Шипицын, ибо эта исконно устюжская фамилия пишется именно через «Ш»).
На корабле находились тридцать анадырских смельчаков. На море пала «великая погода», и Мельников со своими спутниками вернулся на Анадырь пешком Но он не успокоился, не опустил рук и стал готовиться к новым походам, чтобы разыскать старинное русское жилье на Большой земле.
В том же 1728 году Игнатий Козыревский, не принятый Берингом в состав Камчатской экспедиции, пристроился к казачьему голове Афанасию Шестакову.
Афанасий Федотович пообещал Игнатию вскорости построить отдельный корабль для поисков Большой земли.
Игнатию было поручено осмотреть острова против устья Лены.
И. И. Огрызко в своей работе «Открытие Курильских островов», о которой мы уже говорили, сообщает новые подробности истории этих поисков.
Игнатий Козыревский взял с собой людей из отряда Афанасия Шестакова и дошел с ними на своем «Эверсе» до Ледовитого океана. Они начали морское Плавание, целью которого ставили достижение «Новой земли» — Северной Америки и Камчатки со стороны Лены.
Раньше историки ошибочно считали, что в 1728 году Козыревский до океана не дошел и зимовал в Сиктахе на Лене. Из новых свидетельств явствует, что до зимовки в Сиктахе «Эверс» побывал «на Северном море акиане»[34].
После вынужденного сидения на Сиктахе мореходы не оставляли надежды на то, что встретятся с Берингом и Чириковым на Камчатке и увидят Большую, или Новую, землю.
«Витез» Беринг прибыл в Нижне-Камчатск еще в марте 1728 года. Вскоре мореходы начали строить корабль и, спустив на воду, нарекли этот бот «Святым Гавриилом».
Надо думать, что именно с постройкой этого корабля была связана история как бы заочного открытия Северной Америки.
Корабельный лес на Камчатке было добывать очень трудно. От капитана Петра Татаринова, бывшего участника Большого Камчатского наряда, шли слухи о богатой лесом земле, лежащей против Чукотского носа. В основе этих вестей была, очевидно, «скаска» Петра Попова о кедрах и соснах Аляски, стволы которых он видел в чукотских стойбищах.
А кто же был иноземец, живший на Камчатке, а до этого — на Карагинском острове, выходец из земли тонтолов, страны могучих кедров? В прямой связи с рассказом о нем находится свидетельство Беринга о том, что он знал, как «великий сосновый лес» выбрасывает на берега Карагинского острова.
Когда же Беринг «изобрел» эту истину? Да, конечно, только в 1728 году или, в крайнем случае, в первой половине следующего года. Именно в это время Беринг и решил, что Америка «быть имеет» в ста пятидесяти — двухстах милях от Камчатки, в той стороне, откуда приносит волнами стволы, покрытые золотистой смолой.
В июле 1728 года «Святой Гавриил» покинул устье реки Камчатки и пошел к северу. Он миновал устье столь знаменитой в прошлом Погычи, Олюторский берег, где когда-то строил острог Иван Львов, а в самом конце июля прошел анадырское устье.
Вскоре слева была усмотрена большая губа Святого Креста. Чукотский нос «Святой Гавриил» обходил три дня. Тогда был открыт остров Святого Лаврентия.
Корабль Беринга и Чирикова шел заветным проливом! Мореплаватели, видели, что к «Чукоцкому углу» иная земля нигде не подошла. Если бы «Святой Гавриил» шел чуть восточнее, Америка была бы открыта!
Достигнув 67°18' северной широты, Беринг пошел обратно. Мореходы не видели американского берега даже тогда, когда «Святой Гавриил» находился в самой узкой части пролива, у дежневских островов «зубатых людей».
Алексей Чириков советовал Берингу идти к устью Колымы для того, чтобы сомкнуть звенья великих исканий на двух океанах. Чириков говорил, что достоверных известий о том, докуда доходили мореходы из Ледовитого океана вдоль восточного берега Азии, нет. Следовательно, нет и прямых доказательств разделения Азии и Америки. Надо дойти до Ледовитого океана и устья Колымы. Если встретятся препятствия, а азиатский берег пойдет к норду, где плавать осенью будет уже трудно, разумнее всего устроить зимовку. Чириков предлагал зимовать на Большой земле, где, по уверению Петра Татаринова, есть лес.
