находились в открытом море. Стоит чуть ослабить хватку, и стихия вырвет из его рук эту опору.
Дорога тонула в темноте. Обычное дело. Стоит и со МКАД-то съехать на какое-нибудь шоссе, как тут же окажешься во власти мрака, что уж говорить об этих забытых богом дорогах, где фонарных столбов отродясь не было и, наверное, никогда не будет? Но каким-то чудом Радко удавалось предугадать, когда дорога извернётся в очередной раз. Он входил в повороты на ужасающей скорости, машина визжала, содрогалась, кренилась, чуть ли не переворачивалась, а свет фар то и дело выхватывал из темноты кюветы, в которые они каким-то образом умудрялись не угодить. Сергея качало из стороны в сторону, когда Радко резко дергал руль, потому что местами в асфальтированной дороге зияли ямы, оставленные взрывами. Эти выбоины становились заметными, когда до них оставались считанные метры. Если наехать хоть на одну из них, эффект будет таким же, что и от мины: колёса лопнут, «мерседес» вынесет с дороги, он свалится в кювет, где машину сомнёт в гармошку и их – заодно с ней.
Несколько раз Радко выключал свет. Тогда ехали в полной темноте, надеясь, что преследователи подумают, что они свернули на боковую дорогу, но хитрость эта себя не оправдывала. Да и опасно было мчаться, не видя перед собой трассы, запросто можно было куда-нибудь врезаться.
Сквозь визг шин и рёв двигателя доносились звуки стрельбы, однако Комов так и не понял – по ним стреляют или в воздух? Хотя… Если им прострелят покрышку, то на этом гонки без правил закончатся. Вот только понять это пассажиры «мерседеса» едва ли успеют…
От «юго» они бы ушли без проблем, но у преследователей были спортивные «митсубиси». Сергей даже разглядел приваренные к багажникам самодельные антикрылья. Уж не вставили ли албанцы вместо обычных двигателей реактивные?
На прямых участках Радко топил педаль газа до пола. Стрелка спидометра переваливалась через максимум, её зашкаливало, им немного удавалось оторваться от преследователей, но те упорно продолжали погоню.
Потом дорога опять начинала петлять, и свет чужих фар неумолимо приближался. В самых глухих местах, где до ближайших селений было несколько километров, а вокруг наличествовали только темнота, деревья, кусты и поля, нападавшие предпринимали попытки прижать «мерседес» к обочине, сбросить его с дороги. Радко петлял, мешая им обогнать себя. Албанцы атаковали его несколькими машинами, пробовали ударить «мерседес» передним бампером («Насмотрелись, козлы, американских боевиков!» – зло шипел Игорь), но Радко удавалось ускользнуть от них.
«Если догонят, то снимут со всех скальпы», – думал Сергей.
На огромной скорости они проносились через албанские деревни, и Комов видел, как мелькают по обочинам дороги тёмные домишки. Электричества в них не было, только в некоторых окнах виднелись зажжённые свечи. Со стороны погоня представляла захватывающее зрелище: одинокая машина, за которой мчится целая кавалькада, которая растёт и растёт, прямо как снежный ком, потому что после каждого селения к ней присоединяются всё новые и новые преследователи.
Посмотрев в очередной раз в боковое зеркало, Сергей увидел, что дорога позади них на много десятков метров сияет светом фар. Это напоминало огненный поток, шлейф позади кометы, которая входит в земную атмосферу и раскаляется до страшной температуры.
– Скоро граница должна быть… – разлепил наконец губы Радко, чтобы хоть как-то успокоить своих пассажиров.
Игорь в очередной раз посмотрел в заднее стекло, хмыкнул, но ничего не сказал.
Неожиданно их ослепил яркий свет прожектора – казалось, что темнота впереди раскололась, что там взошло солнце.
«Только бы это не засада…» – успел подумать Комов, прикрывая глаза ладонью.
