сербом, все дела твои должны быть направлены на то, чтобы шёл ты истинным путём.
За те недели, что Комов провёл в Белграде, он уже начинал немного понимать сербский язык, скорее даже не понимать, а догадываться о смысле сказанного, поэтому слова священника разобрал без перевода.
Праздничная церемония перетекла в ресторан, где гуляли до самого утра, а отец Радко торжественно вручил Сергею и Игорю бутылку ракии из своих запасов. Он сказал, что делал её сам. Напиток этот был очень крепким, плотным, маслянистым, как подсолнечное масло и таким же жёлтым. Комов рассказал, что брат Слободана Милошевича подарил ему сливовицу собственного приготовления.
– Ну и как она? – спросил отец Радко.
– Крепкая, – улыбнулся Сергей.
– Так и должно быть, – важно кивнул старик.
На следующий день в Белград прилетел первый с начала бомбардировок пассажирский самолёт. Это был ТУ-154. На нём прислали из Москвы специалистов: дорожников, строителей, мостовиков. Они намеревались выяснить, чем помочь сербам. Восстановительные работы московские власти брали на себя. Такое событие пропустить было нельзя, и Сергей с Игорем с тяжёлыми от похмелья головами отправились в аэропорт. Там же прошел и маленький брифинг.
Зубцов во время съёмки держался за камеру. Сергею было легче. Он сел на задний ряд и только слушал, а уж о том, чтобы вопрос задать и не думал, боялся, что язык у него начнёт заплетаться.
– Нам надо выяснить степень разрушения, только после этого мы сможем сказать вам, что сумеем восстановить и сколько на это уйдёт времени… – говорил руководитель делегации.
Игорь поставил на стол, за которым сидели участники брифинга, микрофон и потребовал от Сергея, чтобы тот дал ему указания, что записывать, а что не стоит. В это время оператор мог бы пройтись по залу и поснимать лица журналистов, которые внимательно слушали выступающих.
– Достал ты меня!.. – зашипел на Зубцова Сергей. – Снимай всё подряд. Потом разберёмся, что пригодится, а что можно будет стереть.
– Я тебе тогда ни одного плана не сниму, кроме говорящих голов, – пробурчал Игорь.
– Ладно, сними мне два плана: когда кто-нибудь вопрос задавать будет, а переводчик его переводить. И всё. Этого хватит.
– А сюжет из чего делать будешь?
– Дубина! Они же на объекты поедут, там всё и снимешь.
– Точно! – Игорь чуть не хлопнул себя по лбу рукой. – Как я сам до такой простой мысли не додумался?
«Пить нужно было меньше», – чуть не ляпнул Комов, но вовремя прикусил язык. Оператор, конечно, выпил вчера больше соратника, да ещё порывался продегустировать подаренную ракию, но и сам Сергей отнюдь не вёл здоровый образ жизни.
Приехавшие специалисты осматривали развалины, что-то записывали, а чиновники фотографировались на фоне разрушений, принимали боевые позы. Комов, глядя на них, едва сдерживал улыбку. Что будут рассказывать эти люди, когда станут показывать фотографии дома? О том, что пули свистели вокруг? О том, что в любую минуту могли налететь натовские «коршуны»? Пусть придумывают всё, что им в голову взбредёт...
Самолёт улетал тем же вечером. Свободных мест на нём было много.
– Может, и вы с нами? – неожиданно спросил у Сергея руководитель делегации.
Игорь с мольбой посмотрел на Комова.
– Хочешь – лети, – сказал ему Сергей.
– А ты? – спросил оператор.
– Я останусь.
– Что ты делать-то тут будешь один?
– Есть вкусные блюда и пить ракию.
– Слушай, я бы остался с тобой ещё, но домой звонил, жена приболела немного, надо помочь ей, да и за детьми поухаживать… – начал объяснять Игорь.
– Ну, чего ты оправдываешься-то? – спросил Комов. – Говорю же: лети. Мы и так сидим здесь два командировочных срока. Тебя и в редакции упрекать никто не станет.
Без Игоря стало совсем скучно. Днём Сергей гулял по городу, а вечерами сидел в ресторанах – чаще один, реже – с Радко. Тому ведь надо было семью кормить, работу искать, а Комов уже ничего не снимал. У него была бытовая камера, но он её из сумки почти не доставал. Заносил кое-что в блокнот на память и ждал, когда же наконец редакция пришлёт ему замену. Его кормили обещаниями. Раз в два-три дня Сергей звонил в представительство «Аэрофлота», выясняя, когда возобновятся полёты Москва – Белград – Москва.
– Скоро, – говорили ему. – Первый самолёт из Москвы прилетел, вот-вот и регулярные рейсы начнутся.
– Эй, – сказал он наконец, позвонив в редакцию в очередной раз. – Я забронирую билет на первый же рейс из Белграда в Москву, вне зависимости от того, пришлёте вы мне замену или нет. Ясно?
– А когда рейсы возобновятся? – поинтересовались на том конце провода.
– Скоро. Сообщу, чтобы вы в аэропорт машину выслали. Не поеду же я домой своим ходом…
– Хорошо.
Но за всей этой суетой Комов совсем забыл о том, что у него кончается виза, и в результате оказался в тюрьме…
Эпилог
Сергей Комов. Прощай, Югославия!
Сергей проснулся оттого, что в двери заскрежетал замок, но так и остался лежать на нарах, прикрывшись тонким одеялом. Дверь открылась, и в камеру вошёл охранник. Если бы он принёс еду, то не стал бы открывать дверь, а лишь постучался в неё, потом приоткрыл бы маленькое окошко, похожее на амбразуру, и поставил на приступок лепёшку, кружку с водой и миску с чечевичной кашей, приготовленной, наверное, из стратегических запасов, хранившихся на складе не один десяток лет. Так он поступил вчера вечером. Ужин Комов съел с удовольствием.
Заходить в камеру к арестанту было опасно: вдруг он набросится на охранника, отберёт у него ключи и бросится бежать из камеры? Но охранник в камеру зашёл. Значит, что-то изменилось…
– Ты не умер тут? – добродушно спросил охранник.
– Нет, – сказал Комов, вытаскивая ноги из-под одеяла и ставя их на кроссовки, что лежали под кроватью.
Сергей не помнил, когда ему надоело изучать «настенную живопись», и он лёг спать. Не выспался, во рту чувствовался неприятный привкус, волосы стояли дыбом, и их нечем было причесать, а голова была тяжёлой, потому что воздух в камере плохо проветривался.
– Вставай, вставай! – поторопил Сергея охранник.
– Зачем это? – спросил Комов.
– К следователю.
– Опять?
Хорошо ещё, что его не допрашивают по конвейерному методу, когда следователи сменяют друг друга каждые четыре часа, а задержанному не дают ни минуты отдыха и сна. Через пару суток такого допроса подпишешь не только, что ты американский шпион, но и то, что прилетел с Марса и главной твоей целью является подготовка места высадки для инопланетного Флота вторжения.
Сергей надел кроссовки и вышел из камеры. Ему представилось несколько отличных возможностей напасть на охранника, но тот задержанного совсем не опасался. Закрывая камеру, даже повернулся к нему вполоборота. Комов, ожидая, когда же охранник справится наконец с замком, размышлял, что ничего не