Первого сентября «Святой Гавриил» возвратился в устье Камчатки. Мореходы зазимовали в Нижне- Камчатском остроге.
В 1729 году Афанасий Шестаков и Дмитрий Пав- луцкий занимались постройкой кораблей «Лев» и «Восточный Гавриил».
В это время появился Прокопий Нагибин — тот самый, который, по утверждению Сгибнева и Ефимова, будто был убит в 1725 году после попытки похода в Америку.
Из «ордера» Дмитрия Павлуцкого явствует, что Прокопий Нагибин и служилый Никита Шевырин были в 1729 году причислены к Афанасию Шестакову[35].
Казачий голова вышел с Нагибиным, как мы теперь вправе утверждать, морем из Охотска в Тауйск, что на побережье Ламского моря. Оттуда он должен был подниматься на «Восточном Гаврииле» к северу, приводя в подданство чукчей и коряков. Шестаков рассчитывал дойти до Анадыря, а затем сплыть к Большой земле, чтобы объясачить ее жителей.
Корабль «Лев», на котором был пятидесятник Лебедев, следуя за «Восточным Гавриилом», остался на зимовку в устье Яны. Там на мореходов напали коряки, перебили почти всех людей, а «Льва» сожгли. Корабль самого Шестакова был разбит, и казачий голова побрел к северу вдоль берега Ламского моря.
К тому времени Беринг и Чириков были уже в Якутске. Летом 1729 года они успели проделать короткое плавание для поисков Большой земли. Обитатели Камчатки говорили, что в погожие дни они «видят землю чрез море». (Речь шла о том острове, на берегу которого потом нашел себе могилу командор Беринг).
Три дня шел корабль к востоку, но налетел ветер, а за ним пришел туман. Беринг круто повернул к югу и двинулся вдоль камчатского берега до его южного конца, обошел мыс Лопатку и достиг Большерецкого устья. Потом командор пересек Дамское море и бросил якорь в Охотске. Тогда корабль «Святой Гавриил» и был передан Афанасию Шестакову.
Осенью 1729 года служилый Афанасий Мельников двинулся в страну чукчей, все еще не теряя надежды на то, что он сыщет Большую землю новым путем.
ТИБЕТ И «ЧУКОЦКИЙ УГОЛ»
Поистине достойно удивления, что карта первого путешествия Беринга и Чирикова с необычайной быстротой появилась в Петербурге в 1729 году. Она опередила Беринга на целый год, и поэтому неправильны утверждения историков о том, что именно эта карта была доставлена в столицу самим Берингом.
Выходит, что чертеж этот составляли при свете камчатских жировиков немедленно после того, как исследователи возвратились от «Чукоцкого угла», и отослали с гонцом в Петербург по зимнему пути.
Жозеф-Николя Делиль продолжал «списывать эфемериды» и перерисовывать русские карты. И вот в самом начале 1729. года в руки представителя французского Морского депо попала драгоценная добыча. Все это настолько важно, что письмо Делила к президенту Академии наук следует привести в выдержках.
«… Г-н Шумахер передал мне карту капитана Беринга и сказал, что он получил ее от Вас для передачи мне… судя по карте кап. Беринга, он… во время своего проезда осмотрел все реки, которыми можно было воспользоваться для передвижений от Тобольска к берегам Восточного моря…»[36].
«…Весь этот путь, — писал далее Делиль, — равен приблизительно 6 тыс. верст: обычный путь караванов от Тобольска до Пекина равен также 5–6 тыс. верст… Подойдя к Восточному морю дорогой капитана Беринга, путешественник находится на одинаковом расстоянии от Японии и Китая, только для этого надо знать к ним дорогу морем… Это море, говорю я, является наиболее неизвестным на всем земном шаре, что делает особенно ценным все точные о нем сведения, которые можно будет получить, благодаря
