не было. Это вполне достоверно известно из челобитной казачьего десятника Михаила Колесова, написанной в 1678 году. В ней он сообщал, что волок с Яны в Жиганск лишь недавно был открыт им, Колесовым.
Остается только одно: костяная казна с Анадыря была доставлена в 1657 году морем и рекой Леной. Для этого Ветошке и другим дежневцам пришлось пройти пролив между Азией и Америкой, обогнуть Чукотский полуостров и проплыть морем до устья Лены. Более подробно обо всем этом рассказано в моей повести «Подвиг Семена Дежнева».
Ясно одно: все старые сведения о Дежневе и его сподвижниках нуждаются сейчас в пересмотре. Можно предполагать, например, что не один Федот Ветошка при жизни Дежнева плавал через пролив между Америкой и Азией в устье Лены. Есть данные о том, что этот путь был сведан и знаменитым открывателем Василием Бугром, Юрием Селиверстовым, Анисимом Костроминым, Никитой Семеновым и другими первообитателями острога на Анадыре...
...Европа продолжала получать от бывалых русских людей легендарные сведения о землях к востоку от Сибири. В 1680 году ученый серб Юрий Крижанич, живший в Тобольске, писал, что ленские и нерчинские сборщики ясака прошли всю Сибирь до океана. У морского края Сибири они видели плавучие льды, но на вопрос, есть ли какой-либо материк между Ледовитым и Восточным морями, землепроходцы отвечали отрицательно.
Кстати сказать, Тобольск в те годы, по свидетельству иноземцев, был никак не меньше Орлеана. В Тобольск стекались вести от землепроходцев, изучавших Сибирь от Ледовитого моря до пустынь Монголии. Именно при Крижаниче в Тобольске одним путешественником были получены расспросные сведения о Тибете, далай-ламе, Бухаре...
Вероятно, из Тобольска в Москву дошло сказание об «острове» против устья Колымы, где туземцы занимаются охотой на... бегемотов. Иезуит Филипп Авриль внимательно слушал и прилежно записал эту легенду. Ее в 1086 году рассказывал Аврилю словоохотливый и любознательный Иван Мусин-Пушкин, сановник Сибирского приказа.
Разговор начался с того, что собеседники стали решать вопрос: откуда произошло население Америки. Ученый иезуит, видимо, читал первые ученые труды об Америке, начиная от творений Петра Мартира и Франциско Лопеса Гомара; русскому воеводе вполне доступна была знаменитая хроника Мартина Вельского. Мусин-Пушкин прямо заявил иезуиту, что обитатели Америки произошли именно от жителей острова близ Колымы. Охотясь на бегемотов и выезжая на море для этой цели не в одиночку, а целыми семьями, колымские островитяне вполне могли достигать берегов Америки на плавающих льдинах. Мусин-Пушкин был совершенно убежден в том, что северная оконечность Америки лежит неподалеку от той части Азии, которая прилегает к «Татарскому морю». Воевода уверял, что на побережье Америки водятся те же животные, что и в Московии, особенно бобры. А бобры эти могли перейти на американский берег по ледяному покрову. Больше того, жители этой части Америки, говорил Мусин-Пушкин, очень похожи на обитателей острова близ Колымы. Так Мусин-Пушкин предвосхитил современную нам теорию родства некоторых сибирских народов с туземцами Аляски.
Иезуит Филипп Авриль так запомнил этот рассказ, что записал: «...Надо бы для удостоверения в деле столь важном разведать об языках, коими говорят два упомянутые, похожие один на другой народы, живущие один в Азии, другой в Америке, ибо если бы открылось сходство в языке, то и сомнения в сходстве их более никакого не оставалось бы...»
Надо, конечно, объяснить, что «бегемоты» Авриля были моржами, а может быть, и морскими коровами, которых было еще легче принять за толстокожих животных тропических стран, знакомых Европе по сказаниям космографов.
Прошло еще года два, и Жан-Франсуа Жербильон, тоже ученый иезуит, вновь получил от московитов ценные сведения о северо-востоке Московии и смежных странах. Среди собеседников Жербильона, кстати сказать, был русский, который долго жил в Пекине, и даже получил там чин мандарина... Этот русский мандарин родом был из Тобольска. Бывалые русские люди в беседе с Жербильоном говорили, «что они объехали берега Ледовитого и Восточного морей и всюду находили море, кроме одного места к северо- востоку, где находится горная цепь, вдающаяся очень далеко в море. Если наш материк соприкасается с берегом Америки, то это возможно только в этом месте», – заключал Жербильон.
Известно, что в 1697 году Лейбниц советовал Петру I «исследовать берега северо-восточной Азии, чтобы узнать, соединяется ли Азия с Америкой или же они разделены проливом...». Как раз в это время устюжский пахарь и сибирский сборщик ясака Владимир Атласов еще служил на Анадырь-реке.
Собирая ясак, Владимир Атласов накрепко помнил приказ тех лет, данный всем сибирским
