– Нехитрое дело! За мои годы этому-то можно научиться. – Он добродушно засмеялся, и Софья почувствовала, что старик не принял её похвал. – Ну, а вы, голубушка, не запомнил, как вас звать-величать, бывали в наших краях или в первый раз? – разглаживая ладонью бороду, спросил Марей.
– Впервые, Марей Гордеич.
– Вон оно как! А вы по какой части образованны: по лесам или, как Алёша, по земным богатствам?
Софья помолчала, затрудняясь с ответом. Ей казалось, что старику надо объяснить всё как можно проще, иначе он не поймёт. Но едва Софья начала говорить об археологии, как старик прервал её:
– Да не поясняйте, голубушка. Приходилось мне работать на Дальнем Востоке на таких раскопках. Один учёный приезжал, северные народы изучал. Вскрывали мы их древние поселения и захоронения. Был этот учёный предоволен!
– Зовите меня, Марей Гордеич, Соней, – сказала Софья, радуясь тому, что старик оказался сведущим в её специальности.
– О нет! Не могу так звать, голубушка. Беспременно скажите своё имя-отчество.
– Почему же, Марей Гордеич? – изумилась Софья. – Я ведь совсем ещё молоденькая, мне будет неудобно, если вы начнёте меня навеличивать.
– А я поясню почему. Дело тут не в годах. Вы хоть молодая, а учёная. А учёный человек к мудрости людской прикоснулся. Сотни лет люди эту мудрость по зёрнышку собирали, чтоб через книги по белому свету сеять. Вот и выходит, что учёный человек не годами славен, а своими познаниями.
Объяснение Марея показалось Софье довольно убедительным.
– Если так, то зовите меня Софьей Захаровной.
– Вот и добро! И скажу вам, Софья Захаровна, в нетронутый край вы попали. Многое он людям сулит.
– И Алексей Корнеич вот так же думает!
– И не он один! Люди так думают.
– А как по-вашему, Марей Гордеич, обитаем был этот край в далёком прошлом?
– Беспременно. Тут жили тунгусские племена. Они знали улуюльские места куда лучше, чем русские люди. Только оказалось это знание ни к чему. Погибли эти племена.
– А как думаете, памятники о тех временах сохранились?
– Во множестве! Только разгадать надо, где поселения у них были. Куда их пути лежали? С кем они торговлю вели?
– Если б это разгадать, Алексею Корнеичу легче бы с поисками пришлось.
– Уж это беспременно!
Вдруг послышался голос Краюхина:
– Спасай, Марей Гордеич! До крови нас заели!
К костру подошли рабочие, а за ними и Краюхин.
– Под дымок вставайте! Труту сейчас подброшу, – сказал Марей и бросил в костёр несколько грибов- наростов, сбитых со старых берёз и осин.
Тихая, густо замешанная темнота непроглядным покрывалом укрыла тайгу. В вышине над Тунгусским холмом загорелись неяркие летние звёзды.
3
Софья проснулась оттого, что в её маленькой одиночной палатке стало жарко. Солнце поднялось уже над лесом и припекало. После дождя, прошумевшего на рассвете, земля была влажной и сейчас, под жаркими лучами, дышала терпкой испариной.
Софья вылезла из палатки, потянулась всем телом, приподымаясь на носках, но тут же опустила руки и осмотрелась.
В какую бы сторону она ни повёртывала голову, перед её взором возникали чудесные картины природы. В это солнечное утро каждое дерево, каждая хвоинка, каждый лепесток были ослепительно зелены, и только бесчувственный человек мог остаться спокойным перед этими живыми чудесами. Софья вспомнила слова Краюхина, сказанные им в дороге, о покоряющей силе природы. 'И в самом деле, как много в жизни теряет тот, кто не видит природы или не научился любить её', – подумала она. Софья долго любовалась Тунгусским холмом, вершина которого с гигантскими лиственницами была залита солнечным светом. Тут её застал Краюхин.
– Ну как, Соня? Нравится? – спросил он, подходя от реки.
– Очень красиво, Алёша!
– А как спалось?
– Спала крепко и, кажется, долго.
– Ну, давай завтракай, и пойдём к яме. Марей Гордеич и рабочие уже пошли туда.
– А вы завтракали?
– Давно. Тебя решили не будить на первый раз, но учти: на будущее пощады не будет, – усмехнулся Краюхин.
– Обязательно подымай меня, Алёша. Иначе мне стыдно будет: явилась барынька.
– Ну, ничего, не терзайся. Начнёшь работать, сама чуть свет вставать будешь.
