– Пипец! – Я убегаю, на ходу набирая Артема.
– Подбрось меня до центра, я машину в автосервисе оставил, – догоняет меня Антон.
Я киваю, не подумав. Черт, он будет слушать мои разборки с Тёмой!
– Алло, – говорит в этот момент Артем.
– Ты звонил?
– Раз двадцать.
– Одиннадцать, – уточняю я. – Зачем?
– Какая разница? – устало спрашивает он.
– Ты меня потерял, малыш? – Я чувствую себя виноватой.
– Наташ, ты, вообще, чем думаешь? Время полпятого.
– У нас собрание было.
– Какое собрание! – Он не орет, но говорит громким голосом, что, учитывая его обычное спокойствие, хуже, чем иной ор. – В пять утра? – Откуда пять уже появилось, я не понимаю.
Мне хочется ему сказать, чтобы он сначала женился на мне, прежде чем повышать голос, но я сдерживаюсь.
– Артем, – говорю я довольно сдержанно: Антон все-таки рядом, – обычное собрание.
– Обычное?
– Ну не совсем, конечно. Экстренное. Я сейчас буду и все объясню.
– Давай, – ехидно говорит Артем и кладет трубку.
Антоха смотрит на меня сочувственно, без обычного своего прикола.
– Что, скандал? Останови здесь – я приехал.
– Вообще меня не понимает. – Я не удерживаюсь от жалобы.
– Все будет хорошо, вот увидишь. – Немного подумав, Антоха ерошит мне волосы, целует в щеку и выходит из машины.
Ну вот, что это за обращение с координатором! Координаторам капитаны волосы не ерошат.
С Артемом мы ругаемся и спорим примерно до шести, после этого заваливаемся спать в обнимку. Хотя немного осталось от ночи и на улице светлым-светло.
В девять он уже уезжает. А в аэропорт его сразу с работы отвезут. Мог бы и задержаться на денек. Сцука.
В офисе не очень одобряют мое решение по поводу того, что Анжелу надо оставить, но решили довериться процессу.
– Посмотрим, – сказали дружно все, – ты все равно нас не слушаешь, все по-своему делаешь. Будем смотреть на конечный результат.
Боков ведет переговоры с первыми тремя женами. Удивительно то, что крайняя жена его во всем поддерживает. Молодец какая.
Мама у Миши выздоровела. Все, что для этого потребовалось, – перестать возле нее сидеть и держать ее за руку. Мама тут же почувствовала, что эта манипуляция перестала работать, и встала на ноги.
Вот ведь бедные мамы – до чего им трудно, должно быть, своих взрослых детей отпускать! Ведь сколько сил вложено, что кажется – ребенок тебе принадлежит навечно. Когда-нибудь, вероятно, мне придется ощутить это на своей шкурке.
Миша готов переехать, но у Егора занята комната. Сонькой. Миша с Соней договорились срочно начать искать квартиру и наняли риэлтора. Кому первая понравится, тот и переезжает. Оставшемуся ищут менее суматошно.
Света зарегистрировала фирму и берет кредит на покупку компьютера, чтобы начать работать дома, параллельно ищет офис. Ездит с риэлторами, смотрит.
В пятницу у Егора найдено восемьсот долларов. Еще двести есть шанс найти до завтрашнего утра.
У Сони хуже: найдено, наоборот, двести. Ей уже и контакты давали, и советы, и ходили с ней из солидарности. Егор даже с папой познакомил. Богатый папа и дал эти двести долларов. И то, видно, из жалости к девочке. Вот тоже обратная связь Соньке. Никто не верит ей. Она сама признает, что на нее только как на куклу Барби смотрят. А когда она открывает рот для деловых переговоров, а не для того, чтобы сказать очередную невинную глупость или минет сделать, так к ней теряют интерес.
Причем все это она сама произнесла. Несмотря на угрозу лишиться волос, она веселая и живая. Мне кажется, она поняла, что терять ей, кроме волос, уже нечего, и расслабилась.
Словно сбросила старую шкуру. Тем не менее она тоже пообещала продолжать поиск денег. Еще сутки.
А вот Анжела нашла тысячу. Пятьсот наличными, а пятьсот должны упасть на счет. Она принесла копию платежки. Вот это молодец.
Все дико радуются, обнимают ее, говорят разные нежные слова.
Анжела начинает от этого плакать. Ну вот, теперь она что, все время плакать будет, что ли?
