Танероса-три. У тебя есть кредитный счет?
— Да.
— Свободен.
Следователь смотрел в сторону, показывая тем самым презрение к расспрашиваемому.
— Но как же? Но это... — Бастиан хотел рассказать о том, что он видел, о своем флаере, о «Коршуне», о многом другом. В голове у него была каша, поэтому он только выдавливал из себя какие-то непонятные фразы.
—
Сумма на счете Бастиана едва-едва превышала ту минимальную, которой должны обладать все посещающие чужую планету. Иначе их не выпускали из космопорта. Немного подумав, начальник смены не стал заострять на этом внимание и напоминать допрашиваемому, что если он хочет задержаться здесь на несколько месяцев, то ему надо позаботиться о работе. В приютах для бездомных и нищих еду и ночлег предоставляли только местным обитателям. Пришлых выгоняли. Для пришлых оставались только «обезьянники» в полицейских участках. Его смена заканчивалась, и он хотел провести ее за стаканчиком транквилизатора, а не расспрашивая очередного потенциального нищего.
Бастиан встал, хотел попрощаться, но не придумал, в какой форме это сделать. «До свидания» — означало бы, что он хочет сюда вернуться, а этого ему хотелось меньше всего на свете. «Прощайте» — показалось слишком высокопарным, а «пока» — слишком вульгарным.
Глава 4
Бастиан боялся выходить на улицу и только поглядывал в окно — на это скопление людей и флаеров, похожее на муравейник. Насмотревшись досыта, он задергивал штору или затемнял окно и ложился на кровать.
Иногда он набирался смелости, открывал окно, и тогда в его комнату врывался чудовищный гомон — гораздо сильнее того, что мог поднять самый сильный ната, включала красную мигающую подсветку, похожую на аварийное освещение во флаере, и негромкий, но от этого не менее противный вой сирены. Ей не нравилось, что комната разгерметизирована. Бастиан не знал, как отключить подсветку и сирену. Его окатывало душным, непривычным запахом. Нескольких секунд хватало, чтобы он пропитал все в комнате, и даже когда Бастиан закрывал окно и включал кондиционер, проходило не менее пятнадцати минут, прежде чем удавалась изгнать мерзкий привкус города. Этот город всегда заливало море света. Жесткого, противного, как взрыв сверхновой. Две звезды, повисшие в небесах, сглаживали его по ночам, но неоновая и голографическая отрава пылала так яростно, будто излучала радиацию, которая въедалась в стены домов, в кожу, в одежду — и все это тоже начинало светиться. Бастиан подумал, что без защитного снаряжения кожа его, окажись он на улице, спустя несколько минут покраснеет, пойдет волдырями от ожогов, а чуть позже начнет шелушиться и отваливаться вместе с плотью, но еще раньше он задохнется.
Разница между днем и ночью почти не ощущалась. Когда торговцы вселились в гостиницу, Бастиан едва дотащился до номера и, не раздеваясь, свалился в кровать в этой пропахшей жженым пластиком одежде. Прежде он всегда ворочался, все никак не мог заснуть, оказавшись на новом месте, а на этот раз заснул мгновенно.
Ему звонили, но от усталости он не мог проснуться, поэтому все звонки вплетались в сон. Очнувшись через добрый десяток часов, он не знал — приснилось ли ему все, или кто-то действительно пытался его разбудить. Он стал звонить в номера своих случайных спутников. Там никого не было, Бастиан испугался, что торговцы могли не выполнить свое обещание — веры им мало, учитывая специфику их профессии, и уехали, бросив его здесь одного. Он стал выяснять у администратора, но оказалось, что никуда они не съезжали, а разбрелись по городу по своим делам. Бастиан пожалел, что не смог проснуться.
Они ведь предупреждали его, что перво-наперво наведаются в страховую компанию и в службу безопасности. Проблем у них мешок, не разгрести. Куда им заботиться еще и о Бастиане, хорошо, что не погнали сразу же прочь.
Он плохо помнил, что ему снилось. Что-то неприятное. Похоже, он наблюдал за тем, как «Коршун» взорвался, огонь заметался внутри корпуса, словно сильный зверь в клетке, пытаясь разбить переборки, прожечь борта, но они оказались слишком прочными. Огонь нашел портал, но тот уже выключился, омертвел и никого не пропускал. Все внутри корабля оплавилось, спеклось в одну однородную массу — пенистую, остывающую. Огонь ослабел, затих.
