или погоняют футбол.
Радко опустил стёкла, Сергей просунул в образовавшийся проём аккредитации миротворческих сил. Испанец взял их, повертел в руках, прочитал, что там было написано, и вернул обратно, отрицательно покачав головой. Аккредитации давали право разъезжать по Косову, но вовсе не являлись разрешением на въезд в Македонию. Тогда Комов протянул миротворцу все три паспорта. Первым испанец открыл сербский, нагнулся, заглянул в машину, чтобы удостовериться, что на фотографии изображён именно водитель, потом полистал паспорта Сергея и Игоря, убедился, что поставленные там македонские визы подлинные, а срок их действия ещё не истек. Проверять машину он не стал, отдал паспорта, махнул своим товарищам, чтобы те открывали шлагбаум, и что-то пожелал на дорогу, наверное: «Хорошего пути». Комов сказать «спасибо» по-испански не смог, вспомнил почему-то это слово на итальянском. Он замялся на миг, потом поблагодарил миротворца по-английски.
Сергей облегчённо вздохнул после завершения всех этих формальностей. Он настраивался на то, что пересечение пограничного поста займёт больше времени, а оказалось всё так просто. Казалось, что в Македонию они должны въехать без проблем. Однако не тут-то было…
Македонский пограничник долго листал их документы, смотрел, как свет играет на голографиях виз, будто то, как преломляются на них солнечные лучи, доставляло ему удовольствие. Пограничнику не к чему было придраться, разве что к тому, что Комов не пристегнул ремень, а за это в худшем случае штраф положен, за такое правонарушение не должны запрещать въезд в страну.
– Куда ездили? – наконец спросил македонец.
Сергей старательно объяснял, кто они такие и что делали в Приштине. Пограничник заглянул в машину, проверяя, есть ли там профессиональная видеокамера.
– Зачем в Македонию едете?
– Нас ждут в руководстве Американского контингента миротворцев, – очень убедительно соврал Сергей, пытаясь нагнать на пограничника страху.
– Что в машине везёте? – продолжал допрос македонец.
– Только съёмочную аппаратуру, можете посмотреть.
– Вы можете проезжать, – наконец сказал пограничник, отдавая Сергею и Игорю паспорта, – а вот тебе, – и он ткнул пальцем в Радко, – нельзя. Ты должен здесь остаться.
– Это ещё почему? – возмутился Комов. – Ему не нужна виза, у него сербский паспорт. Вы обязаны его пропустить!
– Нельзя, – повторил македонец. – Вы можете проезжать, а он должен остаться здесь.
– Что за чушь? – не успокаивался Сергей.
– Или проезжайте, или убирайте машину, – нахмурился пограничник. – Не мешайте движению.
– Что будем делать? – спросил Радко. Лицо его побледнело.
– Не знаю… Давай к испанцам вернёмся. Почему он тебя не пропускает-то?
– Пограничник – македонский албанец, вот и не пропускает. Не любят албанцы сербов.
– Чёрт, каждая какашка строит из себя начальника, – прошипел Комов. – Ладно, поехали к испанцам, может, они сообщат на македонскую сторону о самоуправстве этого придурка.
Сергей понимал, что оставлять Радко здесь одного никак нельзя. Ему ведь тоже скажут, что возле пограничного пункта находиться запрещено, и как только он от него отъедет, то окажется среди албанцев, а это – верная смерть.
Радко лихо дал задний ход, развернулся на маленьком участке, так что дым из-под колёс пошёл, подкатил к испанцам. Те были удивлены, выслушав рассказ Комова.
– И чем же мы можем вам помочь? – спросил миротворец. – У нас пост с этой стороны границы. По ту сторону – македонцы хозяева. Мы не можем брать штурмом их пост, чтобы вы могли проехать. Не Третью же мировую войну из-за вас развязывать, – развёл руками испанец.
Сергей понял, что уговаривать его бессмысленно.