Радко нажал на тормоза. Сергей выставил перед собой руки, ремень больно врезался в плечо. Машину немного протащило вперёд, а потом её окружили люди с автоматами наперевес, но одеты они были не в чёрную форму учекистов.
«Американцы?» – мелькнуло в голове у Сергея – это был их сектор.
В примитивных вестернах, после жуткой погони со стрельбой, когда зрители с замиранием сердца следят за тем, что творится на экране, американская кавалерия появляется в самый последний момент и приходит героям фильма на помощь. Это уже стало штампом. Сергей никогда не верил, что такое может случиться наяву, а ведь случилось.
«Американцы!»
Он не думал, что так будет радоваться их появлению.
Один из солдат постучал костяшками пальцев по водительскому стеклу. Радко открыл окно.
– Кто такие? – спросил миротворец.
Радко вытащил свой паспорт, протянул солдату, Игорь и Сергей показали аккредитации. Миротворец пренебрежительно повертел карточки и спросил у журналистов:
– Паспорта есть?
– Да, – кивнул Сергей и отдал ему свой паспорт.
Похлопав себя по карманам, нашёл свой документ и Игорь.
Комов оглянулся. Кавалькада преследователей, сияя огнями, остановилась метрах в тридцати позади них и ждала, как будут развиваться события. Вдруг повезёт, и американцы не пропустят «мерседес», прикажут его водителю поворачивать назад.
– Русские? Серб? – брови солдата полезли под каску.
Он отошёл на несколько метров, встал перед машиной, потому что так ему было удобнее рассматривать документы, чуть нагнулся, скосив взгляд на номер «мерседеса». Миротворец изучал документы несколько минут, старательно листал их, рассматривал все страницы, потом вновь подошёл к водительской двери и, заглянув в салон, внимательно рассмотрел пассажиров. В его взгляде Сергей увидел нечто схожее с восторгом.
– Вы куда едете? – спросил американец.
– В Сербию хотим попасть, – пояснил Комов.
– Вы сумасшедшие! – взорвался миротворец. – Вас уже десять раз должны были убить, зарезать и похоронить! Вы безбашенные! – он покрутил головой и, немного успокоившись, спросил: – И что мне с вами делать?
– Пропустить, – сказал Сергей.
– Проезжайте на здоровье, – махнул рукой солдат.
– Вы можете хоть немного задержать албанские машины? – спросил Комов.
– Стрелять по ним мы не станем.
– Само собой… – вздохнул Сергей и спросил: – А до Сербии далеко ещё?
– Да вон она, ваша Сербия, – американец показал куда-то в темноту, укрывавшую дорогу.
Радко вновь вцепился в руль, выждал мгновение, точно собирался с силами. «Мерседес» рванулся с места, албанцы двинулись следом. Похоже, американцы не собирались задерживать преследователей и проверять у них документы.
Едва «мерседес» проскочил полсотни метров, как позади него из темноты возникло что-то огромное, точно там спал зверь, а они его разбудили. Зверь стал выбираться на дорогу, перегораживая её своей тушей.
«Мы ведь ускользнули от него. Он набросится на тех, кто гонится за нами, – метались в голове Сергея мысли. И вдруг он догадался: – Это же бронетранспортёр!»
Передние колёса БТРа подпрыгнули вверх, зависли над дорогой, потом машина грузно осела на них, заскрипела железом. Башня с крупнокалиберным пулемётом повернулась в сторону американского блокпоста и кавалькады албанцев, а «мерседес» окружили появившиеся из темноты сербские солдаты.
– Приехали… – с облегчением сказал Радко.
Он открыл дверь, с трудом выбрался из машины, за ним последовали и Зубцов с Комовым. Их обступили сербы.
– Мы слышали, что на дороге погоня за машиной с белградскими номерами, – чуть ли не хором заговорили они, похлопывая беглецов по плечам. – Здесь только вас ждать могли. Нам в Косово теперь нельзя…
– А тут можно? – тупо спросил Сергей.
