стоит пихнуть этого раззяву ногой, тот ударится головой о железную дверь и может даже сознания лишится…
Да и когда Сергей шёл, сложив руки за спиной и чуть наклонив вперед голову, как это делают арестанты, которых ведут на допрос в фильмах, охранник отставал от него едва ли на половину шага. Несерьёзный он какой-то. А может, детективов не читает, фильмов не смотрит, поэтому и не знает, на что способны доведённые до ручки арестованные?
– Что же ты, братушка, не сказал мне, что ты герой? – буквально с порога огорошил Комова следователь.
– Я? Какой я герой? – не понял Сергей.
– А как же! Разве не ты показывал всему миру правду о том, что у нас происходит? Мне твой приятель всё рассказал.
– Приятель?
– Ты какой-то заторможенный. Всё хорошо? Спал спокойно?
Комов подумал, что ему представился отличный повод продемонстрировать, насколько хорошо он освоил сербскую ненормативную лексику, он даже в рот воздуха побольше набрал, чтобы выдать все эти «ebote picku mate» и прочие крылатые фразы, но решил воздержаться. Сказал:
– Спал я плохо.
– Прости, не курорт тут у нас. Догадываешься, с кем дело иметь приходится?
– Со шпионами? – съязвил Сергей.
– А вот это государственная тайна, – сделав таинственное лицо, произнёс следователь. – Так о чём я? Ах да! Твой приятель Радко с утра скандал устроил. Он, оказывается, стал выяснять, куда ты делся, когда от нас ушёл и почему ночью в гостинице не появился. Очень он обрадовался, что ночь ты у нас провел и что с тобой ничего не случилось.
Комов кивал, а когда в монологе следователя возникло маленькое оконце, ввернул:
– А что с продлением моей визы?
– Всё улажено! – воскликнул следователь.
Он выдвинул один из ящиков стола, достал оттуда паспорт Сергея и кошелёк с его деньгами. Достал пачку денег, отделил от неё купюру с изображением президента Франклина и помахал ею в воздухе.
– Вот эту бумажку я оставлю себе за продление визы. Думаю, что это справедливо, ведь любой консульский отдел за свои услуги собирает плату. Ты не против?
– Нет, – сказал Комов.
– Вот и хорошо, тогда бери свои вещи, паспорт, деньги. Посмотри только, всё ли на месте.
– Кажется всё, – Сергей почти и не смотрел на своё имущество, заметил только что и «шпионскую» карту тоже вернули.
– Желаю тебе удачи, ну а если какие трудности возникнут, то заходи. Всегда поможем! – расплылся в хитрой улыбке следователь.
Едва Комов оказался на улице, как к нему подскочил Радко, стал обнимать, что-то выспрашивать.
– Спасибо тебе, – сказал Сергей. – Без тебя мне, наверное, пришлось бы просидеть в камере подольше. Как ты узнал, что меня задержали?
– Потом расскажу, – махнул рукой Радко. – Следователь долго не хотел тебя отпускать, денег просил.
– Он сто долларов забрал.
– Знаю… – поморщился серб. – Я всё стыдил его, говорил, что нельзя забирать деньги у такого человека, как ты, но он ни в какую.
– Ладно, переживу как-нибудь, мог ведь всё присвоить.
Комов открыл паспорт, выясняя, насколько ему продлили визу. Он, конечно, не надеялся, что её сделают бессрочной, в лучшем случае – опять на месяц, этого было бы достаточно, даже недели ему на этот раз хватило бы, но, к удивлению своему, Сергей увидел, что визу продлили всего лишь на три дня. Теперь стало понятно, отчего следователь так хитро улыбался на прощание.
«Вот жучара! В следующий раз, если я приду к нему визу продлевать, он опять возьмет сто долларов, а продлит её лишь на три дня. Вот только кассовых чеков следователь не даёт, и продление получается за мой счёт, а оно мне надо? – подумал Сергей. – Я что, миллионер? И вообще чего я здесь ещё не видел? Я хочу домой!»
