проскочить с утра пораньше. Испуганно озираясь, они устремились к известной только им цели.
Эйнар долго смотрел на упорно ковыляющую старуху. Сидела бы дома, дура дряхлая, так нет же! Чего вот ей нужно? Свое уже отжила, пользы от нее ноль, только небо коптит…
Потом снайперу надоело это зрелище, и он аккуратно всадил пулю старухе в затылок. Она осела мешком и замерла на асфальте. С первого взгляда и не поймешь, что человек лежит, так – куча бесполезного тряпья.
Девушку на какое-то мгновение словно столбняк хватил. Она испуганно прижала кулачок ко рту и уставилась на упавшую старуху. Потом отчаянно закричала, схватила убитую за руку, попыталась поднять…
Эйнар с любопытством рассматривал ее в прицел. Молодая еще, тело крепкое, наверное, не рожала. Лицо девушки ему не понравилось – губы слишком тонкие, нос с заметной горбинкой. Местные женщины вообще красотой не отличаются, молодые – еще куда ни шло, а потом расплываются и теряют всю привлекательность. И эта такой же станет – наплодит кучу нищебродов и будет смотреть на свой выводок с гордостью, точно несушка на цыплят, ожидающих попадания в суп.
Он почувствовал, как мозг захватывает привычная волна ненависти. Эта тварь будет топтать землю, в то время как Ула…
Выстрел прозвучал почти неслышно. Голос девушки оборвался, она упала на труп старухи. Если кто- нибудь следил за происходящим, нос на улицу не высунет. А этих двух запишем в блокнот, нам платят не только за качество, но и за количество…
Эйнара беспокоила какая-то неправильность происходящего в городе. Грузинские военные давно не появлялись в его поле зрения, бронетехника не двигалась по улицам.
Он внимательно осмотрел центральную часть Цхинвали. Далековато до нее, видно неважно, но бросается в глаза то, что дымов от пожарищ стало меньше. Сгорело все к чертовой матери или кто-то пытается погасить огонь? Кто? Не грузины же…
Озадачивало Эйнара и еще одно обстоятельство: звуки перестрелки явственно смещались к южной окраине города. Это было непонятно…
Полковник о себе не напоминал, сам Эйнар звонить ему не собирался. Получен приказ никак себя не проявлять, значит нужно его выполнять. Немного поколебавшись, он извлек на свет божий небольшой, но мощный радиоприемник. Может быть, с его помощью удастся найти ответ на возникшие вопросы?
Услышанное ошеломило снайпера. Россия ввела в Южную Осетию войска! Грузины не смогли взорвать Рокский тоннель и по нему проходят русские танки! На несколько мгновений Эйнар оцепенел. Да что же это творится? Нарушено священное право на неприкосновенность границ! Суверенитет независимого и демократического государства грубо попирается! А мир ограничивается невнятной болтовней… Кто позволил русским совать нос во внутренние дела Грузии? Почему Соединенные Штаты не могут поставить зарвавшегося агрессора на место? Неужто за океаном не понимают, что демократию необходимо защищать всеми способами? Нет ничего важнее демократических свобод, а тех, кто этого не признает, нужно уничтожать, как бешеных собак!
Но возмущайся, не возмущайся, а что-либо изменить Эйнар не мог. Теперь все встало на свои места. Грузины наверняка драпают. Прав был Полковник – их генералы оказались безмозглыми болтунами. Но что теперь делать ему? Собственно, вариантов нет. Пора думать об отходе. Если русские подошли к городу, скоро начнется его зачистка. Но солнце еще высоко, незамеченным не проскользнешь. Тем более, с его арсеналом! Не оставлять же оружие – оно еще не раз пригодится да и стоит немалых денег. Нет, уходить сейчас смерти подобно. Нужно затаиться и дожидаться темноты. Плохо, что девка и старуха валяются так неудобно – специалист легко определит, откуда по ним стреляли. Но выбора нет – придется ждать. Черт, скорее бы закончился этот день…
30. Сергей Комов
Комов присел, инстинктивно вскинул вверх руки, прикрывая ими голову. Было понятно – они не защитят, когда с потолка начнут сыпаться камни, но… Старушка закричала, старик прикрыл ей рот ладонью и стал что-то шептать, успокаивая. Воздух наполнился пылью, она клубами врывалась в оконце…
Когда грохот наконец утих, Сергей начал приходить в себя. Трудно передать ужас, который он испытал. Комов много раз присутствовал на спасательных операциях, видел раздавленные трупы, извлеченные из-под обрушенных домов. Спасатели работали как археологи, не применяя тяжелой техники, потому что она могла повредить тем, кто еще оставался под завалами. Бывали случаи, что живых находили спустя неделю после катастрофы, но чаще обнаруживали погибших.
