таких мелочей вырастает большое дело, приносящее миллионы.
И вот пришло время возвращения албанцев. Югославскую армию вынудили покинуть Приштину. Разрушенную – натовцы постарались. Сирену, предупреждающую население о бомбёжках, не было смысла включать-выключать. Самолёты, снаряжённые бомбами, прилетали один за другим. Превратились в руины почта, милиция, да и весь центр города, но бомбы упорно ложились в уже не существующие цели.
– Что они делают? – спросил как-то Арджан дядю. – Этак, нам и жить будет негде.
– Не волнуйся, племянник, – усмехнулся Эрвин. – Пусть бомбят. То, что нам необходимо, не тронут. Потом мы отстроим нашу Приштину. Современный, по-настоящему европейский город. Символ нового Косова. Деньги для этого будут.
– Ну а старинные здания? – не унимался Хайдарага.
– Что-нибудь уцелеет, – пожал плечами дядя. – А от разрушенного останутся фотографии, чертежи, обломки… Это будет ещё один – вечный – укор сербам. Ведь из-за их ослиного упрямства погибли шедевры мировой истории.
С матерью ничего не случилось. Только один раз, как пожаловалась она, приходили сербские милиционеры.
– Пьяные, злые, выматерили меня ни за что, но не тронули. Больше не возвращались.
– А как с соседскими квартирами? – спросил дядя. – Не разграбили?
– Не без того… – вздохнула мать. – Вообще-то ихняя армия это пресекала. Если мародёра ловили, то наказывали строго. Но не всех, – она мстительно поджала губы.
– Ну-ка, ну-ка… – заинтересовался Эрвин.
– Площадкой выше у нас профессорша живёт, – пояснила Линдита. – Да ты, Арджан, её хорошо знаешь.
Хайдарага кивнул. Профессоршей все звали совсем древнюю старуху-сербку, было ей лет восемьдесят, если не больше. Муж профессорши давно умер, он и вправду был каким-то учёным, преподавал в университете. Вдова его коротала свой старушечий век одна, занимая большую трёхкомнатную квартиру.
– Смотрю, – рассказывала мать, – а профессорша из квартиры, где одноногий Толант с женой живут, выходит…
– А как она туда попала? – спросил дядя. – Дверь выломала?
– Где ей старой! – махнула рукой Линдита. – До неё кто-то постарался. Но всё равно… Я ей говорю, не по-соседски, мол, так поступать. А она оправдывается, мучица, дескать, кончилась, а кушать надо. Мука-то до возврата хозяев всё равно пропадёт, жучки пожрут. А на лице – ни капельки раскаяния…
– Плохо, – констатировал Эрвин. – Красть у соседей, это большой грех!
– А я об чём? – гордо вскинулась мать.
– Ну, ничего, – покивал дядя. – Я попрошу, чтобы вашей профессорше объяснили, что негоже так поступать. Резар сейчас же этим займётся. А ты, племянник, помоги ему, да и проследи заодно. Ты же знаешь, Резар – парень простой, а в разговоре со старыми людьми особый подход требуется…
Профессорша долго не хотела открывать дверь, нудно выспрашивая, кто пришёл, да что нужно. Лишь заслышав голос Арджана, загремела замками.
Легко отодвинув в сторону хозяйку, рассвирепевший Кабан ворвался в квартиру. Быстро обошёл замусоренные комнаты. На мебели толстым слоем лежала пыль – домработница давно покинула ставшую безденежной хозяйку. Резар заглянул на кухню, хмуро осмотрел какие-то объедки, аккуратно разложенные на дорогих тарелках.
– Чужой мучицей пробавляемся? – спросил он наконец.
– Что? – не поняла старушка.
– То самое… – проворчал верзила.
Ещё раз огляделся и приказал:
– Короче так… Чтобы через час духа твоего, старая рухлядь, здесь не было!
– Как это? – растерялась профессорша. – Как это?..
– Так это, так это!.. – передразнил её Кабан.
Легко развернул хозяйку и поддал пониже спины ногой. Старуха отлетела к стене, тяжело сползла на пол и с ужасом уставилась на парня.
– Ты совсем дура? – спросил он. – Моли своего бога, что и так на ходу рассыпаешься. А то бы я показал тебе, старая сволочь, как по чужим квартирам шариться. Последний раз повторяю: выметайся! Через час приду и проверю. И не вздумай запираться – дверь выломаю, а тебя в окно выкину.
Спускаясь по лестнице, он хлопнул Арджана по плечу:
– Отличная квартирка! Скажи матери, пусть готовится к переезду. Поможем.
Хайдарага успел уже ко многому привыкнуть, но в этот момент растерялся.
– Даже не знаю… – промямлил он. – А что власти скажут?
– Парень! – восхитился Кабан. – Ты что, ещё не понял? Теперь власть – это мы!
Арджан отбросил в сторону окурок и усмехнулся. Забавно, но порой откровенные тупицы вникают в суть происходящего куда быстрее, чем нормальные люди…
Впрочем, до того, как произошло это всплывшее в памяти событие, ещё много чего случилось…
Глава 9
Сергей Комов. «Русские пришли!»
По сути, Югославия в одиночку воевала со всем миром, как когда-то Россия в Крымскую кампанию. Долго никто такого не выдержит. Её могли бомбить три месяца, год, один срок президента США, второй, пока югославы, наконец-то, не согласились бы вывести свои войска из Косова. Со временем это могло превратиться в постапокалипсическую картину: механизмы загружают в бомбардировщик ракеты и бомбы, в самолёте нет пилота, все команды подаёт компьютер. Самолёт взлетает и летит в сторону того, что прежде было Югославией. Там осталась лишь выжженная пустыня, где нет ни одного живого человека. Никто уже не помнит, зачем её бомбят, но упорно продолжают это делать...
Югославы выдержали два с половиной месяца. Затем согласились выполнить условия натовцев. На вывод войск из Косова им отвели неделю. Югославское Министерство обороны решило, что событие это должно пройти с помпой, чтобы все об этом знали, и ни у кого не возникла мысль о том, что уходящая армия оставляет в Косово отряды сопротивления, как русские во Вторую мировую, когда они, отступая, создавали склады оружия, которыми потом воспользовались партизаны.
Пресс-центр министерства оповестил всех журналистов, что готовится конвой в Косово. Походило это на то, как на вокзале или в каком другом людном месте стоит человек с мегафоном и зазывает всех приезжих поехать на очень занимательную экскурсию. Можно было, конечно, в Косово не ездить, а встать лагерем на административной границе и считать, сколько солдат, танков и бронетранспортёров покинули автономный округ, но в министерстве пообещали провезти журналистов по оставленным военным базам, пока их ещё не разграбили албанцы.
Поездка в Косово пользовалась огромной популярностью. Уговаривать никого не пришлось. Желающих было очень много. Всем выдали картонки с номерами, которые надо было прилепить к лобовым стёклам машин, туда, где обычно помещают талон техосмотра, чтобы у милиционеров не возникало лишних вопросов.
Сергею все эти номера отчего-то напомнили авторалли, а машины – участников гонки. Он и не подозревал, насколько в итоге оказался прав. Ведь надо было гнать и гнать вперёд, как во времена золотой лихорадки. Когда становится известно, где находится вожделенная жила, туда устремляются сотни, а то и тысячи искателей приключений, и надо побыстрее застолбить участок, иначе это сделают более удачливые
