Федор Соймонов в 1760 году послал в Сенат ходатайство, чтобы частным промышленным людям дозволили искать, исследовать и осваивать новые острова на Северо-Востоке.
Тем временем в Анадырский острог прибыл главный командир края — полковник Федор Плениснер. Ему было поручено управление Чукоткой и Камчаткой. Считалось, что он честного поведения, довольно учен и может снисходительно и ласково поступать с «дикими народами». Но у Плениснера было еще одно достоинство: он видел берега Северной Америки, участвуя в плавании Беринга, и, как рисовальщик, умел составлять карты.
Анадырскому полковнику Федор Соймонов и поручил исследования островов против Чукотского носа и сбор сведений о Большой земле.
Плениснер взялся за это увлекательное дело. На первых порах он опросил чукотского пленника Бориса Кузнецкого и записал его рассказ. Воспитанник Дмитрия Павлуцкого, крещеный чукча Николай Дауркин также оказался весьма полезным для ученых занятий «рисовального полковника».
Михайло Ломоносов снова в 1760 году пел о льдах, отверстых для храбрых мореплавателей:
В поэме «Петр Великий» поэт устами самого Петра вещал о выгодах ледовых походов по сравнению с плаваниями в тропических странах:
Почти то же самое говорил когда-то и Федор Салтыков в своих знаменитых «Пропозициях».
«ДЕНЬ ЯРОСТИ И ГНЕВА»
31 июля 1760 года корабль «Гавриил» Ивана Бичевина вышел из устья реки Большой на Камчатке.
Незадолго до этого судно было отобрано в казну, а все имущество Бичевина описано.
В чем дело?
Раньше мне приходилось лишь догадываться о том, кто такой был Иван Бичевин. Догадывался я правильно, когда в «Летописи Аляски» писал: «Бичевин — глава мореходной компании и жертва произвола знаменитого коллежского асессора Крылова, — по-видимому, одно и то же лицо…» Но догадка ничем не подтверждалась. Теперь есть все данные для того, чтобы рассказать более подробно печальную историю Биче- вина, поскольку его имя связано с таким событием, как достижение Аляски.
Иван Бичевин, самый богатый купец в Иркутске, набожный строитель большой каменной Тихвинской церкви, в 1758–1760 годах попал в лапы к чиновнику Крылову, производившему «следствие» над купцами, курившими и продававшими водку. Крылов обвинял откупщиков в утайке денег от казны. Следователь заковал в кандалы весь иркутский магистрат, описал и опечатал дома купцов. Затем он устроил застенок и начал там свои допросы. В день «ярости и гнева» его пыточная канцелярия извела много китайской туши.
Как повествует «Летопись о Крылове», особенное внимание он уделил Ивану Бичевину, о богатствах которого ходили сказки; говорили, что Бичевин хранит в своих подвалах бочки золота и серебра. Пушную рухлядь с Восточного моря Бичевин сбывал русским купцам, а закупленные у них сукна отвозил для продажи китайцам в Кяхту. Бичевинские приказчики жили в Охотске и на Камчатке.
Асессор П. Н Крылов, встряхивая Ивана Бичевина на дыбе и вымогая от него признания об утайке денег по винному откупу, дознал и о том, что Бичевин вложил средства в постройку корабля «Гавриил» для похода в Америку. Сенат, по докладу Ф. Соймонова, разрешил Бичевину плавать к «полуденным и северным странам».
Денег на корабль Бичевин не пожалел: «Гавриил» имел в длину одиннадцать саженей по килю. Таких больших кораблей еще не было на Восточном море.
Длинная рука Крылова настигла Корабль на западном берегу Камчатки, где «Гавриил» зимовал в устье реки Белоголовой[62].
Тринадцатого декабря 1759 года Иван Бичевин умер от нестерпимых истязаний и был похоронен в Иркутске в Тихвинской церкви, где в честь его зажгли неугасимую свечу. Имущество Бичевина было отобрано Крыловым. На Камчатку пришел указ сдать корабль «Гавриил» в казну. Бичевинским приказчикам пришлось выполнить это приказание.
Летом 1760 года «Гавриил» отправился с Камчатки, прошел второй пролив в Курильской гряде и в сентябре достиг острова Атха.
Крылов продолжал свои зверства. Он разорил в Иркутске всех купцов, подорвал кяхтинский торг и мореходное дело на Восточном океане, которым занимались иркутские «компанионы». Равновесие Кяхты и «Бобрового моря» было нарушена.
Истребив множество «черепков» китайской туши, измочалив окровавленные кнуты о спины купцов, совершив еще несколько убийств, Крылов в сентябре 1760 года совершил свой самый отчаянный поступок При помощи канцеляристов и солдат из Селенгинска, составлявших его личную гвардию, асессор прибил к Государственному гербу, прямо на грудь двуглавого орла, доску с начертанием собственного имени, увенчанного дворянской короной и окруженного лаврами. Эта викториальная надпись красовалась на башне городового магистрата до тех пор, пока Крылов не был увезен в кандалах в столицу[63].
ГАВРИЛА ПУШКАРЕВ В АМЕРИКЕ
Тем временем Гаврила Пушкарев, «умный казак», бывший когда-то с Берингом в Америке и на Командорах, вел бичевинский корабль к востоку. Он добрался до Умнака в Лисьих островах Алеутской гряды. Там Пушкарев встретил корабль Степана Глотова, успевшего к тому времени открыть Лисьи острова.
В 1761 году, перейдя Исанахский (Исанотский) пролив, Пушкарев достиг полуострова Аляски. Он остался для зимовки на американской стороне пролива, против Унимака с его знаменитыми вулканами.
Только в конце мая 1762 года Гаврила Пушкарев пошел в обратный путь. Осенью «Гавриил» попал в морскую непогоду и очутился в одном заливе севернее Шипунского мыса на восточном берегу Камчатки. Но Пушкарев доставил свыше девятисот бобров, четыреста лисьих шкур и восемнадцать выдр.
Есть сведения, что Пушкарев посчитал полуостров Аляску за остров. Но это не меняет сути дела. Он жил на берегу Северной Америки, и люди бичевинского «Гавриила» в 1762 году, как говорят, побывали даже на Шумагинских островах.
Гаврила Пушкарев сам по себе человек весьма любопытный. Иноземные историки называли его «офицером Охотского порта», вероятно путая Пушкарева с однофамильцем, геодезистом, исследовавшим несколько позже Ледовитый океан и Байкал.
Зимуя с Берингом, Пушкарев был убежден в существовании земли или островов к югу от Командор. Об