Стены перестали трястись. Женька внимательно осмотрел потолок, почесал в затылке.
– Бывает хуже, – ни к кому конкретно не обращаясь, заключил он.
Сергей понял, что имел в виду оператор. Шахтеры, которых завалило в забое, оказывались в гораздо более скверной ситуации, чем они. Во всем надо искать положительные стороны.
Беляш закашлялся, потом стал отплевывать какие-то противные шершавые комки, которые забили ему горло.
Что-то шлепнуло Сергея по макушке. Комов вздрогнул, потрогал волосы: они были мокрыми. Поднес руку к лицу, понюхал – вода. Наверное, из бочки, которая упала вместе с домом. Влага из нее теперь выливалась и просачивалась через щели в полу.
– Где кружка? – спросил Сергей.
– Какая? – не понял старик.
– Из которой чай пили. Вода с потолка капает, – горло першило, в него забилось слишком много пыли, говорить было трудно. – Хочу ее собрать. У нас воды немного.
Вода сочилась в нескольких местах. Они подставили под тонкие ручейки не только кружки, но и кастрюли. В общей сложности набралось с полведра.
Обитатели подвала все еще были в шоковом состоянии. Они совсем забыли о том, что опасность не миновала и грузины никуда не ушли. В любой момент они могут вновь начать зачистку квартала. Громко разговаривать не стоило. Их могли услышать, а если это произойдет – спасать не будут, скорее уж пропихнут в полузаваленное оконце что-нибудь взрывающееся…
В подвал просачивалось немного света. Недостатка в кислороде, в отличие от экипажа подводной лодки, которая легла на дно и без чужой помощи не в силах всплыть, они испытывать не будут. И еда есть. Много еды. Если экономить, то ее хватит на неделю.
Комов увидел, как моргнул свет в щели, оставшейся от оконца. Его что-то заслонило. Раз, два… Это были человеческие ноги, обутые в высокие ботинки со шнуровкой. Они не остановились, прошли дальше.
Сергей поднялся по ступенькам, уперся спиной в дверцу, ведущую в подвал, надавил на нее… Дверь не поддалась, похоже ее подпирала груда кирпичей, которую не сдвинуть с места никакому силачу. На всякий случай – вдруг повезет – Комов надавил на дверцу посильнее, так что спина и ноги заныли, задрожали от напряжения. Результат был прежним. Дверь не сдвинулась, лишь в щели между досками посыпалась пыль.
– Надо как-то выбираться отсюда, – сказал Сергей. – Вот только как? Боюсь, что выход завален намертво.
– Стоит ли делать это сейчас? – высказал трезвую мысль оператор. – Вылезем, а что нас наверху ждет?
– Пока выход отыщем, уйма времени пройдет, – возразил Сергей. – Наши вот-вот подойти должны. Они же в Джаве.
– Вот тогда и выберемся, – спокойно заявил Беляш. – Ты думаешь, сюда спасатели из МЧС не примчатся? Да все министерство во главе с товарищем Шойгу прилетит. Поймем, что боевые действия закончились, тогда и начнем признаки жизни подавать. Спасут!
– Мне нравится твой оптимизм, – сказал Сергей.
– Мне он самому нравится, – ухмыльнулся Женька.
В такой ситуации Комов никогда еще не оказывался и лишь теоретически представлял, что можно сделать. Логически рассуждая, положение их схоже с ситуацией, в которую попадают узники, заточенные в темнице. Надо рыть подкоп или долбить лаз в стене. Сергей вспомнил какой-то старый фильм, в котором во время осады городища несколько его обитателей спрятались в подполе. Дом над ними загорелся и рухнул,
