Интересно как: я уже привыкла к тому, что после собрания офиса, по дороге домой, я стою в пробке и анализирую все, о чем мы разговаривали. Для меня эта часть жизни вдруг оказалась крайне важна. Многие важные для меня открытия свершались и решения принимались в это время.
Я давно уже спокойно отношусь к пробкам на дорогах. Философски. Чего дергаться, все равно они никуда не денутся от моих эмоций. Более того, я научилась получать от них удовольствие. Я размышляю, слушаю музыку, разговариваю по телефону, рассматриваю соседей по пробке – у меня масса интересных занятий.
И водители, нервно и истошно нажимающие на гудок, меня удивляют. Мне хочется их разглядеть, и я начинаю вертеться во все стороны в поисках. Я хочу поближе посмотреть на чистый образец подлинно бессмысленных действий.
Впрочем, иногда я раздражаюсь. Как так, я вся такая в гармонии и принятии, а они мне на нервы действуют своими бессмысленными и пронзительно-шумными действиями. Интересненькое дело!
Пора, видимо, опять работать над собой – тренироваться в том, чтобы и гудки нервных водителей вызывали у меня сплошное удовлетворение.
Впрочем, я подумаю еще. Надо же мне от чего-то беситься. У других хоть пробки есть, а я себя этого удовольствия лишила.
Кстати, я заметила, все жители Москвы своими пробками необычайно гордятся. Все о них постоянно разговаривают, обсуждают это чудное явление. Стоит заговорить о пробках, как тут же в беседу возбужденно включаются даже самые замкнутые и молчаливые. Гришковец вот даже песню написал.
Стада стоящих машин делают нас героями.
Я заметила, когда мне мои земляки говорят, что в Перми теперь страшные пробки, я лишь высокомерно усмехаюсь. Что, мол, вы знаете о пробках, дети? Вы, можно сказать, и пробок-то не видели.
Когда кто-то из пресловутых гостей столицы спрашивает меня, за сколько ему нужно выезжать в Шереметьево на самолет, улетающий в 20.00, меня охватывает неизъяснимое удовольствие и гордость за Москву.
– Ну, милый мой, это же Ленинградка!
– Да? И что?
– Ну, как что? Часов за пять надо выехать минимум.
– Как за пять? – ужасается собеседник.
– Вот так. Это Москва! – Контрольный выстрел.
В этот момент любой тупица должен догнать, какие мы тут суперлюди. С какими сложностями нам приходится справляться, в то время как они там, на периферии, плывут к своим целям практически по течению.
Так что пробки являются нашим достоянием, и их надо взять под охрану, как какой-нибудь памятник архитектуры.
В пятницу Саша объявляет, что уже вернулся к жене.
– Как вы меня достали все, – ужасается он восхищенно.
– Главное – результат, – смеется Антон.
В субботу новость. Света встречается с другом мужа. У них свидание. Причем отнюдь не деловое.
Тема и Жучка. У меня имя Артем всю жизнь ассоциируется со словами «Тема и Жучка», о чем я и рассказываю Артему по телефону в воскресенье.
– Эх, – вздыхает Артем. – Лучше бы ты Жучкой была.
– Почему?
– Сидела бы смирно. У ноги.
– Ты бы с тоски умер.
– Не волнуйся за меня. Вот почему ты не приехала, объясни мне. Сама же скандалила!
– Я не скандалила, а ныла. Не путай – это разные вещи.
Не буду же я говорить, что у меня денег нет. Мне еще год, наверно, кредиты отдавать за ресторан. Я не могу, как он, летать на самолетах каждую неделю, а просить деньги у него неудобно. Как-то я не приучена. К сожалению или к счастью, я еще не разобралась.
Ехала я однажды с одной из выпускниц в моей машине с дачи. Еще с нами ехали двое ее детей.
– А почему у тебя второй дворник не протирает стекло? – вдруг спросил старший.
– Сломался. Не работает.
– Почему? – продолжал настаивать старший.
– Не знаю. Вечно у меня что-нибудь не работает, – неожиданно загрустила я.
Всю оставшуюся дорогу я думала о том, как это отражает мою жизнь.
Раньше у меня были любимый муж и деньги, но мне было скучно. Не хватало направления, в