– Кстати, не загораживайте дорогу, – добавил миротворец. – Примите в сторону.
– Чёрт! Я не представляю, что делать… – в сердцах выпалил Комов, когда они освободили дорогу.
Он вышел из машины, закурил, облокотившись о дверцу, посмотрел на занятых так не нравившимся им делом испанцев, потом – на другую сторону границы, которая оказалась для них недоступной. Игорь тоже выбрался из салона и присоединился к коллеге. Радко остался в машине.
Так прошло минут двадцать. Сергей начал успокаиваться, решив, что ну её к дьяволу эту Македонию. За это время они с оператором выкурили по нескольку сигарет, окурки валялись у них под ногами, во рту Комова появился неприятный привкус. Вдруг по ту сторону границы совершенно неожиданно показалась ещё одна российская съёмочная группа – с другого канала.
– Эй! – замахал коллегам Сергей и заторопился к разделительной полосе.
– Ха, да это же Комов! И Игоряха с ним. Здорово! – донеслось в ответ.
Сошлись у шлагбаума, получалось, что они разговаривают на нейтральной территории, но испанцы и македонские пограничники делали вид, что это их нисколько не касается.
– Вы чего тут делаете?
– Нас не пускают, – пояснил Сергей.
– Виз, что ли, нет?
– Всё есть. У нас водитель серб. Его пограничник македонский не пускает. Он албанец.
– Вот козёл! Чего делать-то собираешься?
– Не знаю ещё.
– Можно дождаться, когда этот македонский засранец сменится, хотя кто знает, когда это произойдёт... Вы куда попасть-то хотели?
– В Скопье.
– Ха! Всё равно не проедете.
– Что так? – удивился Комов.
– Местные жители пикеты организовали, пригнали несколько грузовиков с гравием и высыпали его на дорогу. Там теперь ни одна машина не проедет. Несколько натовских стоят в пробке. А жители танцуют и кричат: «Верните Косово сербам!»
– О, чёрт, сюжет-то какой классный может получиться… – вздохнул Сергей.
– Да, мы это сняли, – похвастались коллеги.
– Завидую! А мне пустяк мешает: в Скопье не могу попасть.
– Подожди нас здесь…
Они вернулись минут через тридцать. Шли устало, как после длительного перехода, но широко улыбаясь. Сергей подумал даже, что коллегам удалось уговорить местных жителей взять македонский погранпункт штурмом и следом за ними идёт толпа, вооружённая камнями и палками.
– Там всё веселее и веселее становится, – сказал корреспондент. – Стычки с полицией и армией начались. Пикетчики ни в какую не хотят уходить. Объявили, что за сербов насмерть стоять будут. Камнями полицейских закидывают. А вы можете проезжать. Я им объяснил, что здесь съёмочная группа из России находится и проехать не может, так они откуда-то пригнали грейдер и готовы, как только вы подъедете, расчистить проход. Потом его сразу завалят, чтобы другие не смогли проехать.
– Круто! – восхитился Комов.
Они вновь подъехали к македонскому пропускному пункту, но пограничник, что их не пускал, ещё не сменился. Может, он работал здесь сутки через трое, и журналистам очень не повезло, что они попали именно на его смену.
Македонец вновь включил ту же пластинку о том, что русских он пропустить может, а серба – нет. Никакие уговоры на него не действовали. Сергей подумал было, не дать ли ему взятку – зелёные бумажки быстро решают подобные проблемы во многих частях света, но Радко объяснил, что это бесполезно. Для албанского националиста ненависть к сербам – святое. Никакие деньги не помогут.
Наконец Комов исчерпал весь набор аргументов и понял, что границу им всем вместе не перейти никак. Машину пришлось отогнать ещё дальше – испанцы объяснили, что близко стоять возле поста нельзя.
Откуда-то появились албанские дети, стали заглядывать внутрь салона. Взгляды у них были