Он был готов уже каждый день приезжать в аэропорт, выходить на взлётно-посадочную полосу и ждать, как верная собака, чей хозяин улетел в дальние края, когда же наконец приземлится первый самолёт из Москвы.
Вероятно, кто-то услышал его мольбы. Когда Комов в тот же день позвонил в представительство «Аэрофлота», милый женский голос ответил:
– Самолёт прилетит завтра днём.
– Я хочу забронировать билет на обратный рейс. Места есть ещё?
За то мгновение, что служащая сверялась с данными компьютера, сердце Сергея несколько раз ушло в пятки и вернулось на своё место. Он так боялся получить отрицательный ответ! Комов всё равно не смирился бы с неудачей, отправился в представительство, стал бы головной болью всех тамошних сотрудников, но билет добыл.
– Есть, – наконец услышал он.
– Тогда забронируйте билет на имя Сергея Комова, – облегчённо сказал он, потом повернулся к Радко, который всё время стоял рядом и делал вид, что не слушает, о чём идёт разговор. – Я завтра улетаю.
– Я уже понял… – печально сказал серб.
Провожать Сергея в аэропорт поехала целая делегация на нескольких разнокалиберных автомобилях. Людей было так много, что впору было заказывать автобус. Присутствовали чуть ли не все родственники Радко (причём их было гораздо больше, чем во время крестин его сына), Милош, сотрудники порностудии, включая актрис, которые решили в честь отъезда русского «братушки» отложить до вечера все съёмки. Приехали и Богомил с Живко. Жаль, что они не захватили с собой съёмочной аппаратуры, а то смогли бы запечатлеть весь процесс для потомков. В общем, людей собралось столько, что было даже странно, что сюда не пожаловал кто-нибудь из югославского правительства, а то и сам Слободан Милошевич.
Сотрудники аэропорта, пассажиры авиарейса, прилетевшего из Москвы, и те, кто готовился отправиться самолётом в российскую столицу, недоумевали, поглядывая на шумную компанию. На их лицах был немой вопрос: кто этот парень, одетый в мятые джинсы и несвежую майку, почему вокруг него такая суета, и даже для того, чтобы сумку его нести, находится сразу несколько добровольцев?
Провожающие пели, по рукам ходили бутылки сливовицы и ракии, причём никто, даже девушки, не наливали напитки в стаканы, а пили прямо из горлышка, обжигая губы этой «огненной водой». Расплескиваясь, она текла по подбородкам, и её утирали ладонями, размазывая по лицу.
– Если поцеловать какую-нибудь из девушек в губы, то опьянеешь, причём не только из-за её внешности, а потому, что помада впитала в себя слишком много ракии! – шутил Милош.
Сергей был немного смущён подобным вниманием к своей персоне. Он не ожидал такого, думал, что всё пройдёт скромно-обыденно, как обычно: Радко довезёт его до аэропорта, на прощание они пожмут друг другу руки, обменяются дежурными фразами, он зарегистрирует свой билет, получит посадочный талон, пройдёт таможню, сядет в кресло самолёта и…
Сотрудникам аэропорта очень нравилось это веселье. Оно отражало то настроение, которое было и у них в душе. Аэропорт наконец-то открылся, он опять принимает самолёты, и символично, что вот так – весело, всем народом – в Москву провожают никому не известного русского. Комова готовы были пропустить через таможенный пост чуть ли не без очереди, совершенно не досматривая, точно он – ВИП-персона.
Порнозвёзды целовали его в губы, обнимали, висли на шее, родственники Радко изо всех сил хлопали по плечам, обнимали, крепко прижимая Сергея к груди. Комову казалось, что он чувствует, как от этих объятий трещат его рёбра.
Радко взял у него видеокамеру и снимал всё происходящее. Съемки в аэропорту запрещены, кассету могли отобрать, но полицейские делали вид, что ничего особенного не происходит. Сегодня этой шумной компании позволялось всё.
