Александр Марков.
По обе линии фронта
Автор выражает благодарность Евгению Поддубному и Алексею Борзенко за помощь в работе над этой повестью
Часть 1. Израиль
Аэропорт Бен Гурион ассоциировался у Сергея Громова вовсе не с первым премьер-министром Израиля, в честь которого он был назван, а со старым американским фильмом «Бен Гур». Фильм был о временах Римской империи, зарождении Христианства и получил одиннадцать Оскаров. Этот рекорд сумели повторить всего лишь два фильма. Первым — «Титаник», а за ним «Возвращение короля», третий фильм из трилогии о хранителях кольца. Вспомнив о Толкине, Сергей подумал, что у охранников аэропорта глаза были такие цепкие и пристальные, словно они выискивали в прилетевших замаскировавшихся под людей орков и гоблинов.
Пять минут назад в борт самолета ткнулся прозрачный, телескопический трап. Сразу же после этого открылась дверь и притомившиеся за четырехчасовой перелет люди стали покидать летающее судно. Шагая в толпе пассажиров, Громов решил, что это был, право же, не самый утомительный перелет в его жизни. Случались куда как более тяжелые и продолжительные — на самолетах, в которых дискомфорт почувствовали бы даже спартанцы. Ну, а устроиться на них удобно могли лишь люди, из которых Маяковский предлагал делать гвозди. К ним Сергей не принадлежал. Мягкие и удобные кресла «Боингов» и «Аэробусов» приучили его к тому, что и в небесах можно чувствовать себя комфортно.
Настроение у него было превосходным. Семь лет назад он уже был на земле обетованной. Тогда, накануне миллениума местные достопримечательности готовили к наплыву туристов и паломников. А сейчас на границе с Ливаном было неспокойно. И все-таки Сергей надеялся выкроить немного времени, чтобы приехать в Иерусалим, вновь пройтись по его центру. В прошлый раз времени на это не было — его, как обычно, хватило лишь на то, чтобы сделать несколько фотографий.
Предвкушая удовольствие от этой поездки, Сергей взглянул на миловидную девушку, одетую в серую форму и подумал, что обычно такую носят полицейские. А вот сотрудники Моссада часто ходят в гражданке. Кстати, рядом с красоткой стояло еще три одетых так же человека, и взгляды их назвать приветливыми язык не поворачивался.
Громов не понаслышке знал о том, что приезжих здесь проверят самым дотошным образом. Причем, похоже, в последнее время меры по обеспечению безопасности были значительно усилены. Он подумал, что определит это точно спустя пару недель, улетая. И все-таки девушка была привлекательна и, заглянув ей в глаза, Сергей невольно улыбнулся. Очень неразумно, надо сказать. Израильтянка вполне могла расценить это как проявление неуважения к лицу, находящемуся при исполнении служебных обязанностей и остановить обидчика для выяснения личности и цели приезда.
Так и получилось.
Как только Громов приблизился к девушке, она сделала шаг к нему навстречу и скомандовала:
— Ваши документы.
Сергей полез в сумку, порылся в ней, достал паспорт, отдал охраннице. У него их было два, и отдал он тот, в котором не было виз Ливана и Сирии, поскольку с ними в Израиль не пускали. Зато в паспорте помимо Израильской визы, стояли еще визы Шенгенские. На всякий случай не было даже Египетских марок, которые вклеивают каждому туристу, приезжающему погреться на пляжах Шарм эль-Шейха или Хургады. Хотя вероятность того, что они послужат причиной, из-за которой ему не разрешат въезд в Израиль была ничтожна. Все-таки война с Египтом случилось очень давно. Лет сорок назад. Тогда Израиль отвоевал весь Синайский полуостров, начал строить там первые отели, но потом захваченные земли вернул. Не обошлось без давления американцев, решивших наладить сотрудничество с египтянами и таким образом перетянуть их на свою сторону. Впрочем, у кого из русских нет египетских марок в заграничном паспорте?
Шагавший за Громовым оператор остановился и стал переминаться с ноги на ногу.
— Илья, очередь лучше займи к таможенникам, — сказал ему Сергей, чтобы тот не действовал на нервы девушке. А еще она могла вздумать проверить документы и у него. Которые, конечно, тоже были в порядке. Но зачем терять лишние пять минут?
— Хорошо, — сказал оператор.
Девушка внимательно пролистала паспорт, раз, другой. Все это время Громов ее внимательно рассматривал. У нее были черные длинные волосы, собранные в пучок. Такая прическа ей очень шла. Ей вообще шла форма. Останавливаясь на каких-то страницах, девушка начинала вертеть паспорт, разглядывала отблески голограмм — проверяя их подлинность. Сергей терпеливо ждал, пока она наиграется. Он думал, что сейчас последует стандартный вопрос о целях приезда в Израиль, но девушке оказалось достаточно изучения паспорта. Она отдала его молча, не снизошла до пожелания приятного пребывания на израильской земле, вероятно раздраженная тем, что потратила так много времени впустую. Сергей, тем не менее, забирая паспорт, еще раз улыбнулся ей, но израильтянка на него уже и не смотрела. Словно его более не существовало, красотка сосредоточено рассматривала последних, спускавшихся по трапу пассажиров.
Громов заранее настроил себя на то, что прохождение таможни делом будет долгим и утомительным, ведь служители закона вовсе не ограничатся ответом на вопрос о цели визита и поставят в документы печать лишь после продолжительного допроса. Хорошо еще, что он не сопровождался пытками, вроде втыкаемых под ногти иголок. Багаж, впрочем, таможенники потрошили со знанием дела, не хуже мясников, расправляющихся с тушей. Прежде всего они сделали рентгеновский снимок, рассматривали его на экране компьютера, выясняя где находятся самые подозрительные места, и только потом заглянули внутрь. В это время проходил допрос владельца багажа. Здесь был один нюанс. Следовало прикинуться дурачком и сказать, что ни на английском, ни уж тем более на иврите — ты изъясняться не умеешь, а знаешь только русский. При этом пришлось бы разговаривать через переводчика, но сам допрос должен был стать короче. Лучше всего было объявить, что ты умеешь говорить только по-казахски или по-узбекски. Интересно, нашлись бы в аэропорту переводчики с этих языков? Конечно, без допроса все равно не обойдется, но можно не сомневаться, что он еще более упростится.
Багаж Сергея и Ильи должен был вызвать несколько вполне закономерных вопросов.
— Что это?
— Бронежилеты.
— Зачем вы везете бронежилеты?
Примерно с таких вопросов допрос и должен был начаться.
Громов сообщил, что на английском он говорит, бросился в него как в омут головой и минут через десять себя уже за это стал проклинать.
Вот зачем такие признания делать? Не экзамен ведь в институте сдает. Не поставят ему двойку, ответь он «не понимаю». Ах, не хотел в грязь лицом ударить? Ах, все по-английски говорить умеют?
Допрашивавший его представитель охраны аэропорта приободрился. Отвечая ему, Громов чувствовал себя словно на минном поле, но всей правды не говорил. Он чуть не улыбнулся, когда представил какое выражение могло появиться на лице следователя, если бы тот узнал, что он приехал на войну. Почти наверняка тот бы закричал:
— Как, вы желаете, чтобы началась война с Ливаном?
При этом, конечно, у него выпучатся глаза, а лицо покраснеет.
Домой не отправят. Всем и так ясно, что миром эта заварушка не кончится. Ну, помучают еще с часок всякими глупыми вопросами, а потом наконец-то позволят покинуть здание аэропорта.
— Покажите компьютер, — приказал таможенник.
Громов покорно вытащил из сумки ноутбук.