Комнату он снимал на семьдесят восьмом этаже. Гостиница была вдвое выше. Повсюду поднимались еще более высокие здания. Некоторые срослись основаниями на уровне двадцатых или тридцатых этажей, поэтому улицы города не были видны. Можно было полюбоваться только зелеными насаждениями на крышах. Высота казалась не столь ошеломляющей. Голова от нее почти не кружилась.
Бастиан знал, что если ступит в этот муравейник без сопровождающего, то толпа подхватит его, словно бурный речной поток, и он, как ни барахтайся, не сможет самостоятельно из него выбраться до тех пор, пока этот поток не вынесет его на мелководье. Но это может произойти за километры от того места, где Бастиан в него вступил. Как же он будет искать дорогу домой? В эту гостиницу, название которой постоянно выпадало из головы. Чтобы ею вспомнить, Бастиан смотрел на маркировку на запястье, где было написано название гостиницы. Эта маркировка открывала двери как в номер, так и в саму гостиницу. Надо приковаться к сопровождающему. Так будет надежнее. Иначе отвлечешься на секунду и останешься один. Но кто с ним пойдет?
В незнакомом городе неуютно. Бастиан предпочел бы ходить с торговцами, чем оставаться одному в номере, но лучше быть в номере одному, чем одному на улице. Бастиан мог с ними связаться, но знал, что им сейчас не до него.
— Эй, ты тут не засиделся? — перед дверью в номер стоял Александр.
Бастиан ему обрадовался. Но вид у него был усталый. Бастиан открыл дверь, впустил торговца в номер.
— Хм, ты здесь освоился, — проронил Александр, бегло осмотрев номер. — Но нам придется сменить гостиницу.
— Почему?
Вещей с собой Бастиан никаких не прихватил по вполне понятным причинам. Обжился он в номере или нет, можно было судить только по грязным стаканчикам от энергетического напитка и небольшой перепланировке.
— У нас проблемы. Большие проблемы. Страховщики-упыри не хотят выплачивать компенсацию, пока не получат доказательств, что нас действительно сбили и что мы уничтожили портал по объективным причинам. То, что мы портал уничтожили, — их как раз очень устраивает. Они не собираются платить по нему страховку. Говорят, что мы сами виноваты. Они и потерю нашего корабля не хотят компенсировать, а он у нас был застрахован по полной программе. От несчастного случая, от угона, от метеорита. От всего.
— Разве видеозапись не является доказательством? — удивился Бастиан.
— Нет. Не является. Ты представляешь, что они сказали... — Александр припоминал фразу, — мол, при нынешних технологиях подделать запись обстрела нашего корабля другим кораблем очень легко, и даже экспертиза не сможет установить, достоверна эта запись или подделана. Ну, ты представляешь? Это еще не все. Это только полбеды. Наши счета заблокировали, а хозяева портала — как заказчик, так и продавец — похоже, намереваются во всех грехах обвинить именно нас. Шакалы. Повсюду одни шакалы. Мы было ринулись в адвокатскую контору, справедливости искать, но там сидят такие прожженные личности, что я их немедленно отправил бы на исправительные работы. Внешне — выглядят отлично, но вот внутри... Уроды. Они готовы защищать кого угодно, лишь бы он был кредитоспособен, и их нисколько не интересует, какое преступление он совершил. Маму родную прирезал или еще что-нибудь в этом роде. В общем, вера их в правоту клиента тем выше, чем больше он платит. Но вот если у тебя счет заблокирован, то каким бы ты ангелом ни был, они и палец о палец не ударят, чтобы вытащить тебя из долговой тюрьмы. Ну, в общем, ты понимаешь, что судиться со страховой компанией дело безнадежное. Мы на нуле, мы в таком дерьме, что трудно и вообразить. У нас нет денег, а у страховой компании они есть. Они наймут хороших адвокатов.
— Как же тогда быть?
— Если бы я знал. И вот еще что, уж и не знаю, стоит ли тебе оставаться с нами. Боюсь, это будет небезопасно. Еще нашлют на нас вышибал. Можно подумать, что у нас хватило бы денег, даже будь наши
