увидев среди них девушку, успокоилась.
Комната Федора Ильича оказалась на запоре. Матвей повернул замок и вырвал его вместе с кольцами. Потом взял лампу из рук старухи, прибавил фитиль и сказал:
– Начинайте, товарищи.
Через пятнадцать минут все нужные документы были собраны.
– Что же мне сказать-то Федору Ильичу? – обратилась старуха к Матвею, считая его, очевидно, за главного.
– В бога веруешь, мамаша? – спросил серьезно Матвей.
– Как же, батюшка, как же!
– И в архангелов веришь?
– И архангелов и фирувимов чту.
– А старик у тебя кто?
– Машинистом на чугунке работает.
– Ну вот, богу помолись, мамаша, за Федора Ильича. Умер он. А на архангелов плюнь. Скажи старику, чтобы остерегался их на улице. Это убийцы.
– О господи! – пробормотала старуха, так и не поняв ничего.
Под утро метель стихла. Ветер заметно ослабел. Небо местами прочистилось, и кое-где заискрились подслеповатые, мерцающие звезды.
Матвей, вернувшись на постоялый двор, поспал часа два и снова поехал к Ольге Львовне, чтобы предложить ей свою помощь.
5
Похороны Соколовского превратились в большую политическую демонстрацию. По пути на кладбище к похоронной процессии присоединились рабочие фабрик и заводов, в воздухе зареяли красные знамена, в колоннах зазвучали революционные песни. Казаки и конные отряды полиции носились по соседним улицам и переулкам на пути следования процессии, но нападать на демонстрантов не решались. Волна общественного возмущения, вызванная зверским убийством Соколовского черносотенцами, очевидно, удерживала власти от нового кровопролития.
На кладбище состоялся многотысячный митинг. Матвей не слышал речей ораторов. Вместе с боевой дружиной Антона Топилкина он все время патрулировал между колоннами демонстрантов и державшимися на расстоянии отрядами казаков и полиции.
Домой Матвей вернулся с одной мыслью: скорее в село, ближе к мужикам, к народу. С народом ничто не страшно.
Никогда еще не видела Анна мужа в таком мрачном, подавленном состоянии. Против переезда в село она больше не возражала.
Дед Фишка, узнав о решении Матвея, совсем упал духом. В течение нескольких дней он молчал и лишь изредка бросал на Матвея из-под насупленных бровей сердитые взгляды. Наконец он решил серьезно поговорить с племянником.
– Что же, выходит, прощай и тайга, и охота, и клады? – начал он, выбрав момент, когда Агафья и Анна ушли из дому. – Мужиком земляным теперь заделаешься?
– Выходит, что так, – недовольно буркнул Матвей.
– А не лучше ли, Матюша, на Юксу перебраться, а? – сразу меняя тон, заговорил дед Фишка, и в голосе его послышались теплые нотки. – Завели бы там новую пасеку, охотились бы, почитай, круглый год! А может, посчастливилось бы и… – Но достаточно было ему коснуться заветной мечты, как он вспомнил об испытанном осенью унижении и стал на чем свет стоит клясть Зимовского, призывая на него все кары, небесные и земные.
Когда Матвею надоело слушать его заклинания, он сказал:
– Не то, дядя, говоришь.
Старик вспылил на Матвея, – кажется, первый раз в жизни.
– Как «не то»? По-твоему, отдай тайгу Зимовскому, а сам, нычит, как знаешь? Ты что, Матюша, в уме или рехнулся?
– Что Зимовской! Разве дело только в нем? Доведись ему найти что-нибудь, так мигом нагрянут всякие прибыткины и Кузьмины. Тут надо бить наверняка, всех разом. Народ надо против них поднимать. Вот о чем я.
Матвей произнес это твердо, как давно продуманное и раз навсегда решенное.
Дед Фишка взглянул в постаревшее лицо племянника. Нет, племянник не отступит от тайги, не из таких он. Матвей замышлял что-то новое и грозное.
6
В Волчьих Норах Матвей купил полуразвалившийся пятистенный дом с обветшалой надворной постройкой. К весне Строговы перебрались туда со всем скарбом.
Пришлось обратиться к обществу с прошением о выделении пахотной земли и лугов. Староста собрал сход. Строго соблюдая стародавний обычай, Матвей поставил ведро водки. Мужики пили, похваливали Матвея, желали ему счастья на новом месте, вспоминали щедрого, добродушного Захара.
Только один Евдоким Юткин не прикоснулся к водке. Недоволен он был зятем, Матвей поступил наперекор его желаниям. Евдокиму хотелось, чтоб Матвей выпросил себе надел рядом с его землей. Но Строгов понял, куда клонил тесть. Быть работником Юткиных Матвей не собирался. Анна была тоже против
